Книга Леонора. Девушка без прошлого - Хармони Верна

Мужчина задумчиво побарабанил пальцами по столу. Он был белым и чисто одетым. Он не мог знать, что за жизнь там, под землей. Он мог только руководить ею сверху, как всемогущий Господь.

– Как, говоришь, твое имя? – переспросил он.

– Ган.

– Как тебя зовут, я спросил! Твое настоящее имя.

– Клаудио Петрони.

– Итальянец?

Ган кивнул.

Мужчина испытующе осмотрел его:

– Участвовал когда-нибудь в забастовках?

– Нет.

– Вступал в профсоюз?

– Ни один профсоюз не станет сражаться за одноногого.

– Прикрой-ка дверь на секунду! – скомандовал чиновник.

Ган закрыл дверь, отгородившись от безучастных лиц людей, ожидающих в очереди.

– У нас появился новый хозяин – мистер Хэррингтон, – начал мужчина. – Он везет сюда итальянцев, чтобы заменить ими большинство рабочих. Первая партия прибыла примерно с месяц назад. Хорошие работники и недорогие. Следующая команда приедет через несколько недель. Греки, славяне, австралийцы теряют работу, а тем, кто остается, урезают зарплату. Их держат только потому, что нужно поддерживать определенный процент работников, говорящих по-английски, и пару раз в год сюда приезжает королевская комиссия, чтобы проконтролировать это. Послушай, – грубовато продолжил он, – я не собираюсь ничего приукрашивать. Никому бы и в голову не пришло нанять калеку, но у тебя есть уши – одно, по крайней мере, – усмехнулся он, – а нам это и нужно. Нужен кто-то, кто не привлекал бы к себе внимания, кто-то, кто мог бы предупредить нас о ропоте и недовольстве – о том, что что-то затевается.

– Вы предлагаете мне шпионить? – презрительно сплюнул Ган.

– Нет. Просто слушать. Слушать обе стороны. Следить, вдруг кто-то заговорит о профсоюзе. Прислушиваться к итальянцам. Они сейчас рвутся в бой, но это проходит. Нам нужно заранее знать о тех, кто создает проблемы. И отсылать их обратно, пока они ничего не натворили. Дурной язык заражает людей хуже любой лихорадки.

– Ну, не знаю… – неуверенно промямлил Ган. Все это звучало неправильно и не нравилось ему, вызывая боль в животе, как будто он съел несвежее, залежавшееся мясо.

– Я думал, тебе работа нужна.

– Конечно, нужна.

Он так устал от блужданий и был чертовски голоден. Ему до смерти надоело рыться в отбросах, пялиться на поплавок в надежде вытянуть рыбу или жариться на солнце, пытаясь поймать в силок кролика.

– Послушай… – Чиновник откинулся на спинку стула, и по всему было видно, что терпение его на исходе. – Я ведь ни о чем особенном тебя не прошу, просто слушать и сообщать мне о самых бойких. Вот и все. Так да или нет?

В душе у Гана что-то сжалось:

– Да.

– Полагаю, не нужно предупреждать, чтобы ты держал язык за зубами насчет нашего разговора? – Вынув лист бумаги, он черкнул на нем несколько строчек. – Мистер Хэррингтон не станет терпеть бездельников и подстрекателей. Ему нужна прибыль. Подведешь его, и твоей деревянной ногой растопят печку. – Он сунул ему в руки записку. – Причем тебя от нее отсоединять не будут.

Глава 45

Практически за одну ночь Ванйарри-Даунс превратился из тихого поместья в суетливую и шумную ферму. Живность, которую выгружали из ящиков и контейнеров, – куры, свиньи, козы, – отчаянно кудахтала, визжала и блеяла. С транспортной платформы, кося ослепшими от яркого света глазами, спустились три жеребца. Рабочие стучали молотками на крышах, устанавливали столбы для оград, копали колодцы на удаленных выгулах. В воздухе висел запах опилок и поднятой пыли, слышалось напряженное дыхание мужчин – пилящих, копающих, куда-то спешащих.

Леонора доставала фарфоровую посуду из кедрового ящика, освобождала ее от упаковочной стружки и ставила на выложенные кружевами полки, и каждая тарелка была для нее возможностью устроения домашнего уюта. Закончив, она закрыла стеклянные дверцы буфета и провела рукой по гладкому полированному дереву.

– Ты все это время чему-то улыбалась. – В дверях, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки, стоял Алекс. – Я не знал, что процесс распаковки доставляет тебе такое удовольствие.

Она отступила назад и сняла передник.

– Просто мне здесь нравится.

– Мне никак тебя не понять, дорогая. – Он пригладил волосы. – Это место размером с жилье какого-нибудь из наших слуг, а ты сияешь так, будто это настоящий дворец.

– Зато оно наше. – Она взяла его за руку и потянула к стулу. – Позволь мне напоить тебя чаем. Ты проголодался?

Пока Леонора обследовала кладовую для продуктов, Алекс не отрывал от нее глаз. Он сидел, забросив ногу на ногу, и поглаживал колено, обтянутое брюками для верховой езды.

– Я уже нанял повара и экономку. Они начнут работать со следующей недели.

– Нет нужды кого-то нанимать, Алекс. – Леонора выставила горшочек с конфитюром и коробку с печеньем к чаю. – Я сама могу готовить. И убирать, кстати, тоже.

– Вздор! – Кончики его пальцев вычерчивали круги на полированной поверхности стола. – Дорогая, ты понятия не имеешь, сколько еды необходимо готовить на ферме.

Услышав его обычный снисходительный тон, она отвернулась.

– Наверное, ты прав.

– К тому же, поскольку это место расположено довольно далеко, гости будут задерживаться здесь на несколько дней, а может, и недель. Кроме этого, неподалеку рабочие станут стричь шерсть, так что появится множество ртов, которые нужно будет кормить.

Она налила ему чаю.

– А что за люди тут работают?

– Приказчики, хорошие ребята, – одобрительно заметил он. – Типичные ковбои, молодые и сообразительные. Решение здешних проблем они возьмут на себя, мне хватает хлопот с рудником. – Алекс откинулся на спинку стула, положил кусочек сахара в чай и осторожно перемешал. – Видела бы ты, Леонора, их глаза, когда они приехали сюда! – Алекс ухмыльнулся. – То, как эти люди смотрели на лошадей, на землю. Наша собственность здесь по размеру как половина Бельгии, ты знала это? Сомневаюсь, чтобы они когда-нибудь видели что-то подобное. – Глаза Алекса скользнули по фигуре жены. – И это они еще тебя не видели!

Алекс поднялся со стула – печенье осталось нетронутым, чай он едва пригубил. Он обхватил руками ее талию и прижал к себе. Это была знакомая уже прелюдия к занятию любовью, и Леонора закрыла глаза, стараясь сдержать инстинктивное желание вырваться. Он больше не был груб с ней, не принуждал ее силой, как это случилось в первый раз. С другой стороны, она не давала ему повода для этого, потому что не сопротивлялась его домогательствам, позволяла ему получить удовольствие и была рада, когда все заканчивалось.

Алекс поцеловал ее в шею, и она в поисках причины для отказа воспользовалась отговоркой, которая всегда срабатывала: