Книга В бессердечном лесу - Джоанна Рут Мейер

Я похоронил отца на участке за огородом вместе с обломками маминого фонографа. Я знаю, что теперь они вместе. Знаю, что они обрели покой. Их смерть тоже образовала бреши в моем сердце, которые никогда не будут заполнены.

На первую годовщину ночи, когда я закопал сердце Серены, я обнаруживаю пробивающийся из земли зеленый побег. Он стремительно растет и с каждым днем становится выше. Превращается в нежное растение. Затем в крепкое молодое деревце – серебристо-белое, как она. Дерево распускает блестящие листья, и у его основания вырастают фиалки.

Через шесть месяцев береза уже высотой с меня. Я сижу под ней каждую ночь и завороженно смотрю на пятна лунного света, проникающие сквозь ее листья.

На вторую годовщину той ночи ее дерево гордо вырисовывается на фоне звезд, как серебристо-белый мемориал. Но этого недостаточно. Это не она. И никогда ею не будет. Почему-то я чувствую, будто снова потерял ее, или же наконец понял, что она по-настоящему, действительно исчезла. Мое горе как океан, и я тону в нем, плача под ее деревом.

Ветер с шепотом ерошит листья и ласкает мою щеку. Слезы высыхают. Я утешаю себя воспоминаниями о ней. Тихой ночью и сладким ароматом фиалок.

Эпилог

Мне снится

ветер в волосах,

корни, пьющие воду глубоко в земле,

солнечный свет, согревающий кору,

сладкий, успокаивающий дождь.

Мне снится

голос,

беседующий со мной под сиянием луны,

мальчик,

прижавшийся к моему стволу.

Иногда звучит музыка.

Иногда плач.

Кажется, когда-то этот мальчик был мне дорог.

Кажется, я знаю его имя.

Он касается меня мягкими пальцами.

Спит под моими ветвями.

Возможно, ему снится сон.

Возможно,

обо

мне.

Во тьме грез

я вспоминаю разные мелочи:

помню, что у мира есть свет и краски.

Что он полон радости и красоты.

Но я также помню боль.

Скользкую кровь.

Мрак смерти.

Помню,

как во мне билось сердце,

отмеряя

мгновения

моей

жизни.

Больше нет.

Кажется, я его отдала.

Я чувствую смену сезонов.

Прохладную пряность осени,

когда мои листья опадают

с веток

и устилают землю.

Жгучий мороз зимы,

цепкий, мокрый снег,

острую, стеклянную оболочку льда.

Пьянящий приход весны,

когда на ветках распускаются новые листья

и из земли у корней пробиваются цветы.

Удушающую жару лета,

когда я живу ради прохлады вечерних ветров,

что омывают меня

в свете звезд.

Внутри меня живет тоска.

Грусть, которую я не понимаю.

Мне хочется впасть в забвение.

Я

больше

не

хочу

видеть

сны.

* * *

Щеку ласкает прохладный ветерок. Он пахнет фиалками.

Я постепенно осознаю, что мое тело лежит на земле, что под рукой у меня корни, что мои голые ноги царапают палки.

Но именно чей-то плач окончательно приводит меня в чувства. Дает понять, что я стала кем-то больше.

Я открываю глаза.

Смотрю на ярко-зеленые листья березы, их края посеребрены звездным сиянием. Гладкий серый ствол блестит на фоне холма и темного очертания леса.

Я трогаю свое тело, лицо, волосы. Удивительно, но я человек!

Мне снилось, что я монстр.

Я приподнимаюсь на локтях… и только тогда вспоминаю о плаче.

В шаге от меня лежит калачиком мальчик, его темная голова опущена, руки обнимают грудь, тело содрогается.

При виде него меня охватывает безудержная радость, но я не понимаю почему.

– Почему ты плачешь? – шепчу я и изумляюсь, что владею даром речи. Я говорила раньше? Не уверена.

Он поднимает взгляд. Весь замирает.

– Почему ты плачешь? – повторяю я, наклоняя голову вбок.

– Серена? – ошеломленно произносит он, и его глаза округляются от шока. Мальчик буквально источает искреннее, невероятное ликование. – Или… или Бедвин?

Я часто моргаю.

– Кажется, меня зовут Серена.

Его глаза начинают блестеть от влаги.

– Ты не помнишь?

– А что я должна помнить?

Он резко втягивает воздух и горбится.

– Ты знаешь, кто я?

Я прищуриваюсь. У него красивое лицо, но я точно никогда его не видела. Мотаю головой.

– Как тебя зовут?

– Оуэн, – тяжко произносит он. – Оуэн Меррик.

– Почему ты плачешь, Оуэн Меррик?

Он задумывается. Любопытно, почему ему так тяжело ответить?

– Я думал, что потерял тебя.

– Я потерялась? Я… Кажется, я долго спала.

– Три года, Серена, – шепчет он. – Прошло три года с тех пор, как я похоронил твое сердце. – Мальчик проводит рукой по волосам и поднимает взгляд на березу, которая будто склоняется над нами, прислушиваясь. – Спустя год ты проросла, через два твое дерево выросло. И на третий год ты вернулась. Возможно… возможно, еще через год ты все вспомнишь.

Что-то пульсирует внутри меня, и я прижимаю руку к груди.

– Мое сердце, – удивляюсь я. – Оно бьется.

Его улыбка пропитана грустью.

– Я отдал душу, а ты отдала сердце. Но, похоже, они вернулись к нам.

Я чувствую что-то еще. Оно наполняет самую глубокую часть меня, обитает в месте, которое, как мне кажется, раньше пустовало. Оно яркое и сильное. Более того, оно мое.

Я упиваюсь теплом летней ночи и радуюсь, что вынырнула из сновидений. Что наконец-то проснулась. Снова поворачиваюсь к мальчику.

– Оуэн Меррик, ты расскажешь мне все, что я не могу вспомнить?

Я протягиваю ему руку, и после секундного колебания он берет ее. Его ладонь теплая, крупная и полностью накрывает мою.