Книга И повсюду тлеют пожары - Селеста Инг

Все утро она прикидывала, что делать. Поговорить с Трипом? Поговорить с Пёрл? Поговорить с обоими? Чета Ричардсон не обсуждала с детьми их личную жизнь – когда у Лекси, а потом у Иззи начались месячные, миссис Ричардсон побеседовала с обеими про их обязанности. (“Уязвимости”, – поправила ее Иззи и удалилась из комнаты.) Но в целом миссис Ричардсон исходила из того, что детям ее хватает ума решать самостоятельно, а знаниями их вооружает школа. Если они что-то творят, как она иносказательно про себя выражалась, ей не нужно, ей неохота знать. Встать перед Трипом и этой девчонкой и сказать им: “Я знаю, чем вы занимались” – стыд и ужас, все равно что раздеть обоих догола.

В конце концов ближе к одиннадцати она, сама не соображая, что делает, села в машину и покатила к домику на Уинслоу. Мия, известное дело, сидит дома, корпит над своими фотографиями. Миссис Ричардсон открыла общую боковую дверь и вошла, не постучавшись. Это же все-таки ее дом, а не Мии; миссис Ричардсон тут домовладелица, имеет право. В квартире на первом этаже стояла тишина: одиннадцать утра, мистер Ян на работе. Но Мия в кухне: наверху заурчал закипающий чайник, свисток ожил и умолк, когда чайник сняли с плиты. Миссис Ричардсон взобралась по лестнице, отметив, что по углам ступеней уже отстает линолеум. Надо починить, подумала миссис Ричардсон. А лучше всю лестницу – да нет, всю квартиру – ободрать и переделать.

Дверь была не заперта; миссис Ричардсон вошла в кухню, и Мия испуганно вздернула голову.

– Я никого не ждала, – сказала она. Чайник слабо взвизгнул, когда она поставила его на горячую конфорку. – Вы что-то хотели?

Взгляд миссис Ричардсон обмахнул квартиру: раковину, где еще стояли тарелки после завтрака Пёрл, груду подушек, что неубедительно изображала диван, полуоткрытую дверь в спальню Мии, где на ковролине лежал матрас. Какая убогая жизнь, подумала миссис Ричардсон; у них же почти ничего нет. А потом она заметила знакомую вещь, что висела на спинке одного из разномастных кухонных стульев, – куртку Иззи. Иззи забыла куртку в свой прошлый визит, и такая непринужденная беспечность оскорбила миссис Ричардсон. Можно подумать, Иззи живет здесь, можно подумать, здесь у нее дом, можно подумать, это Мия ей мать, а не миссис Ричардсон.

– Я всегда знала: что-то в вас такое кроется, – произнесла она.

– Пардон?

Миссис Ричардсон ответила не сразу. Даже настоящей кровати нет, подумала она. Даже настоящего дивана. Какая взрослая женщина будет сидеть на полу, спать на полу? Что это за жизнь?

– Вы думали, вам удастся спрятаться, да? – осведомилась она у кухонного стола, где Мия бережно сращивала фотографии собаки и человека. – Думали, никто никогда не узнает.

– Я вас не понимаю… – начала Мия. Она стискивала кружку, и костяшки побелели.

– Да ну? А вот Джозеф и Мэделин Райан наверняка понимают.

Мия умолкла.

– Наверняка они захотят узнать, где вы. И ваши родители захотят. Наверняка им ужасно любопытно будет узнать, где Пёрл. – Миссис Ричардсон стрельнула в Мию взглядом. – И не врите даже. Вы очень хорошо врете, но я все знаю. Я знаю о вас все.

– Что вам нужно?

– Я почти решила промолчать. Я подумала: пусть прошлое останется в прошлом. Может, она построила новую жизнь. Но, я вижу, дочь вы вырастили такой же аморальной.

– Пёрл? – Мия распахнула глаза. – Вы о чем говорите?

– Ну вы и лицемерка. Сначала крадете ребенка у Райанов, потом отнимаете у Маккалла.

– Пёрл – мой ребенок.

– Но сделали вы его не без чужой помощи, правда? – Миссис Ричардсон задрала бровь. – Мы с Линдой Маккалла дружим сорок лет. Она мне как сестра. И никто на свете не заслуживает ребенка больше, чем она.

– Вопрос не в том, кто чего заслуживает. Я считаю, мать имеет право растить своего ребенка.

– Да ну? Или вы так себя утешаете, чтоб спокойнее спалось по ночам?

Мия вспыхнула.

– Если бы Мэй Лин могла выбирать, вам не кажется, что она выбрала бы остаться со своей настоящей матерью? С матерью, которая ее родила?

– Может быть. – Миссис Ричардсон вгляделась в Мию пристальнее. – Райаны богаты. Они отчаянно хотели ребенка. Подарили бы ему чудесную жизнь. Если бы Пёрл могла выбирать, как думаете, она бы выбрала остаться с вами? Жить бродяжкой?

– Вас это нервирует, да? – вдруг спросила Мия. – У вас в голове не укладывается. Почему человек может выбрать не такую жизнь, как у вас. Почему человек может захотеть другого – не большого дома с большим газоном, новой машиной и работой в офисе. Почему человек может выбрать не то, что выбрали вы. – Настал ее черед вглядываться в миссис Ричардсон, словно ключ к пониманию таился в ее лице. – Вас это пугает до смерти. Вдруг вы что-то упустили? Отвергли что-то – и даже не знали, что оно желанно. – Улыбка жалости вздернула уголки ее губ. – Что это было? Мальчик? Призвание? Или вся жизнь?

Миссис Ричардсон перетасовала обрезки фотографий на столе. Осколки собаки и осколки человека под пальцами разделялись, и путались, и складывались вновь.

– Я думаю, вам пора съезжать, – сказала она. Сняла со спинки стула куртку Иззи и отряхнула, будто куртка замаралась. – К завтрашнему дню. – Она выложила на столешницу сложенную сотенную купюру. – Это более чем возместит аренду до конца месяца. И на этом разойдемся.

– Зачем вы так?

Миссис Ричардсон направилась к лестнице.

– Спросите свою дочь, – ответила она, и дверь захлопнулась у нее за спиной.

19

В пятницу, когда в начале второго прозвенел звонок на седьмой урок, Пёрл села и кинула сумку возле стула. После школы она встретится с Трипом у его машины: утром он оставил ей записку в шкафчике. Лекси тоже оставила ей записку, после обеда: Сегодня кино? “Столкновение с бездной”?[59] Почти можно забыть, что со Сплином Пёрл больше не дружит. Они виделись в школе каждый день, но обычно он вскакивал, едва звенел звонок, и мчался за дверь, не успевала Пёрл закрыть папку. Сейчас Сплин сидел через проход, склонившись над “Отелло”. Пёрл гадала, вернется ли все на круги своя, будет ли между ними все как прежде. Секс многое меняет, понимала она теперь, – и не только между тобой и партнером, но между тобой и всеми остальными.

Она еще вертела в голове это открытие, и тут в классе зазвонил телефон. Обычно это означало, что у дирекции вопросы – потеряли список присутствующих, отпрашивают опоздавшего ученика, – и Пёрл не обратила внимания, но затем миссис Томас повесила трубку, подошла и присела у ее парты.

– Пёрл, – вполголоса сказала она, – в дирекции говорят, за тобой приехала мать. Сказали взять с собой вещи.

Она вернулась к доске, где конспектировала третий акт “Отелло”, а Пёрл в недоумении собрала книжки. Надо к врачу, а она забыла? Случилось несчастье? Она инстинктивно глянула на Сплина за соседней партой – уже которую неделю у них не случалось ничего более похожего на разговор. Но Сплин тоже растерялся, и последнее, что она запомнила, уходя из класса, – его лицо, мгновенье их общего смятения.