Книга 8, 9 — аут - Владимир Буров

— Согласилась. Но только при одном условии.

— При каком?

— Ну, ты сам, я думаю, понимаешь при каком.

— Нет.

— Хочет стать генеральшей.

— Ах, вон оно, в чем дело, — воскликнул Алексей.

— Да. А без тебя в этом деле нет ни свидетелей, ни обвиняемых, и вообще, ни одного козла отпущения. Кроме меня, естественно. Все, что нажито вот этим, — Сергей постучал себя кулаком по лбу, — пойдет коту под хвост. И даже дальше: прямо в жопу. Давай еще выпьем, и я пойду. А ты здесь сиди, пиши. Кофе в… в общем найдешь.

Далее, Пестелина с винтовкой.

— Знаешь, что? Я тебя спрашиваю, Павел Александрович.

Птицы поют в сосняке придорожном.

В звездное небо подолгу смотрю.

Жить на Земле без любви невозможно,

Это я точно тебе говорю.

Мэр ее не слышал. Практически, не слышал. Так, какой-то женский голос, вопиющего в пустыне. Он играл на рояле. Они только неделю назад получили эту новую квартиру на восьмом этаже. В новом доме около парка. Буквально в двухстах метрах был стадион, детская спортивна школа, профессиональная боксерская секция — правда, это в свете последних трагических событий было еще не решено точно, — сауна. А справа, в самом парке, в бывшем большом здании Дома Культуры, москвичи организовали трехуровневый ресторан. С рыбой, мясом, блинами.

Пестелина вошла в гостиную, где муж играл на рояле.

— Прости, я тебя не слышал, — сказал Павел. — Замечтался, знаешь ли.

— А ты не подумал о том, дорогой Мэр, что теперь Серийник обязательно нас убьет?

— Почему обязательно? Я бы не был так категоричен. Ведь он отпустил нас с корабля.

— А ты не подумал о том, зачем он нас отпустил? Вот так взял, всех убил, а нас отпустил. Тебе известно, что практически повсюду существует причинно-следственная связь?

— Ну, не всех. Татьяну Бухгалтера Завода и ее Вадима Григорьевича он тоже отпустил.

— Да, странно. Но тем более. Он нас не особенно-то и выделил среди других.

— Нет, неужели тебя, умного мужика, это не наводит ни на какие мысли?

— Че-то нет, никак не могу понять, зачем он это сделал. Знаешь ли, у меня сейчас мечтательное настроение. Может быть, эта, пойдем в кровать?

— Сегодня воскресенье.

— И что это значит? Сегодня, что, постный день?

— Нет, день сегодня обыкновенный, скоромный, — ответила Пестелина, — но ты, как мой единственный муж, должен бы помнить, что по воскресеньям мы занимаемся сексом в ванной. Забыл, что ли? Понимаю, новая квартира, новая обстановка, привели тебя в излишнее возбуждение. Но, как я вижу, это возбуждение не распространяется на меня. Если так будет продолжаться, я с тобою разведусь, Мэр.

— Хорошо, хорошо, я вспомнил всё. Но дай мне еще час на мечты, а потом пойдем в ванную и займемся делом.

— Правильно, — сказала Пестелина, — делу время, а потехе час. Мечтай пока. Я подожду в соседней комнате.

Пестелина вышла на балкон, который теперь стали называть лоджией. Как будто здесь кого-то укладывают? Пестелина сделала недоуменное движение губами. Места немного, но здесь можно поставить кресло. Недавно ей дали почитать рукопись под названием:

— Система йогов для обычной жизни. — Так сказать:

— Будьте счастливы без напряжения.

По этой системе можно было даже курить. А кресло предназначалось для секса. Женщина садилась на него, придвигалась поближе к краю, и… и секс начинался. И самое главное, это надо было делать обязательно не в одиночку, не с другим мужиком, а именно с мужем.

— Да-а, — она потянулась и стала смотреть на людей внизу. Они шли через высоченные с колоннами ворота парка туда, внутрь. Кто покататься на каруселях, кто в новый кабак, а некоторые сидели тут же, почти у входа, рядом с кафе, где прямо на улице жарились шашлыки и люди сидели под навесом за столиками.

— Плохо видно, — сказала Пестелина, — надо поискать бинокль. — Она начала его искать, но скоро вспомнила, что отдала, даже подарила, бинокль с отличной цейсовской оптикой бывшей школьной подруге, когда случайно встретила ее на рынке. Бинокль как раз был с собой. Пришлось пригласить бывшую подругу в кафе, а там уже дело дошло до того, что пришлось подарить ей бинокль. Ну, если у человека напрочь нет никакого воображения, тут и бинокль отдашь. Ясно, что высматривать мужиков с балкона, но та сказала, что просто любит смотреть на звезды.

Пестелина опять вышла на балкон. Ей показалось, что она увидела знакомую спину Серийника. Он как раз шел за парочкой, и тут неожиданно поднял правую руку, согнутую в локте, и покачал ей. Было ясно, что он машет не кому-то там впереди, а подает знак человеку сзади. Кому? Никого подозрительного Пестелина больше не заметила. И вдруг с ужасом поняла:

— Он машет ей! — Она резко нагнулась, и чуть не выпала с балкона. — Господи помилуй, надо будет обязательно его застеклить.

Она быстро подняла диван, и вынула оттуда большую продолговатую коробку. Это была снайперская винтовка. Они вместе с Павлом нашли ее тогда на обитаемом острове. Она почему-то была уверена, что на этом острове спрятан клад. И начала бегать по острову, искать его. Павел сидел на песке.

— Ты почему мне не помогаешь? — спросила Пестелина.

— Еще темно, — ответил Мэр, — ничего не видно.

— А что тут смотреть? Золото оно и есть золото.

— Ну, с какой стати тут может быть золото? — спросил Павел Александрович.

— А ты в курсе, что Бальзак, ездил искать клад? У него не было даже карты. Просто ему приснился сон, в котором этот парень увидел, где зарыт клад.

— Он проснулся, снарядил корабль, и поехал его искать, — сказал Павел.

— Да, а что еще он должен был делать?

— Нашел?

— Нет.

— Ну, вот видишь. Мы тоже здесь ничего не найдем.

— Это была случайность, — сказала Пестелина. — Должен был найти, но случайно вышла промашка. И да: подойди, пожалуйста, сюда.

Павел подошел, и увидел, что из песка торчит край какой-то фирменной коробки. Свету над ними было уже достаточно, чтобы разглядеть надпись:

— Сделано в Америке. — По-английски, разумеется.

— MADE in USA.

Они вытащили коробку и очистили от песка.

— Я тебе говорила, что у меня есть шестое чувство? — спросила Пестелина.

— Да, кажется, говорила, — ответил Мэр. — Впрочем, если честно, я не помню. Я ведь не верю в такие вещи.

— Откроем? — спросила Пестелина.

— Хорошо, давай посмотрим, что там.

— И да: я тебе говорила, что у меня есть чувство предвидения?