Книга Assassin's Creed. Братство - Оливер Боуден

Тупиковая ситуация длилась уже несколько недель. Неудивительно, что Эцио обрадовали новости, принесенные на Тиберину Клаудией.

– Руанский кардинал, француз Жорж д’Амбуаз, сообщил – точнее, его вынудили сообщить, – что Чезаре задумал устроить встречу с приверженцами тамплиеров за пределами Рима. Кардинал должен туда поехать.

– Когда?

– Этим вечером.

– Куда?

– Место решили до последней минуты держать в тайне.

– Тогда я отправлюсь к дому кардинала и буду следовать за ним по пятам.

– Они избрали нового папу! – сообщил вбежавший Макиавелли. – Французишко, которого Клаудия растрясла на признания, сегодня поедет с донесением к Чезаре. И не один. Туда отправится небольшая свора псов, хранящих верность Борджиа.

– И кого же они выбрали новым папой?

– Они подтвердили мою догадку, – улыбнулся Никколо. – Избран кардинал Пикколомини. Не такой уж и старый: ему шестьдесят четыре года. Но здоровьем слаб. Он будет носить имя Пия Третьего.

– Кого он поддерживает?

– Этого мы пока не знаем. Однако все иностранные послы надавили на Чезаре, настоятельно рекомендуя ему на время выборов покинуть Рим. Делла Ровере в ярости, но этот кардинал умеет ждать.

Остаток дня Эцио провел, совещаясь с Бартоломео. Они приняли решение выступить объединенными силами кондотьеров и добровольцев. Тогда они сумеют выдержать любое сражение, которое у них может вспыхнуть с силами Чезаре.

– Получается, это даже хорошо, что ты тогда не прикончил Чезаре в его дворце. Все его приспешники соберутся в одном месте. Там мы по ним и ударим. – Д’Альвиано посмотрел на Эцио. – Руку даю на отсечение, что ты на это и рассчитывал.

Аудиторе молча улыбнулся и прошел к себе. Он прикрепил к руке пистолет, а двойной клинок положил в поясную сумку.

Авангард сил Эцио был немногочисленным. Каждого он выбирал сам. Основная часть его добровольцев двигалась позади. Кардинал Руанский выехал из дома под вечер в сопровождении небольшой свиты. Эцио и его всадники отправились следом, держась на безопасном расстоянии. Путь оказался не слишком далеким. Кардинал остановился возле большого загородного поместья, обнесенного крепкими высокими стенами, близ озера Браччано[129].

Эцио один перелез через стену и незаметно пристроился к депутации кардиналов, направлявшейся в Большой зал. Там собралось никак не меньше сотни старших офицеров армии Борджиа. Были и иностранцы. Эцио никого из них не знал, но не сомневался, что они тоже принадлежат к ордену тамплиеров. Чезаре, полностью оправившийся после отцовского яда, стоял на возвышении посередине многолюдного зала, освещенного факелами. Их колеблющееся пламя и пляшущие тени придавали собранию сходство с шабашем ведьм. «Тамплиеры показывают свою истинную суть», – подумал Эцио.

Во дворе было полным-полно солдат. Эцио сразу вспомнил слова Чезаре о возвращении Микелетто и войск, находившихся в провинциях. По сравнению с ними авангард Эцио был крайне малочисленным. И даже если учесть его основные силы и кондотьеров Бартоломео, затаившихся в двухстах метрах от поместья, на стороне противника все равно оставалось заметное численное преимущество.

Плотные ряды собравшихся расступились, освободив проход для депутации кардиналов.

– Оставайтесь со мной, и я верну нам Рим… – Увидев кардинальскую депутацию, Чезаре прервал свою речь. – Какие новости с конклава?

Кардинал Руанский замялся:

– Есть хорошие… есть и плохие.

– Выкладывайте!

– Мы избрали Пикколомини.

Чезаре задумался.

– Что ж, это лучше, чем рыбацкий сын делла Ровере! Но все равно он не тот, кого я хотел видеть на папском престоле. Мне был нужен папа-марионетка. Все мы знаем: Пикколомини – не жилец на этом свете. Но пока он коптит небо, он успеет доставить мне немало хлопот. А ведь я платил вам за усилия. Это что же, ваша благодарность за мою щедрость?

– Делла Ровере – могущественный противник. – Д’Амбуаз снова замялся. – И Рим уже не тот, каким был прежде. К деньгам Борджиа стали относиться с настороженностью.

Чезаре холодно посмотрел на кардинала и столь же холодно произнес:

– Вы пожалеете об этом решении.

Кардинал Руанский поклонился и повернулся, чтобы уйти. И вдруг его взгляд наткнулся на Эцио, который пробирался поближе к возвышению.

– Это ассасин! – закричал кардинал. – Его сестра устроила мне допрос. Потому он и пробрался сюда. Бежим! Он всех нас убьет!

Возникла суматоха. Кардиналы стремглав бросились к выходу. Эцио выбежал вместе с ними и, очутившись на ступенях крыльца, выстрелил из пистолета. В ответ на этот выстрел бойцы авангарда стали палить из мушкетов, подавая сигнал силам Бартоломео. Напрасно солдаты Борджиа пытались закрыть ворота. Авангард Эцио сдерживал их натиск, пока не подоспели кондотьеры д’Альвиано. Сам он, неистово размахивая Бьянкой, подбадривал боевыми кличами своих людей и основные силы ассасинов. Эцио выстрелил вторично – на этот раз в живот солдату Борджиа, который, отчаянно вопя, кинулся на него с тяжелой булавой. Времени перезаряжать пистолет не было, однако двойной клинок как нельзя лучше подходил для ближнего боя. Найдя нишу в стене, Эцио спрятался там и заменил пистолет двойным клинком, после чего вернулся в зал, ища Чезаре.

Сражение внутри и снаружи было коротким и кровавым. Силы тамплиеров оказались неготовыми к столь масштабной атаке. Их прижали к стенам, не давая уйти. Понимая, что им нечего терять, противники сражались с особым остервенением. Когда сражение закончилось, Бартоломео и Эцио недосчитались многих своих бойцов. Ассасины имели преимущество: часть их людей оставались в седле. Однако и кое-кому из сподвижников Борджиа удалось добраться до лошадей и бежать.

Только к ночи улеглась пыль, поднятая сражением. Эцио был ранен в грудь. Вторую рану он нанес себе сам, когда в пылу битвы не заметил, как двойной клинок пропорол ему перчатку и глубоко вонзился в руку. Повсюду валялись мертвые тела. Было истреблено не менее половины собравшихся – тех, кто не сумел бежать.

Чезаре среди убитых не было.

47

Недели, что последовали за этим сражением, были насыщены событиями. Ассасины искали Чезаре повсюду, но он как сквозь землю провалился. В Рим он не вернулся. Судя по всему, город освободился от владычества Борджиа и тамплиеров, хотя Эцио и его соратники постоянно были начеку. Они знали: пока враг жив, будет жить и опасность. Возможно, люди, верные Борджиа, глубоко затаились и просто ждали сигнала.

Пий III оказался педантичным и глубоко религиозным человеком. К сожалению, его папство длилось всего двадцать шесть дней. Он и так был слаб здоровьем, а груз ответственности, легший на его хрупкие плечи, лишь приблизил кончину папы. В октябре он умер. Вопреки опасениям Эцио, Пий III не был марионеткой Борджиа. Скорее наоборот: за свое недолгое нахождение на святейшем престоле он провел реформы в Коллегии кардиналов, изгнав оттуда дух мздоимства и распущенности, остававшийся от его предшественника. Новый папа прекратил торговлю кардинальскими должностями и откуп от виселицы, позволявший богатым убийцам избежать казни. Прагматичное установление Александра VI «Пусть живут и каются» было признано противозаконным.