Книга Рожденная во льду [= Ледяная лилия ] - Нора Робертс

– Очень даже хорошо! Твой отец мечтал приумножить капитал, и его мечта осуществится. Пройдоха Смайт Уайт прекрасно понимает, что обман не всегда удается, и готов расплачиваться за риск. В тюрьму мы его упечь не хотим…

– Не хотим. По крайней мере, я не хочу! Но забирать у него деньги…

– Он забрал их у твоего отца не моргнув глазом, а ведь для вашего семейства пятьсот фунтов на дороге не валялись.

– Да, но…

– Бриана! Как ты думаешь, что бы сказал твой отец?

Бри вынуждена была признать свое поражение:

– Он бы сказал, что это Мастерская комбинация.

– Вот видишь! – Грей покосился на мужской туалет. – Что-то наш приятель замешкался.

Бриана уставилась в кружку, но губы ее невольно расплылись в улыбке. Да, комбинация и впрямь получилась мастерская. Отец оценил бы ее по достоинству.

Хотя она и не рассчитывала на деньги. Тем более на такие. С нее довольно, что все наконец выяснилось и никто серьезно не пострадал.

Подняв голову, она увидела, что Грей уже выскакивает из мужского туалета и глаза его горят, словно два раскаленных угля. Он подбежал к бармену и, обменявшись с ним парой отрывистых фраз, вернулся к столику. Лицо его к тому моменту приняло обычное выражение.

– Ну что? – спросила Бриана, когда молчание стало затягиваться.

– Он сбежал. Выпрыгнул в окно. Старый лис!

– Сбежал? – потрясенная неожиданным поворотом событий, Бриана закрыла глаза. – Сбежал… А ведь я начала проникаться к нему симпатией, доверием!

– На это у жуликов все и нацелено. Но в данном случае, по-моему, мы узнали довольно много правды.

– И что теперь делать? Я не хочу обращаться в полицию, Грей. Я не смогу жить спокойно, зная, что этот человечек и его жена томятся за решеткой. – Глаза Брианы вдруг испуганно расширились. – Ой! Слушай, а может, у него и жены-то нет?

– Не знаю. Наверное, все-таки есть. – Грей отхлебнул глоток пива и призадумался. – Ладно, оставим его пока в покое, пусть дозревает до мысли, что платить все равно придется. Поедем в Клер, а если нам понадобится разыскать голубчика, это не составит труда.

– Но как?

– Во-первых, через турагентство. А во-вторых, есть еще вот что, – Грей показал изумленной Бриане бумажник мошенника. – Я еще на улице слегка облегчил его карманы. На всякий случай. Даже не ожидал, что спустя столько лет, при отсутствии практики, операция пройдет без сучка без задоринки. Наверное, мне должно быть стыдно, да? – Он усмехнулся, постукивая бумажником по ладони. – Ну что ты так разволновалась, малышка? Улов невелик: немного денег и удостоверение личности.

Грей спокойно достал деньги из бумажника и положил их в карман.

– Теперь он мне будет должен около ста фунтов. Мда, не любит наш приятель расставаться с деньгами… Кстати, в удостоверении указан его лондонский адрес. Я успел проглядеть его, пока был в туалете. Еще в бумажнике оказалась фотокарточка довольно симпатичной немолодой женщины. Наверное, Айрис. Да! И фамилия у него вовсе не Смайт Уайт, а Кастерс. Джон Б. Кастерс.

– У меня голова кружится, – пожаловалась Бриана.

– Не волнуйся, Бри. Мы о нем еще услышим, я тебе это гарантирую. Ну что? Пойдем?

– Да, пожалуй, – она с трудом поднялась из-за столика. – А у него железные нервы, у этого Кастерса… Ой, слушай! А он ведь не заплатил за пиво. Хотел угостить, а сам удрал, так и не заплатив.

– Нет, с пивом все в порядке. – Грей взял Бриану под руку и на прощание помахал рукой бармену. – Кастерс – владелец этого чертова паба.

– Владелец?.. – Бриана онемела от изумления, а придя в себя, заливисто засмеялась.

Глава 19

Как приятно вернуться домой! Приключения и яркие впечатления от путешествия – это, конечно, здорово, но Бриана ничуть не меньше радовалась тому, что она наконец-то спит в своей постели, в своем собственном доме, из окна которого открывается привычный вид.

Хотя она с удовольствием съездила бы еще куда-нибудь. При условии, что потом вернется домой.

Ничуть не сожалея, что ей пришлось окунуться в рутину будничных дел, Бриана возилась в саду – подвязывала дельфиниум и аконит. В воздухе витал чудный аромат недавно распустившейся лаванды. Неподалеку жужжали пчелы, флиртуя с люпинусом.

С заднего двора доносились детский смех и веселый лай Кона, гонявшегося за мячиком, который ему бросали американские дети, остановившиеся вместе с родителями в доме Брианы.

Нью-Йорк казался далеким и таким же экзотическим, как и жемчужные бусы, которые Бриана убрала подальше в шкаф. А день, проведенный в Уэльсе, напоминал удивительную, увлекательную пьесу.

Бриана подняла голову и, придерживая соломенную шляпу, посмотрела на окно Грея. Он работал. С тех пор как они внесли в дом чемоданы. Грей почти все время работал. Интересно, где он сейчас? В каком месте, в какой эпохе? Что за люди его окружают? И в каком настроении он к ней вернется?

Если работа застопорится, он будет ужасно раздражен. Начнет огрызаться, словно бродячая собака. Если же сегодня ему хорошо пишется, он спустится вниз голодный как волк. Изголодавшийся и по еде, и по ней…. Бриана улыбнулась своим мыслям и осторожно привязала хрупкие стебли цветов к воткнутым в землю палочкам.

Как же все-таки удивительно чувствовать себя желанной! Причем удивительно для них обоих. И Грея это беспокоит. Она рассеянно погладила головки колокольчиков.

Грей рассказал ей о себе то, что не рассказывал никому. И теперь переживал из-за этого. Боже, какая глупость – бояться уронить себя в ее глазах! Как будто узнав о том, что ему пришлось пережить, она начала бы его презирать.

Бриана пыталась себе представить страдания мальчика, не знавшего родительской любви, семейных радостей и горестей. Как ему было страшно! Как он страдал от уязвленной гордости и каким одиноким стал из-за этого, не подпуская к себе посторонних. Удивительно, что в таких условиях он сумел стать, повзрослев, добрым, достойным человеком.

Нет, Грей нисколько не упал в ее глазах. Наоборот, узнав о его горьком детстве, она полюбила Грея еще больше.

Мысли Брианы невольно обратились к ее семье. Да, родители не любили друг друга, и она это очень переживала. Но любовь отца всегда согревала ее. У нее был дом, земля, где жили ее предки. Ощущение корней придает человеку устойчивость.

Да и Мейв по-своему любила ее. По крайней мере, она выполняла материнский долг и не бросила детей. А ведь могла бы!..

Бриане впервые в жизни пришло в голову, что мать вполне могла бы уйти из семьи, которую она ненавидела, и вернуться на сцену. Она же бредила карьерой певицы! Мда… предположим, Мейв лишь из чувства долга осталась с дочерьми, у Грея-то и этого не было!

Мейв, конечно, тяжелый, ожесточенный человек;