Книга Другая сторона Москвы. Столица в тайнах, мифах и загадках. Черный путеводитель от центра до спальных районов - Матвей Гречко

Теперь роскошный особняк используется для проведения встреч правительственных делегаций.

Прямо за вычурным особняком — многоэтажный, нарочито простой дом в стиле конструктивизма. Это — Дом Моссельпрома. Начали его строить ещё до революции, в 1912 году. Но то ли заказчик слишком сильно пытался сэкономить на материалах, то ли архитектор оказался неумелым, но уже почти возведённое здание начало рушиться. Пришлось перестраивать — а тут началась Первая мировая война, и в результате здание достроили лишь к 1925 году. И сразу же прозвали «первым советским небоскрёбом». Стены дома были изукрашены по эскизам Родченко и его супруги художницы Степановой: здесь рекламировались конфеты «Мишка косолапый» и папиросы «Герцеговина Флор», а с Воздвиженки хорошо просматривался слоган, сочинённый Маяковским: «Нигде кроме, как в Моссельпроме».

Другим фасадом здание выходит в Кисловские переулки. В них многое утрачено: на месте практически полностью уничтоженного в 1930-е гг. женского Никитского монастыря теперь Никитская электроподстанция метро (Б. Никитская, 7/10) От монастыря сохранился лишь один келейный корпус (Б. Кисловский пер., 10). Дом синодальных композиторов (Средний Кисловский пер., 4, стр. 2) с трудом удалось отстоять, а двухэтажные домишки полуторавековой давности снесены, и теперь на их месте «элитное жильё», население которого не знает, что дома их выстроены на месте, где свершилось страшное и во многом курьёзное преступление. Курьёзность его в том, что убийца почти полностью повторил действия героя романа «Преступление и наказания», причём совпали даже детали!

Трагедия произошла в январе 1866 года, когда в «Русском вестнике» были напечатаны первые главы романа «Преступление и наказание». В доходном доме Шелягина прописался отставной капитан Попов, подавшийся в ростовщики. Прислуживала ему некая Мария Нордман. Имена этих людей остались бы совершенно неизвестными, если бы не их жуткая смерть: точно так же, как старуху-процентщицу и её сестру Лизавету в романе Достоевского, их обоих зарубил топором студент по фамилии Данилов. Точно так же, как Раскольников, Данилов поначалу хотел убить одного только ростовщика, но вернувшаяся из аптеки Мария Нордман, так же как Лизавета у Достоевского, застала убийцу и тоже погибла от его руки. Это невероятное сходство двух преступлений — реального и вымышленного — стало причиной того, что на протяжении целого года московские газеты писали о ходе следствия и судебного процесса. Данилова изловили, вина его была доказана, а приговор гласил: девять лет каторжных работ.

Рецензент газеты «Русский инвалид» А. С. Суворин писал:

«Странное дело: незадолго до появления «Преступления и наказания» в Москве совершено убийство, почти такое же, какое описывает г-н Достоевский, и также молодым образованным человеком. Мы говорим об убийстве Попова и служанки его Нордман, — убийстве, подробности которого читатели недавно имели случай читать. Раскольников убивает старуху, потом Лизавету, которая нечаянно входит в незапертую дверь. Данилов убил Попова, потом Нордман, которая вернулась из аптеки, войдя также в незапертую дверь. Если вы сравните роман с этим действительным происшествием, болезненность Раскольникова бросится в глаза ещё ярче. Убийца Попова и Нордман вёл себя вовсе не так, как вёл себя Раскольников, и тотчас после преступления, и во время следствия. Честная, добрая природа Раскольникова постоянно проявлялась сквозь болезненную рефлексию и давила её почти против его воли, внутренний голос заставил Раскольникова принести повинную, хотя он всячески старался уверить себя, что он совершил вовсе не преступление, а чуть ли не доброе дело. Убийца Попова и Нордман сплетает невероятные происшествия, отличается хладнокровием и лжёт в самые торжественные минуты. Тут не было никакой давящей рефлексии, никакой ideе fixe, а просто такое же чёрное дело, как и все дела подобного рода».

Проходящий рядом Никитский бульвар был назван так по некогда располагавшемуся рядом упомянутому уже Никитскому монастырю. На месте владения № 6 на бульваре проплешиной зияет убогая автостоянка: ещё в конце XX века здесь был дом, нижние этажи которого относились в веку XVIII. Но его снесли.

Обратим внимание на то, что сохранилось! В доме № 12 располагается Музей Востока, а на противоположной стороне в доме № 7 — Музей Н. В. Гоголя. Дом не был его собственным, Гоголь лишь снимал квартиру в усадьбе графа Толстого. В этом доме в комнатах первого этажа Гоголь писал второй том «Мёртвых душ» и здесь же его сжёг — за 10 дней до смерти. Во дворе установлен памятник писателю работы скульптора Андреева. Тут Гоголь настоящий — небольшого роста, сутулый, сомневающийся, а вовсе не тот уверенный в себе «городничий», каким его представляет другой монумент — на площади — сталинских времён.

По Никитскому бульвару мы пройдём до площади Никитских ворот. Здесь рядом сразу три музея, говорящих о жизни, быте людей старого времени. На Спиридоновке, утратившей завещавшую улице своё имя церковь, осталось множество прекрасных особняков. В начале улицы, совсем рядом с церковью, где Александр Пушкин венчался с Натали Гончаровой, — особняк купцов Рябушинских (№ 2/6). Официально он называется Музеем Горького: действительно, по возвращении с Капри «буревестник революции» получил право в нём жить. К сожалению, в доме уничтожен уникальный камин работы Шехтеля… Зато сохранились великолепные витражи, лепнина и мебель в стиле модерн.

В соседней с Рябушинскими усадьбе жил писатель Алексей Николаевич Толстой. Здесь тоже сохранились интерьеры, а в одной из комнат в углу дивана сиротливо съёжилась кукла Буратино, исполнявшая главную роль в старом-старом фильме.

В доме № 17 — особняк Саввы Морозова, сейчас это приёмная МИД России.

На Тверском бульваре Дом-музей актрисы Ермоловой (№ 11), — розовое оконное стекло до сих пор помечает её комнаты. Розоватый свет молодит, и стареющая звезда русской сцены прибегала к этой нехитрой уловке.

По Большой Бронной можно дойти до старейшей в Москве синагоги (№ 6). Её в 90-е годы XIX века выстроил на собственные деньги купец-еврей Лазарь Соломонович Поляков, известный железнодорожный подрядчик, промышленник, банкир и меценат. Здание было спроектировано известным архитектором Чичаговым, у него красивый фасад в мавританском стиле. Примечательно, что эту первую в Москве синагогу сразу же обнесли оградой, а в самом здании предусмотрели подземный ход для спасения молящихся в случае возможных погромов. В 1930-е гг. храм закрыли, несколько раввинов и канторов были репрессированы, а в 1990-е вернули верующим, но с тех пор уже несколько раз синагогу пытались взорвать.

Через несколько строений Большую Бронную пересекает Сытинский переулок, получивший своё имя из-за неприметного деревянного домика под номером 5: в нём жил знаменитый издатель и просветитель Иван Дмитриевич Сытин, владелец огромной сети книжных магазинов. После революции всё было национализировано, но Сытин репрессиям не подвергся, а продолжал работать в культурной сфере. Жить он переехал на Тверскую, и теперь в его квартире (Тверская ул., 12/2, кв. 274) — музей.

Но вернёмся к Малой Бронной и дойдём по ней до Патриарших прудов — одного из самых таинственных мест Москвы, где начинается действие романа Булгакова «Мастер и Маргарита». Примечательно оно хотя бы тем, что сквер до сих пор зовётся «пруды», хотя пруд всего один. Летом здесь зелено и свежо.