Книга Каллиграф - Эдвард Докс

– Иногда она бывает немного странной, но в целом она мне нравится, – я поежился. Почему, подумал я, такого рода разговоры всегда раздражают меня? – Знаешь, все хорошо. Мы вместе. По большей части она живет у меня.

– Живет у тебя? – Дон был искренне поражен.

Уильям состроил гримасу, как ведущий шоу «Любовь с первого взгляда», специализирующийся на инсинуациях и намеках.

– Она живет у него.

– Да. В ее новой квартире все разгромлено – на ремонт столько времени уходит – и она ненадолго переехала ко мне… Но на самом деле она живет буквально в том же квартале – мы потому и встретились – так что разницы особой нет.

Опять Уильям:

– Она переехала к нему.

Дон сделал еще один, большой глоток шерри.

– Так она все время у тебя? Черт побери. Джаспер, вот уж не думал, что ты на такое способен. И ты действительно перестал ходить на сторону?

– Да. Я ничего такого не делаю. Но это меня совсем не парит… в любом случае, она часто уезжает – пишет о путешествиях и…

– Пишет о путешествиях, – повторил за мной Уильям.

– Я хочу сказать: все не так уж плохо. У меня есть собственное пространство.

– У него есть собственное пространство, – Уильям допил шерри.

– Уильям, не будешь ли ты так любезен пойти в попу? – огрызнулся я.

Уильям широко улыбнулся:

– Говорю тебе, Дональд, это ужасно. Джаспер никуда не ходил несколько недель – они забились в нору, как два похотливых кролика. А когда не трахаются, могу побиться об заклад, явно замышляют что-то против нас. Он не звонит, не пишет…

Дон тоже заулыбался:

– А как идут дела с рукописью – скоро конец?

– Готово примерно три четверти. Бог знает, что случится, когда я закончу этот заказ, – я скривился. – Возможно, умру от голода, если агент не найдет мне еще парочку американских миллионеров.

– Ну, остается только позавидовать, – Дон покрутил бокал. – Если бы я не был уже счастливо женат, я бы умолял тебя познакомить меня с ее сестрами. Если они хотя бы отдаленно на нее похожи, это просто черт знает что такое.

– У нее только одна сестра. Я ее не видел. Так что ничем не могу помочь.

Уильям заговорил более нормальным тоном:

– Значит, ты говоришь, она немного странная? Мне она показалась совершенно нормальной. В тот единственный раз, когда я ее видел, естественно.

– Она немного странная.

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Уильям.

– Понимаете, она… как бы это сказать… немного злая, но в то же время веселая и восторженная одновременно. Злая не в смысле вредная, вспыльчивая или резкая – только я чувствую, что у нее внутри есть какая-то злость.

– Злость внутри, – Уильям приподнял брови.

– Прости, это звучит как цитата из книги «Сам себе психолог». Ноя имею в виду, что она очень враждебно настроена по отношению к некоторым вещам, и в то же самое время – странным образом – полностью принимает их. За и против одновременно… То есть она…

– Очень милая и совершенно ужасная, – подвел итог Дон.

– Да. Спасибо, Дон.

– Что ж… таковы женщины, – Дон покачал головой. – Ну и дела.

– Я не знаю, Дон. Настроение может быстро меняться, но не может ведь быть два настроения сразу – не могут они накладываться друг на друга, сосуществовать. Она вроде бы ненавидит какие-то вещи – скажем, песню или книгу, или меня, или что-то другое – и в то же время наслаждается этим. Это какое-то извращение.

– Ты хочешь сказать, она ненавидит мужчин и любит мужчин? – Интерпретация Уильяма была и поверхностной, и глубокой. – Она любит ненавидеть их, и она ненавидит любить их?

– Что-то вроде того.

– Семья? – спросил Уильям.

– Какое это вообще может иметь отношение к тому, о чем я говорю? – отмахнулся я, испытывая легкое раздражение.

Уильям вздохнул:

– Потому что существуют только два способа жить: либо каждое твое дыхание, каждый шаг являются сознательным отрицанием жизни и мнений твоих родителей, либо все это – сплошное повторение их пути. Ключ к пониманию человека в том, каким курсом он следует.

– Не работает в случае с сиротами. – Я допил шерри.

– Нет. К сожалению, сироты безнадежно испорчены, и их реакции непредсказуемы. – Уильям покосился на нетронутую бутылку пива, стоявшую перед Доном. – Но в целом это так: женщины пытаются спать с теми, кто может заменить им отцов, что можно считать их наименее приятным свойством; а мужчины пытаются спать с теми, кто может заменить им матерей, что наиболее приятно в них.

– По-моему, – вмешался Дон, – ты убежден, что все мужчины в глубине души геи.

– Ты говоришь о полиморфных извращениях. Что ж, возможно, так и есть, – признал Уильям. – Очень может быть.

– В таком случае, все мы пытаемся переспать с собственными отцами?

– Еще одна неплохая идея. Однако жизнь – не математика, и ее уравнения не всегда сходятся, Дональд.

– На самом деле жизнь, вероятно, и есть математика, – Дон щелкнул языком. – И вся беда в том, что мы никак не можем это понять.

– Нет, – Уильям покачал головой. – На этот счету меня полная ясность. Жизнь, это, в сущности, серия непоправимых ошибок, которые в один прекрасный день стирают все содержимое твоего жесткого диска А потом, боюсь, что бы ты ни делал и кем бы ни был, некий злонамеренный незнакомец с дурным запахом изо рта вторгается в твою жизнь и отключает компьютер – после этого, боюсь, все потеряно навсегда.

– Спасибо тебе за это, Уильям, – я отхлебнул пива. – Отец Мадлен дипломат. Может быть, он занимается тем же, чем и ты, Дон, я не уверен. Его фамилия Бельмонт. Работает он, насколько я знаю, в Париже. Стало быть, это, наверное, французское бюро или как там вы, ребята, его называете. Ты мог встречаться с ним на посольских приемах. Ее мать давно умерла. Есть одна сестра, как я уже говорил.

Уильям, который вел себя гораздо более чудно, чем обычно, с самого момента моего прихода, теперь произнес целый монолог:

– Вот здесь я должен вмешаться и заявить, что то, что между нами сейчас происходит, в определенных кругах называют мужским разговором о женщинах. О пташках, если хотите. Как вы оба знаете, я не выношу штампов, в какой бы форме они ни преподносились, так что на данном этапе я предложил бы вам употреблять в отношении всех наших уважаемых партнеров – жен, подружек и прочих – местоимение «он», – Уильям поднял руку, словно хотел прервать так и не прозвучавшие возражения. – При этом мы сможем избежать пошлости и – возможно, это удивит вас – сумеем стать намного откровеннее друг с другом.

– Не могу решить, у кого из вас двоих более серьезные проблемы, – Дон печально покачал головой и наконец взялся за пиво.