Книга Бегство к любви - Саманта Тоул

Доктор Паккард переключает свое внимание на него. Я благодарю его взглядом.

– У Мии небольшая контузия, при падении она ударилась головой. Здесь ничего серьезного. Меня беспокоит другое. Первоначальное обследование выявило у Мии признаки сильного обезвоживания, и давление у нее очень низкое…

– Сильное обезвоживание? – недоуменно переспрашиваю я. – А что могло вызвать сильное обезвоживание? – Я не врач, но знаю, что обезвоживание организма просто так не наступает.

Доктор Паккард тревожно смотрит на меня. Потом обращается к отцу:

– Мистер Мэттьюз…

– Можно просто Джим.

– Джим, у Мии раньше были какие-то расстройства? Проблемы с питанием… какие-нибудь?

– Что значит «проблемы с питанием»? – спрашиваю я.

Она переводит взгляд на меня.

– Вы Мие…

– Сводный брат. – Я чуть не подавился словами, потому что мой ответ настолько далек от истины, что дальше не бывает. – Джордан. Меня зовут Джордан.

Прокашлявшись, доктор Паккард обращается ко мне:

– Джордан, при обследовании вашей сводной сестры мы выявили кое-что, что меня насторожило.

– Что именно? – Такое чувство, что мое сердце выскочило из груди и рвануло по коридору.

– Я не вправе обсуждать с вами подробности, во всяком случае, пока не поговорю с Мией.

– Но вы же не просто так спросили? В чем дело? Если вы думаете, что у Мии проблемы с питанием, давайте поговорим об этом… – Знаю, я веду себя как кретин, но ее вопрос не дает мне покоя. – О каких проблемах идет речь? Аллергия? Пищевая непереносимость? Расстройство питания… – Слова слетают с языка прежде, чем я осознаю, что говорю.

А потом на меня нисходит понимание.

И я зажмуриваюсь под его сокрушительной тяжестью, вспомнив то, что увидел в номере того убогого мотеля. Картинка стоит перед глазами как живая. Немыслимое количество пустых упаковок из-под еды. Шоколад, размазанный по ее лицу, будто она им обжиралась.

И еще ее рвало.

Ее рвало.

Переедание. Рвота.

Думай, Джордан. Думай…

Булимия.

Черт, нет.

Я открываю глаза.

– Вы думаете, она страдает булимией?

Доктор Паккард, протяжно вздыхая, сует руки в карманы своего халата.

– На это указывают многие признаки. Но, как я сказала, точный диагноз я смогу поставить лишь после разговора с Мией.

У меня окончательно упало сердце.

– Так поговорите с ней… сейчас же. – Я жестом показываю на коридор. – Я пойду с вами.

Она качает головой.

– Сейчас это невозможно. Мие ввели успокоительное, и я…

– Успокоительное? – нахмурился я. – Почему?

– Джордан, очнувшись, Мия пришла в крайнее расстройство. И в этой стрессовой ситуации обозначилась еще одна проблема. – Мимо кто-то проходит, и доктор Паккард на время умолкает.

– Что за проблема? – не унимаюсь я, складывая на груди руки, чтобы устоять на месте, ибо еще пару секунд, и я помчусь по коридору, заскакивая в каждую палату, пока не найду ее.

Доктор Паккард сцепила перед собой ладони.

– Во время обследования Мия очень разволновалась, и, поскольку она и так находилась в состоянии стресса, усугубляемом обезвоживанием, у нее случился судорожный припадок.

– Припадок. Господи помилуй. – Мне стало больно дышать. Я смежил веки, закрыл лицо руками.

Чувствую, на спину легла рука отца, он пытается меня подбодрить.

– Как только мы остановили припадок, я решила, что лучше ее усыпить. Чтобы организм отдохнул, а мы успели восполнить недостаток жидкости в нем внутривенным путем, так как в состоянии бодрствования Мия отвергает нашу помощь.

Отвергает помощь? Не хочет выздоравливать?

У доктора Паккард в кармане зазвонил телефон.

– Извините. – Она достает телефон, смотрит на него. – Простите, мне нужно идти. – Она идет прочь.

– Когда Мия проснется…

– Я немедленно вам сообщу. – Она уходит.

Я тяжело опускаюсь на ближайший стул. Закрываю лицо ладонями.

Отец садится рядом.

– Она поправится, сын. Мы ей поможем. Сделаем все, что нужно.

Я чуть поднимаю голову, смотрю на него.

– А если она не захочет принять помощь от меня?

Он грустно улыбается.

– Что-нибудь придумаем. Не волнуйся.

* * *

Мы с отцом всю ночь провели здесь, в больничной комнате ожидания. Больше ничего нового мы не слышали. Я неоднократно справлялся в регистратуре. Ответ был всегда один: никаких перемен, Мия еще спит.

Так что я, главным образом, занимался тем, что думал. Пытался понять, как я не заметил, что она больна. Были ли какие-то признаки, намеки?

Ничего настораживающего в ее поведении я не мог вспомнить.

В конце концов, устав ломать голову, я заснул. Растянулся на трех стульях, закрыл глаза и провалился в сон. Отец устроился на скамейке.

Когда очнулся ото сна, через большие окна в комнату льется дневной свет. Стрелки на настенных часах показывают половину восьмого.

Отец уже не спит, смотрит новости по телевизору на стене, потягивая противный кофе из автомата.

– Давно проснулся? – спрашиваю я, принимая сидячее положение. Потянулся, чувствуя, как захрустели все мои кости.

– Недавно.

– Новости есть?

– Нет. Я принес тебе кофе. Правда, он уже немного подостыл. – Отец протянул мне стаканчик.

– Сойдет. Спасибо. – Я пару раз глотнул едва теплый кофе и поставил его на стол.

– Я поговорил с Полой. Она едет в отель, присмотрит за Дозером.

Слава богу, супруги Перри на днях уехали, и теперь в заботе нуждается только Дозер.

Я встаю, разминая ноги.

– Спасибо.

Центральная дверь со свистом отворяется. В помещение врывается поток холодного воздуха, от которого я окончательно просыпаюсь.

Входит парень, примерно моего возраста. Я обращаю на него внимание, потому что все в нем говорит о больших деньгах. Вид самоуверенный, чванливый, какой бывает только у богатеев. Широким шагом он направляется к регистратуре.

– Я на минутку, в туалет, – говорю я отцу.

Следуя в уборную, я прохожу мимо регистратуры и слышу, как богатенький хлыщ говорит медсестре:

– …зовут Форбс Чандлер. Вчера вечером мне позвонили и сообщили, что к вам поступила моя девушка Мия Монро. Я хочу знать, как ее самочувствие и когда я могу с ней увидеться.