Книга Аттила. Бич Божий - Морис Бувье-Ажан

Небольшое войско они выделят — Ардарих настоял на этом, — но основные силы останутся в Дакии. Дополнительные силы они предоставят гуннам, только если в этом будет необходимость.

Герулы на северо-востоке Венгрии оказались еще большей проблемой. Пока войско герулов сражалось в Галлии, дома между вождями вспыхнула свара. С возвращением войска враждующие кланы только окрепли, и борьба продолжилась с новой силой, так что уже через несколько недель страна полностью погрузилась в анархию.

Клан Деодорика стремился к тесному сотрудничеству с гепидами и был готов обратиться к Ардариху за военной помощью в борьбе с другими кланами. Рассматривался даже союз с гепидами, предполагавший создание нечто вроде союзного государства.

Другой клан сделал ставку на остготов.

Третий клан, племя скиров, стремился объединить под своей властью все племена герулов и соседние народности, образовав настоящее королевство, главным источником существования которого стала бы служба в наемниках у того, кто больше заплатит.

Одной из жен Эдекона была скирская княжна, которая родила ему в 433 году сына Одоакра. Этот Одоакр станет королем герулов, затем королем Италии, низложит последнего императора Западной Римской империи Ромула Августула, приказав обезглавить его отца, которым был не кто иной, как Орест! Воистину шекспировские страсти!..

Но в то время Аттила мог больше положиться именно на скиров, благодаря влиянию Эдекона. Большого войска собрать не удалось, но, по крайней мере, упрочились союзы и можно было рассчитывать хоть на какой-то контингент добровольцев.

Все это, в целом, выглядело не блестяще. Аттила тяжело переживал неудачи, что отразилось даже на его здоровье.

Но он не отказался от своих планов. Да, он покажет, что отступление было не поражением, а преддверием к самой великой его победе!

Возможно, Аттила допустил еще одну ошибку, отправив вместо себя в карательный поход Ореста. Дипломатические контакты, возможно, лучше было бы доверить Онегезу и Эдекону. Может быть… может быть…

Очевидно, в тот роковой момент, когда Аэций узнал, что не Аттила наводит порядок в империи гуннов, подготовка новой кампании была раскрыта. Аэций оказался достаточно умен, чтобы разгадать готовящееся вторжение, на этот раз в Италию. Оставалась, однако, слабая надежда, что удар будет направлен на Константинополь, если только не одновременно в обоих направлениях.

Тогда еще не завершился тот краткий период, когда Аэций мог надеяться вернуть себе полное доверие Валентиниана и считать себя всемогущим верховным главнокомандующим и политическим советником.

По здравому размышлению, он в присутствии Максима Петрония и главных министров изложил Валентиниану то, что полагал необходимым предпринять для спасения Империи.

Император, двор и правительство должны переехать в Галлию, по крайней мере в Арль, хотя и там нельзя было обеспечить надежной защиты. Он предпочел бы Тур, Блуа, а лучше Орлеан. На худой конец Париж. Он назначил «патрицием Галлии» графа Эгидия, храброго воина и умелого администратора, посоветовав ему уделять особое внимание обеспечению полной безопасности и полного «римского порядка» от Бретани до Тула и от Луары до Соммы — в этих пределах должен был образоваться четырехугольник «абсолютной безопасности».

Аэций напомнил, что франки особенно хорошо проявили себя в последней кампании. Надо как можно скорее наделить их статусом привилегированных союзников, заручившись их поддержкой в защите восточных окраин Галлии. Можно также с уверенностью положиться на усердие бургундов, неравнодушных к законным льготам, которые им предоставляют.

В ответ последовала буря негодования. На Аэция посыпались почти неприкрытые оскорбления.

Перебраться в Галлию! После того, как недавние события показали, что это — самая опасная и наиболее уязвимая из всех провинций Империи!

Уехать в Галлию! Конечно, только для того, чтобы туда снова явился Аггила со всеми оставшимися силами и новой ордой союзников и наемников!

Арль открыт и защищен хуже, чем любой город в Италии, к тому же никогда нельзя быть уверенным в добрых намерениях вестготов.

Долина Луары? Только потому, что новый префект, который еще не может оценить своих сил, получил задание установить там римский порядок?

Орлеан? Что за глупость! Все убедились в его уязвимости! Или Аттила не осадит его вновь только потому, что с ним там столь великодушно обошлись?

Тур? Блуа? А почему не Лаваль, Ле-Ман, Анже или еще какая-нибудь луарская деревенька?

Париж? Это что, в память о Юлиане? Или из-за чудесного заступничества Женевьевы? Город не выдержит регулярной осады.

Валентиниан, с большим удовольствием внимавший этим критическим замечаниям и завуалированным обвинениям, остановил обсуждение, сказав, что император он, а ему нравится его теперешняя жизнь, и привычек своих он менять не намерен, поэтому ни под каким видом из Италии не уедет.

Некоторое время спустя Аэций попросил личной аудиенции у Валентиниана, чтобы изложить другие проекты. Император отказался, и снова был созван большой совет.

Аэций заявил, что ввиду нежелания императора покинуть Италию ему нужна другая столица вместо Равенны. Враг уже подступал к ней достаточно близко. Болота защищают, но вместе с тем и изолируют город.

Рим больше подходит для столицы Римской империи, при условии, конечно, что будут отремонтированы укрепления и создано кольцо охранения из сильных войсковых контингентов.

Предложение подверглось критике. Военные придерживались того мнения, что Равенну легче оборонять, чем Рим. Другие советники утверждали, что императорская резиденция должна располагаться в надежно укрепленном месте и нельзя найти лучшей крепости, чем Аквилея.

Аэций отвечал, что это безумие, и если гунны перейдут через Альпы, они первым делом обрушатся именно на Аквилею, поскольку Аквилея может быть исходным рубежом для наступления как на Рим или Равенну, так и на Константинополь.

Император вмешался. Он заявил, что не видит никаких препятствий для восстановления городских укреплений Рима и предоставляет Аэцию все полномочия в данном вопросе. Пока что двор и правительство останутся в Равенне, но в случае опасности переедут в Рим и затворятся в нем как в цитадели.

Аэций был доволен этим решением, хотя и предпочел бы галльский вариант. Он поспешил в Рим и, мобилизовав все силы для восстановления и укрепления стен, за несколько месяцев напряженного труда превратил Рим в неприступную крепость.

Тогда с благословения императора он отправился в Константинополь навестить своих друзей — императора Марциана и Августу Пульхерию.

Однако там Аэций испытал некоторое разочарование.

Марциан был уверен в себе, слишком уверен. Аэций изложил ему свои опасения: Аттила готовится перейти через Альпы. Нет никаких оснований ожидать нового нападения на Галлию. Удару подвергнутся обе римские империи, возможно, одновременно. Необходимо организовать коллективную оборону. Легионы Восточной Римской империи должны защищать восточные Альпы, а легионы Западной Римской империи — западные склоны и центральную часть Альп. В окрестностях Аквилеи следовало бы расположить совместный контингент.