Книга Подлинная история Дома Романовых. Путь к святости - Николай Коняев

Празднование Вербного воскресенья в Москве. 1660-е гг. Из книги А. фон Мейерберга «Путешествие в Московию…»

Московиты множеством своих молитв превосходят, быть может, самих святых, и не только простолюдины, бедняки, крестьяне, женщины, девицы и малые дети, но и визири, государственные сановники и их жены…

У всякого в доме имеется бесчисленное множество икон, украшенных золотом, серебром и драгоценными камнями, и не только внутри домов, но и за всеми дверями, даже за воротами домов; и это бывает не у одних бояр, но и у крестьян в селах, ибо любовь их к иконам и вера весьма велики. Они зажигают перед каждой иконой по свечке утром и вечером; знатные же люди зажигают не только свечи, но и особые светильники…

У всех них на дверях домов и лавок и на улицах выставлены иконы, и всякий входящий и выходящий обращается к ним и делает крестное знамение… Равно и над воротами городов, крепостей и укреплений непременно бывает икона Владычицы внутри и икона Господа снаружи в заделанном окне, и пред нею ночью и днем горит фонарь… Так же и на башнях они водружают кресты. Это ли не благословенная страна? Здесь, несомненно, христианская вера соблюдается в полной чистоте… Исполать им! О, как они счастливы!..

Что сказать о твердом и неослабном исполнении ими всех религиозных обязанностей! Что сказать о самых этих обязанностях, которых достаточно для того, чтобы волоса дитяти поседели, и которые, однако, тщательно выполняются и Царем, и Патриархом, и боярами, и боярынями, и царевнами! Разве они не чувствуют усталости? Разве они железные, что могут жить без еды и выстаивать длинные службы на морозе, не обнаруживая утомления? Без сомнения, эти русские – все святые, ибо превосходят своим благочестием даже пустынных отшельников. Богу угодно было сделать этот народ Своим – и он стал Божиим – и все его действия от Духа, а не от плоти…

Все это происходит оттого, что они знают о случившемся с греками и о потере ими Царства…

Что за благословенная страна! Она населена только христианами, в ней нет ни одного жида, ни армянина, ни невера какой бы то ни было секты: здесь даже не имеют понятия о них».

7

Если мы сравним эти свидетельства со свидетельствами патриархов и других «учителей вселенских», которые прибудут в Россию через несколько лет, то увидим, что разница в восприятии ими православной жизни нашей страны столь огромна, словно эти свидетельства даны людьми, побывавшими в разных странах. И тут можно, конечно, говорить о корыстолюбии патриархов и митрополитов, рванувших в Россию, когда обнаружилось нестроение в ее церковном управлении, но все-таки причину этой перемены надобно искать не в них, а в самом Никоне.

Как ни парадоксально, но это он и вынудил Восточных патриархов изменить свою оценку Русского православия. Не раз и не два предостерегали Никона от его безумной затеи.

«Мы много благодарили и каждый день благодарим Бога, после того как получили грамоты твоего преблаженства чрез возлюбленного сына нашего Мануила, – писал Никону константинопольский патриарх Паисий. – Из них мы узнали твое величайшее благоговение к Богу и пламенную ревность, какую имеешь ты относительно предметов нашей православной веры и чинов нашей Церкви. И это соединяешь ты, как свидетельствует общая молва приходящих из вашей страны, с крайнею рассудительностию и благоразумием, с безупречным смиренномудрием и всякими другими благими действиями, какие украшают истинного пастыря овец Христовых. Да будет препрославлено вовеки имя Господа нашего Иисуса Христа, что Он из рода в род воздвигает людей достойных служить назиданию Его Церкви и благоустроению Его стада. Да соблюдет тебя благодать Его на многие лета, да пасешь овец твоих богоугодно, как начал, до конца и да представишь стадо твое непорочным Пастыреначальнику Иисусу. Таким мы признаем тебя и с радостию отвечаем на твои вопросы по благодати, какую благоволит подать нам Дух Святой, Которого призываем всегда на всякое наше начинание. Но только молю твое преблаженство, что если какой-либо ответ наш покажется вам вначале не согласующимся с вашими обычаями, то не смущайтесь, а напишите к нам снова, чтобы узнать нашу мысль, да будем всегда соединены как во единой вере и во едином крещении, так и во едином исповедании, говоря всегда одно и то же едиными устами и единым сердцем и не разнясь между собою ни в чем…

В.И. Суриков. Боярыня Морозова. 1887 г.

Вижу из грамот твоего преблаженства, что ты сильно жалуешься на несогласие в некоторых обрядах, замечаемое в поместных Церквах, и думаешь, не вредят ли разные обряды нашей вере. Хвалим мысль, ибо, кто боится преступлений малых, тот предохраняет себя и от великих. Но исправляем опасение, ибо мы имеем повеление апостола бегать только еретиков, по первом и втором наказании, как развращенных (Тит. 3: 11), равно и раздорников, которые, хотя кажутся согласующимися с православными в главных догматах, имеют, однако ж, свои особенные учения, чуждые общему верованию Церкви. Но если случится какой-либо Церкви разнствовать от другой в некоторых уставах, не необходимых и не существенных в вере, т. е. касающихся не главных членов веры, а вещей маловажных, каковы: время служения литургии или какими перстами должен благословлять священник и под., то это не делает никакого разделения между верующими, лишь бы только непреложно сохранялась одна и та же вера. Церковь наша не от начала приняла весь тот устав чинопоследований, какой содержит ныне, а мало-помалу (выделено нами. – Н.К.). Прежде, как говорит св. Епифаний Кипрский, читали в церкви только одиннадцать псалмов, а потом больше и имели разные степени постов и мясоядений… И прежде святых Дамаскина, Космы (Маюмского) и иных песнотворцев мы не пели ни тропарей, ни канонов, ни кондаков. Но так как во всех Церквах непреложно сохранялась одна и та же вера, то эта разность в чинах не считалась тогда чем-либо еретическим. Посему и ныне не должно думать, будто извращается наша вера православная, если кто-либо творит последование, немного отличное от другого в вещах несущественных, т. е. не касающихся догматов веры, – только бы в нужном и существенном оно было согласно с соборною Церковию».

Митрополит Макарий, цитируя это письмо в «Истории Русской Церкви», говорит, что оно «послужило, с одной стороны, новым подкреплением и оправданием решений этого Собора (1655 г. – Н.К.), а с другой – новою опорою и побуждением для Никона к ревностному продолжению начатого им дела».

Этот комментарий интересен только как пример отношения официальных церковных историков к расколу, их умения не видеть и не замечать того, что не заметить, кажется, невозможно.

О каком подкреплении и оправдании может идти речь, если патриарх Паисий прямо предостерегает Никона от осуждения и проклятий при проведении исправлений, если различия касаются вещей маловажных, каковы: время служения литургии или какими перстами должен благословлять священник…