Книга Первая мировая в 211 эпизодах - Петер Энглунд

Немецкие части, за которыми они охотились по бушам, джунглям и болотам, через реки и горы, в саванне, похоже, меньше зависели от климата и болезней, и это неудивительно, — ведь в этих частях служат черные, а они привычны к местным условиям и, кроме того, хорошо знали местность, с завидной легкостью перемещались по ней и умели добывать себе пищу. Благодаря хорошему обращению и высокому жалованью черные солдаты проявляли необычайную лояльность к своим немецким господам.

Британцы были вынуждены изменить свое отношение к африканцам, к снабжению их оружием и подключению к военным действиям. И одна из целей операции, в которой участвовал Бьюкенен и другие и которая началась сразу после сезона дождей, состояла как раз в том, чтобы выдавить немцев из Таборы — района, где те набирали себе лучших аскари. Фон Леттов-Форбек тоже проявил себя мастером импровизации. Конечно, из Германии больше не поставлялись предметы первой необходимости, но он сам наладил производство боеприпасов, научил солдат изготовлять себе ботинки, а еще пополнил свою тяжелую артиллерию, подняв пушки с затонувшего крейсера “Кёнигсберг”, которого британский флот загнал в дельту Руфиджи[172].

Бьюкенен и Джильхем берут свои армейские винтовки и незаметно выбираются из лагеря, минуя ряды спящих солдат. С собой Бьюкенен берет своего африканского слугу Хамиси. Сперва они прокладывают себе дорогу через плотный сухой буш. Хуже всего колючий низкоствольник, но нет ничего ужаснее колючек, которые африканцы называют mgunga, это кустарник с невероятно длинными, острыми многочисленными шипами. Они стараются идти как можно осторожнее. Бьюкенен говорит: “Я до конца своей жизни буду помнить мгунга”. Руки и ноги у них все в кровоточащих царапинах.

Через час местность становится более открытой, и они уже отдаляются на приличное расстояние от спящего лагеря, чтобы там не услышали звука их выстрелов. Бьюкенен и Джильхем заряжают винтовки. Тихо крадутся вперед. Хамиси немного отстает и следует за ними на отдалении.

Пройдя около километра, они видят, как прямо на них выпрыгивает антилопа куду, но прежде чем они успевают выстрелить, грациозное животное исчезает в кустах. Бьюкенен чертыхается. Они проходят еще километра три, но не находят ничего, кроме следов импала и бородавочника, разве что вспугнули стаю-другую цесарок. Пора возвращаться. Солнце уже восходит на ярко-синем небе, и через час здесь будет невыносимая жара. Эта утренняя охота на быстроногих зверей оказывается столь же тщетной, как охота всей их дивизии за увертливыми ротами немецких Schutztruppen.

Бьюкенен, Джильхем и Хамиси возвращаются другим путем. Похоже, им улыбнулась удача. Сперва они натыкаются на геренука (жирафовую газель), выстреливают оба и промахиваются. Вновь густые заросли буша. Бьюкенен теряет Джильхема из виду и внезапно слышит выстрел, сопровождаемый радостными криками. Его товарищ подстрелил другого геренука. Оба неимоверно счастливы. Мясо! К тому же оленина! Бьюкенен с нежностью смотрит на животное, умирающее у их ног. Он никогда раньше не встречал такой красоты:

Стройное существо, с восхитительно гибким телом, густой блестящей шерстью, светло-шоколадного цвета, четкая горизонтальная линия отделяет темную спину от более светлого брюха.

Трое мужчин разделывают тушу. Хамиси несет на себе самые большие куски, Бьюкенен и Джильхем — то, что слуга уже не в состоянии взять. Боясь быть обнаруженными, они с величайшей осторожностью пробираются в лагерь.

Сегодня они смогут наесться до отвала.

♦

В тот же день Рене Арно и его солдат на высоте 321 под Верденом атаковала немецкая пехота. Артиллерийский огонь утих. И перед ними замаячили серые фигуры, шагавшие по изрытой снарядами земле:

Грохот выстрелов и чесночный запах пороха словно опьянил меня. “Стреляйте в этих свиней! Стреляйте!” Внезапно я увидел перед собой верзилу, он двигался направо; я прицелился — меня охватил азарт, который овладевает стрелком, целящимся в мишень, — нажал на курок, и пока отдачей ударило в плечо, я заметил, что верзила исчез. Я потом думал, попала ли в него моя или чужая пуля, или, может, он просто-напросто бросился на землю, укрывшись от огня. Как бы там ни было, он первый немец, которого я вроде бы “уложил”[173] за три с половиной года войны, причем я и сам в этом не уверен.

Атака в конце концов была отбита при помощи ручных гранат.

109.

Суббота, 10 июня 1916 года

Рене Арно покидает передовую на высоте 321 под Верденом

К тому времени, когда Арно получает это сообщение, он уже теряет счет времени. Он не помнит, как долго находится на этом широком плато. (Впоследствии он подсчитает, что десять суток.) Прошло так много времени и случилось столько событий, что Арно уже перестал надеяться на смену, — да, потерял всякую надежду. Он словно оглох от денного и нощного обстрела, от двух отбитых атак. Его больше не пугает опасность, не пугает и вид еще одного убитого:

Это безразличие, возможно, является самым оптимальным состоянием для человека, который находится в самом центре сражения: надо действовать по привычке, инстинктивно, без надежд, без страха. Такой затянувшийся период сильных захлестывающих эмоций приводит к тому, что сами эмоции умирают.

В какой-то миг он даже не понял, почему солдаты, посланные за пайками, вернулись в сумерках с пустыми руками. Они поспешили сообщить: “Сегодня ночью мы возвращаемся”. Все вокруг прыгали от радости. “Возвращаемся сегодня ночью!”

Но оставалось еще кое-что. Капитан, все это время хлеставший коньяк, заявил им, что они, прежде чем покинуть позиции, должны собрать тела убитых и перенести их в недостроенный задний окоп. Нельзя оставлять убитых товарищей, теперь, когда их сменит другая рота. Солдаты зароптали, но Арно убедил их в том, что задание следует выполнить.

И они начали свою неприятную работу при свете сигнальных ракет, под взрывами снарядов. Складывали тело за телом на куске брезента, служившем временными носилками, потом с трудом волочили брезент к импровизированной могиле. Несмотря на то что убитые были уже “далекими и разложившимися”, солдаты узнавали каждого из них: вот Берар (как и многие другие, сраженный пулеметной очередью возле Ле-Равен-де-Дам; немецкий пулемет обстреливал их позиции без остановки), Бонёр (связной, он так любил вино), Мафьё (повар, переведенный в пехотинцы в наказание за пьянку), сержант Видаль (с черной бородкой, печальными глазами, убитый пулей в лоб, когда они позавчера отражали атаку немцев), Маллар (он из Вандеи, черноволосый, с синими глазами, по ошибке подорвал сам себя ручной гранатой, ему оторвало ногу, и он скончался от большой кровопотери), Жо (старый капрал Арно, темноволосый, загорелый, с мягким детским взглядом и неказистой бороденкой), Оливье (отважный, верный малыш Оливье с прямыми белокурыми волосами), сержант Картелье (высокий, стройный, его легко узнать по особым низким ботинкам, которые он носил вопреки уставу) и многие, многие другие[174].