Книга Ловите конский топот. Том 2. Кладоискатели - Василий Звягинцев

По крайней мере, если принять эти легенды за правду, становятся понятными многие непонятные историкам и этнографам моменты.

Новиков знал, что каждый народ склонен преувеличивать собственные достоинства и творить легенды о величии своих предков и уникальности их же истории. Взять хоть отечественных «патриотов», договорившихся до того, что египетские пирамиды и прочие чудеса Древнего мира созданы русичами, от которых произошли все остальные племена и нации, включая хеттов, евреев и как бы не китайцев с неграми. Однако дагонам он склонен был верить больше чем наполовину: сам видел их сверхъестественные способности, сохранившиеся даже в нынешнем жалком состоянии. Способность к мыслеречи (телепатией ее называть неправильно), резистентность к радиации, не хуже, чем у тараканов, интеллект не слабее европейского. И это не принимая во внимание уровня, достигнутого дуггурами, если они действительно близкие родственники.

Но разошлись их пути очень и очень давно. Воспоминаний о моменте «развилки» хозяева пещер не сохранили. Более того, информация о существовании в параллели могущественных соотечественников их, похоже, поразила и ошеломила. Все же они были, при всех своих достоинствах, существами доцивилизационного уровня, точнее — дотехнологического. Их познания носили эмпирический характер, не отрефлектированный научными методиками. Что касается хронофизики и теории альтернативных реальностей, так до них еще не доросла и наука ХХ века, за исключением некоторых маргинальных философов, полусумасшедших изобретателей и писателей-фантастов.

И даже ушедшие далеко вперед цивилизации вроде аггрианской и «Ста миров», научившиеся путешествиям поперек временных линий, признавали, что точки бифуркаций «изнутри процесса» физически не наблюдаемы. Только при сравнительном изучении веера реальностей «извне» можно отследить взаимоотношение цепочек причин и следствий, приводящих к тому или иному варианту.

— Откуда ты знаешь, что наши предки смогли уйти в иной мир и стать его хозяевами? — спросили Андрея.

— Я не знаю. Мы только догадываемся. Мой друг-мудрец умеет читать мыслеобразы. Он смог уловить, как думают те, кто приходил к нам, и как думаете вы. Очень похоже. Если вы знаете язык белых-англичан, белых-буров, чувствуете, каким языком пользуюсь я с моими друзьями, вы должны заметить, что они похожи. Банту, кафры, бечуаны говорят другими словами и думают по-другому. Вы согласны?

— Да, это так. Слова англичан и твои звучат по-разному, но для нас они почти одинаковы. Слова разные, устройство мыслей одно…

Так это прозвучало в переводе. Значит, он сумел донести до дагонов то, что хотел.

— Мы бы хотели, чтобы ваш старший друг пришел к нам. От него мы узнаем больше, чем от тебя. Ты знаешь много, но мыслеречь твоя слаба…

«Во как, — подумал Новиков. — Слаба, значит. Это они таким образом мой блок воспринимают. Ну, да. Мог бы тараторить мысленно без пауз, выдавая и вторые, и третьи смыслы, эмоции тоже. А я цежу в час по чайной ложке тщательно подобранные слова, как финский лесоруб. Вот если Константин откроет все свои шлюзы — мало не покажется. Как бы „уши“ не начали затыкать…»

— Мой товарищ, второй слышащий, который сейчас вышел наружу, старается его позвать. Он очень далеко сейчас, но я надеюсь, мы дозовемся…

— Он умеет летать по воздуху?

— Вроде того. И не только по воздуху. Он умеет летать среди звезд, — и, не давая старцам опомниться, перехватил инициативу: — Пока он прилетит, расскажите, что было дальше. Почему ваш народ не владыка Африки, почему вам остались только эти пещеры? И откуда здесь такая радиация? Вы без нее не можете жить?

Ожидая, пока дагоны опять посовещаются, Андрей прикурил остаток сигары. Что-то долго Сашка не возвращается. Он бы охотно оставил его вместо себя, выскочив на свежий воздух. Кожа лица зудела все сильнее, и он отчетливо чувствовал, как миллионы проклятых заряженных частиц пронзают его тело.

Старейшины, закончив диспут, передали слово другому докладчику. Кажется, это был сидевший на дальнем от Новикова конце стола.

— Ты правильно угадал. Раньше то, что ты называешь радиацией, было гораздо сильнее, оно было везде, и его хватало для поддержания нашей жизни везде, куда мы доходили. Наш народ в пору расцвета насчитывал больше миллиона особей…

Так прозвучало, не «человек», а «особей». Возможно, так они себя дифференцировали от прочих рас.

— Потом эта жизнетворная сила стала слабеть везде. Те, кто оказались «далеко от дома», стали терять силы, у них перестали рождаться дети. Те, кто вовремя понял, что происходит, начали возвращаться. Но вернуться успели немногие. Тысячу или две лет назад весь народ собрался вокруг этих пещер. Здесь мы по-прежнему можем жить долго. Многие остались на поверхности, там жизненной силы хватает, только далеко уходить все равно нельзя. Кроме того, наши враги размножились и стали так сильны, что нам не осталось свободных земель. Еще потом пришли белые. И наша жизнь кончается…

«Это же что, в Древнем Египте была такая радиация? Наука вроде не подтверждает. Или они имеют в виду спектральный состав Солнца? Что-то такое писали, кажется. Но не такой же интенсивности? Или по мере деградации им требовались все бо́льшие дозы, как наркоманам?» — торопливо думал Новиков, одновременно подбирая слова для правильной формулировки следующего вопроса.

— Жить долго — это сколько?

— Мы, сидящие у очага, не знаем, сколько нам отпущено. Этого знать нельзя. Некоторые из нас видели, как строились пирамиды, некоторые помнят, что было еще раньше…

«„Очаг“, нужно понимать, здоровенный пласт урана высокой чистоты. И эти ребята мотают по четыре-пять тысяч лет. Неслабо».

— А те, кто живет наверху?

— Те меньше. Но все помнят, как в Африке появились белые люди…

«Тоже триста как минимум», — прикинул Андрей.

О точной численности уцелевших дагонов спрашивать не стал. На всякий случай, вдруг это военная тайна или болевая точка.

— Вы позволите мне подняться на поверхность? На меня ваша «жизненная сила» действует не столь благотворно. Здесь трудно дышать. Я помогу товарищу звать нашего умного друга, вдвоем это легче. Я отдохну, потом мы продолжим. Хорошо?

— Хорошо. Иди. А мы будем совещаться еще…

Проводника ему не дали, но он и сам, светя под ноги фонарем, легко нашел обратную дорогу.

Кажется, никогда в жизни свежий воздух не был так ароматен и живителен, в буквальном смысле слова. Неподалеку от выхода из пещеры, на полянке рядом с небольшим водопадиком, расположились друзья.

— Уф-ф, наконец-то, — выдохнула Ирина.

— Да что такого? Едва полчаса прошло…

— А нам показалось — полдня. Ну, рассказывай, до чего договорились…

— Сейчас. — Он посмотрел на экран гомеостата. Желтый сектор больше не пульсировал, наоборот, медленно начал сжиматься. Обошлось.

— Держите, проверьтесь все…