Книга Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп - Аллан Невинс

Так думали, по существу, и другие руководители промышленности в это время. Многие из них формулировали это невнятно, те же, которые мыслили ясно, такие как Карнеги, Джон Уэйнамейкер и Абрам С. Хьюитт, стояли особняком. Морган же, Хилл, Фрик, Гарриман и Хантингтон, подобно Рокфеллеру, склонялись к тому, чтобы игнорировать критику. Так продолжалось до тех пор, пока обвинения не стали сильнодействующим средством для побуждения властей штата и федерального правительства проснуться для самозащиты.

Веру же Рокфеллера в скрытность, несомненно, разделяли вначале такие его партнеры, как Боствик, Арч-болд, Флэглер и Уорден. Но так как буря протестов и обвинений усиливалась, они, видимо, сомневались больше, чем он сам, в мудрости замкнутости. Но позиция Рокфеллера была настолько тверда, что заставляла их всех придерживаться этого обета.

Ни Рокфеллер, ни его коллеги ясно не представляли себе глубину неприязни общественности к монополии. Они знали, что монополия непопулярна, и надеялись, что она исчезнет, как только эффективность и позитивные стороны промышленной консолидации станут очевидными. Это была, конечно, большая ошибка. Чем мощнее и эффективнее становилась «Стандард ойл», тем больше люди готовы были верить обвинениям, постоянно выдвигавшимся против корпорации, и тем решительнее становились требования к властям страны и штатов принять в отношении ее карательные меры. Приближалось время, когда высшие эшелоны государственной власти должны были взяться всерьез за такие мощные корпорации, какие создали Рокфеллер и его партнеры.

Глава 10

Основание университета

Когда в конце 1870-х годов семья Рокфеллера начала проводить время после Рождества в Нью-Йорке, ее первой резиденцией стал тихий Виндзор-отель на 5-й авеню, потом на 56-й стрит. Некоторое время в нем жили Эндрю Карнеги (1835–1919, стальной магнат, филантроп, мультимиллионер, его состояние оценивалось в 350 000 000 долларов. – Ред.) и Эдвин Бут (Эдвин Томас Бут (1833–1893) – американский трагик, прославился исполнением шекспировских ролей. – Ред.). Но с 1880 года, вскоре после Дня благодарения (День благодарения приходится на 3-й четверг ноября. В 1880 году он был 18-го числа), семья решила оставаться в городе на всю зиму и поселилась в «Букингеме», отеле на 57-й авеню. Сначала члены семьи пользовались столовой отеля, но вскоре им стали доставлять еду по месту проживания. Когда они возвращались ранней весной в Кливленд, их ждали в полной готовности два дома. Старый дом, на Эвклид-авеню, использовался по воскресеньям и, возможно, по две недели весной и осенью, главной же резиденцией оставался Форест-Хилл.

В начале 1880-х годов большая часть Нью-Йорка, за 42-й стрит, представляла собой жилую зону строений из бурого песчаника и кирпича. По краям 5-й и Мэдисон-авеню высились большие, привлекательные на вид дома, над которыми виднелись шпили собора Святого Патрика и реформистской церкви. В районе царили тишина и покой. Пространство за Брайэнт-парком оставалось вне районов бурной коммерческой жизни.

В 1884 году Рокфеллер, ставший законным жителем Нью-Йорка, подыскивал постоянное место проживания. И осенью того же года они с женой выбрали четырехэтажный дом с цокольным этажом на Западной 54-й стрит, заплатив за него приличную цену в 600 000 долларов. Дом представлял собой массивное строение из бурого песчаника, он был достаточно импозантным, чтобы называться дворцом, хотя и слишком высоким, узким и вытянутым, чтобы выглядеть привлекательным. К дому примыкал небольшой дворик, и Рокфеллер купил соседний участок земли, чтобы его расширить. В этом доме, построенном около двадцати лет назад, до новых хозяев проживала госпожа Арабелла Воршэм, которая как раз летом того года вышла замуж за железнодорожного магната Коллиса П. Хантингтона. Убранство дома она оставила в пользование Рокфеллерам.

Джону так нравилось катание на коньках, что однажды в Кливленде в ночь на морозный понедельник (в воскресенье он не позволил бы это делать) он поднялся с постели, чтобы руководить работой своих служащих по заливке катка в летнем бассейне. В Нью-Йорке он зацементировал боковые дворики и участки земли позади дома и обнес их изогнутым рядом парапетных плит. В морозную погоду пространство в виде подковы представляло собой отличный каток. На нем с восторгом катались его дети и друзья. Передняя цокольного этажа была оборудована шкафчиками, где гости, число которых иногда доходило до сотни, хранили свои коньки. По ночам под светом электроламп двор представлял собой веселое зрелище, а рано утром прохожие часто видели Рокфеллера в пальто и шелковом цилиндре, степенно совершавшим развороты на льду, перед тем как отправиться на работу.

С самого начала дом 4 на Западной 54-й стрит стал гостеприимным для священнослужителей, работников обществ благотворительности и трезвости, а также сотрудников «Стандард ойл». Часто для этих посетителей организовывались обеды, чаепития и музыкальные вечера, однако дом никогда не использовался для «общественных» мероприятий. Некоторые из партнеров Рокфеллера вспоминали эти оживленные собрания и то, каким веселым, простым и приветливым он становился на встречах с друзьями. Ему особенно нравились завтраки с сотрудниками из «Стандард ойл». Уильям Рокфеллер, Генри М. Флэглер и Бенджамин Брюстер проживали некоторое время буквально в двух шагах, на 5-й авеню, и Рокфеллер мог наблюдать, как они совершают короткие прогулки. Рядом жили и другие коллеги, а также друзья по церкви.

Дом, церковь и офис были тремя столпами, вокруг которых шла жизнь Рокфеллера в 1880-х годах. У него было три дома: два в Кливленде и один в Нью-Йорке, две баптистские церкви – на 5-й авеню и Эвклид-авеню, два офиса – квартал «Стандард ойл» в Кливленде и на Бродвее, 26. Обремененный работой и ответственностью, он старался поддерживать простой распорядок дня. Его совершенно не интересовали приемы и званые обеды, он редко ходил в театр, а любимую музыку слушал большей частью дома. Отдыхал Джон главным образом играя на свежем воздухе. К вождению автомобиля, катанию на коньках и плаванию он добавил в 1890 году верховую езду и вскоре после этого прогулки на велосипеде.

В домашней жизни основное внимание уделялось воспитанию характера. Родители подавали пример доброжелательства и терпения. «Я не помню, чтобы отец или мать повышали голос, гневались и жаловались на кого-нибудь из детей», – говорит его сын. Детей не баловали, но и не нежили. Сын в отрочестве для поправки здоровья дважды провел некоторую часть зимнего сезона в поместье Форест-Хилл. Он рано вставал и работал так же напряженно, как и работники поместья, занимаясь заготовкой дров, выжигая кустарник и выполняя другую работу.

Личные вкусы Рокфеллера оставались большей частью весьма непритязательными. Он был равнодушен к одежде, близким было трудно уговорить его своевременно менять костюмы. Ел всегда умеренно, не любил горячей пищи, обычно долго ждал, пока она остынет, просил близких и гостей продолжать есть, когда он говорит. Любимым блюдом для него был хлеб с молоком, что вызвало слухи о том, что он страдает расстройством желудка. Однако его пищеварение было в полном порядке, за исключением нескольких лет в начале 1890-х годов. Он имел обыкновение съесть яблоко перед отходом ко сну. В течение ряда лет помещал на подоконник окна своей спальни бумажные свертки с яблоками. Меню отличалось простотой, в доме не держали шеф-повара.