Книга Три последних дня - Анна и Сергей Литвиновы

– Ты мне, кстати, можешь помочь.

– Если бабло попросишь, у меня сейчас нет, – поспешно откликнулся он.

– Не боись, Чарли, деньги мне не нужны, – успокоила его Таня. – Наоборот. Ты в покер играть любишь?

– Ага, – откликнулся тот. – Только не на интерес же, а бабок, говорю тебе, нет!

– А я совсем не в карты тебя играть зову.

– А во что? – Он ухмыльнулся. – В больничку? В доктора?

– Нет, я предлагаю нам с тобой стать партнерами. Сыграть в одной команде.

Чарли на секунду задумался. Снова глупо хихикнул:

– Слушай, но ты ж – преступница! Я соглашусь, а ты меня используешь. И потом убьешь!

«Черт, – подумала Татьяна, – нет еще и часа, а он уже, кажется, обкурился конкретно».

Равнодушно пожала плечами:

– Не хочешь – не надо. Предложу кому-нибудь еще. Дело выгодное. Любой согласится.

– Нет, подожди, – забеспокоился растаман. – Против кого ты предлагаешь играть?

Таня стала невольно подделываться под его лапидарный стиль.

– Против судьбы.

– О! Это мне подходит. Люблю, когда соперник меня достоин. А идти прямо сейчас надо?

– Да.

– А… ну, тогда пошли, – легко согласился он.

Махнул трем американским старушкам, что шли к ним навстречу по кромке пляжа:

– Козочки мои! Если ласты, масочки кому нужны – сами берите!

Пнул бадью, где отмокали в дезинфицирующем растворе принадлежности для снорклинга.

Обнял Татьяну и повел прочь.

– То, что ты мне предлагаешь, противозаконно? – вроде бы мимолетно, на ходу, поинтересовался он.

– Еще как, – обнадежила его она.

* * *

Чарли ездил на старом и благородном «Кадиллаке» в стиле пятидесятых – поэтому его машина органичней смотрелась бы на улицах Гаваны, где автораритетов полно. Но и под солнцем Антигуа бирюзовый кабриолет размером с хорошую лодку выглядел феерично. Таня сказала, куда ехать: «Дом, где убили Мирослава», – и растаман кивнул: знаю, мол, где это.

Памятуя о таинственных и зловещих намеках отчима, Татьяна, усевшаяся рядом с водителем, время от времени глядела в правое зеркало – проверялась. Никакого хвоста вроде не видно. «Впрочем, – занозой заползла непрошеная мысль, – если Майк все-таки ухитрился прицепить на меня «маячок», ему и следить нет надобности. Он приедет в точности туда, где мы остановимся». Девушка взялась теребить кольцо – то самое, что вернул ей толстяк. По мнению Тани (а главное, отчима), это единственный предмет, куда можно поместить миниатюрный передатчик. «И что теперь прикажете делать? Выбросить его на дорогу? У меня не так много бриллиантов. Строго говоря, это – второй».

– Ты что-то дергаешься, подруга, – заметил растаман. – Хочешь пыхнуть? Расслабишься.

– Не, не люблю я этого.

– А напрасно. Реально расслабляет.

Однако Чарли не стал настаивать.

Спустя двадцать минут очень приметный бирюзовый «Кадиллак» с открытым верхом запарковался вблизи бывшего дома Мирослава и Юлии Николаевны – того самого, где она была застигнута полицией рядом с трупом своего любовника.

Дом находился совершенно на отшибе: во все стороны ни жилья, ни людей, ни машин. Тане подумалось: наверняка Мирослав красиво врал ее матери, что уединение – это романтично. А сам, двуличная сволочь, такое место совсем из других соображений выбрал: чтобы с добычей его никто не увидел, а потом и маму убить не помешал. Наверняка ведь планировал по окончании дела от нее избавиться. Но вышло наоборот – пришел конец ему самому.

Чарли распахнул огромный багажник. Инструментов там валялось столько, что с лихвой хватило бы слесарную мастерскую открыть.

– Что взять? – деловито поинтересовался парень.

– Что-нибудь для вскрытия замков и запоров, разной степени сложности.

– О’кей.

Он вытащил из багажника фомку, а также пилу-«болгарку» и нечто, напоминающее набор отмычек. Удовлетворенно заметил:

– Все мое ношу с собой, как сказал какой-то хрен из Древнего мира.

«Не какой-то хрен, а греческий мудрец Бриант», – захотелось поправить Татьяне, однако она не решилась выглядеть занудой – со своим высшим образованием и кандидатской степенью. К тому же ей хватало других забот, она в последний момент сняла с руки колечко с брильянтиком и сунула его в бардачок «Кадиллака». Растаман уже топал к дому и потому не обратил на ее манипуляции ни малейшего внимания.

Они подошли к задней двери особняка.

– Ты даже не спросил меня, – молвила Садовникова, – на каких условиях я тебе предлагаю сотрудничать.

– Ты не говорила сотрудничать – сказала играть.

– Пусть так. И все же?

– Ну вот, спрашиваю. Какие условия?

– Пятьдесят на пятьдесят. То есть все, что добудем, делим пополам.

– А если огребем пенделей?

– Тоже пополам.

– А что искать-то будем?

– Я сама, честно говоря, до конца не представляю, – призналась Татьяна.

«А мне и не надо ничего материального, – подумала она, – лишь бы с матери обвинение снять. Ну, и с себя заодно тоже. Хотя… Если найдутся золото-бриллианты – не откажусь».

С особняка полицейские сняли ленты-ограждения, и он выглядел заброшенным, покинутым.

Они с Чарли подошли к задней двери.

– Вскрывай, – кивнула Татьяна на отмычки в его руках.

– Статья тридцать пятая прим кодекса уголовных уложений островов Антигуа и Барбуда. Тайное проникновение в чужое жилище наказывается…

– Ты хорошо знаешь местный кодекс, – с почтением сказала она.

Чарли, лепивший в белый свет как в копеечку, усмехнулся:

– Естественно.

Одно ловкое движение – и входная дверь распахнулась.

– Сигнализации нет, – облегченно выдохнула Татьяна.

– На острове почти нет преступности, – с серьезной миной покивал наркоша. – Разве что подерется кто по пьяни. Вы, русские, тут за три дня пятилетний план по убийствам перевыполнили.

– Ладно, хватит философствовать, Спиноза. Как ты думаешь, где здесь гостиная?

– Сейчас найдем, мисс.

Они поднялись на третий этаж. В гостиной Таня огляделась. Все добротно устроено. Большой стол, стулья даже несколько помпезные. Французские окна до самого пола. У окна с видом на бесконечный океан установлено кресло – наверняка мама сидела, закатом любовалась.

А вот на противоположной стене и впрямь розетки. Целая группа – четыре штуки в ряд. И, что интересно, ни одной из них не пользуются, ни одна вилка не включена. Да и приборов нет, чтобы их включать.