Книга Убийства в Солтмарше. Убийство в опере - Глэйдис Митчелл

— Мне кажется, кроме этой итальянской дамы, которая всех гримировала, больше никого, мэм.

— Спасибо вам большое, — сказала миссис Брэдли. — Я полагаю, все перечисленные предметы электрик украл из этого дома?

— Кое-что, мэм. Мы его не запираем, ведь это территория школы. А жена с сыном были на представлении. Часы и бумажник он, должно быть, вытащил у меня из кармана, когда стоял разговаривал.

— Понятно. Но дождевик он, конечно, взял здесь.

— Вот именно взял, мэм. Это вы точно выразились. Я, кстати, получил его по премиальному купону, и нате, пожалуйста. Вот так, мэм. Что мог, то и рассказал.

Возвращаясь, миссис Брэдли решила первым делом поговорить с Браунингом и снова с Кембеллом, чтобы каждый подтвердил алиби другого. То есть что Браунинг ни на миг не покидал суфлерскую будку во время первого акта, а Кембелл все это время до своего выхода сидел на стуле с рукописью. В этом случае их обоих можно было исключить из списка подозреваемых.

Надо было проверить также алиби мисс Камден. Не покидала ли она в первом акте свое место в зрительном зале.

С первыми двумя вопрос решился быстро. Браунинг и Кембелл, опрошенные по отдельности, были готовы поклясться, что видели друг друга все время действия первого акта. Кроме того, Алкеста Бойл подтвердила, что мистер Браунинг весь первый акт не покидал суфлерскую будку. Так что миссис Брэдли, вздохнув с облегчением, вычеркнула их из списка подозреваемых.

Глава VIII

Миссис Брэдли собирает факты

Жилище бывшей актрисы, куда миссис Брэдли направилась в три пятнадцать, оказалось аккуратным домиком, приютившимся в симпатичном тупичке лучшего жилого района этого небольшого города. Дверь открыла горничная. Сказав, что хозяйка отдыхает, она все же взяла карточку миссис Брэдли и пригласила войти.

Вскоре она вернулась и попросила следовать за ней. В небольшой уютной гостиной в задней части дома хозяйка встретила миссис Брэдли, лежа на большом мягком диване у камина. После приветствия она велела горничной принести чаю. Миссис Беротти оказалась весьма пожилой дамой, ближе к восьмидесяти, чем к семидесяти, но темные глаза поблескивали живостью и весельем. Во время разговора она привыкла жестикулировать.

— Я пришла поговорить по поводу убийства Келмы Феррис, — сказала миссис Брэдли после обмена любезностями.

— Погодите, а я ее знала? — спросила миссис Беротти, напрягаясь, чтобы вспомнить. — Да-да, знала. Невысокая такая, пухленькая, простая. Актриса никудышная. Умирает, вместо того чтобы сыграть роль умирающей.

Миссис Брэдли рассмеялась. Бывшая актриса тоже расплылась в улыбке.

— Но она не умерла, ее убили, — произнесла затем миссис Брэдли совершенно серьезно.

Миссис Беротти кивнула.

— Что тут можно сказать? Надеюсь, вы понимаете: в этом мире такое не ново.

— Вы присутствовали на коронерском суде?

— Да, присутствовала. Меня спросили, гримировала ли я ее. Я ответила — да, гримировала. Я действительно ее гримировала. А потом спрашивают, была ли она пьяна? Вы только представьте, мне задают такой вопрос. Я соответствующим образом и отвечаю, что за всю свою жизнь еще никогда не бывала в обществе пьяных, не важно мужчин или женщин, и надеюсь никогда там не оказаться. Потом еще спрашивают: известно ли мне о каких-то неприятностях этой дамы? Ну и тут, моя милая, я ответила, как подобает. Что не знаю, были у нее неприятности или нет, но нам — тем, кто умеет ценить игру актера на сцене, — она определенно неприятности доставила. Тем, что согласилась участвовать в спектакле, играть роль, не имея ни крупицы способностей. Видели бы вы эту репетицию в костюмах. Я этого никогда не забуду. Ужас. — Она сокрушенно покачала головой. — Я сказала им, что на ее месте тоже покончила бы с собой. Это немыслимо — ощущать себя полной бездарностью.

Миссис Брэдли усмехнулась.

— Но всем повезло, — с упоением продолжала миссис Беротти, — и мне в первую очередь. Ее заменила эта дивная женщина, божественно красивая. Миссис Бойл. Я такой игры вообще никогда не видела. Она была рассержена, когда пришла ко мне в антракте гримироваться. Сама перед выходом в конце первого акта загримировалась хорошо, но спешила. Потом пришла ко мне в антракте. Ну, я кое-что подправила. А потом пошла в зал, села на очень удобное место в середине третьего ряда, которое заняли для меня добрые друзья. Смотрела и радовалась. Представьте, моя дорогая, что было бы, если бы вышла эта жалкая молодая толстушка с совершенно не поставленным голосом, вернее, отсутствием голоса. Не приведи Господи. Жаль, что вы не видели в этой роли Алкесту Бойл, моя дорогая. Очень жаль. Вы бы побывали на небесах.

Миссис Брэдли хотелось задержаться здесь подольше, но она торопилась вернуться в школу до окончания занятий. Осталось только два вопроса. И она задала первый.

— Вам известно, что в начале первого акта с мисс Феррис случилась неприятность?

— Да, — ответила миссис Беротти, — одна из школьниц мне что-то говорила, но я слушала рассеянно. Потому что была занята. Не думайте, что это просто — как следует наложить грим.

— И еще вопрос. Вы загримировали мисс Феррис до того, как она порезалась?

— Да, и очень красиво. Она сказала, что ее выход в конце первого акта. Но настаивала, чтобы я поскорее ее загримировала «Зачем? — спросила я. — Вам будет жарко, неприятно». Она заверила меня, что для нее это не важно. Думаю, ей не хотелось оставаться в гримерной вдвоем с мистером Смитом-Микадо. Кстати, он был хорош в этой роли. Как я поняла, они были в ссоре. Вот я ее и загримировала. Бедняжка. Такая жалкая. Зря полезла на сцену. Таким там не место.

Больше миссис Беротти сказать было нечего. Она снова восхитилась игрой Алкесты Бойл, посетовала, что профессиональный театр потерял великолепную актрису, настоящее сокровище. Когда миссис Брэдли с сожалением объявила, что ей пора уходить, хозяйка поднялась и проводила ее до двери. Поблагодарила за визит и просила приходить еще.

Миссис Брэдли торопилась вернуться в школу. На часах было шесть минут пятого, а занятия заканчивались в половине. Однако директор дал указание учителям оставаться до пяти на случай, если кто-то из них понадобится миссис Брэдли.

Вначале она коротко побеседовала с Алкестой Бойл.

— В какой момент вы поняли, что Келма Феррис пропала? — спросила она.

Алкеста задумалась.

— За четверть часа до ее выхода на сцену. Вы знаете либретто «Микадо»?

— Достаточно, — ответила миссис Брэдли. — Я до сих пор читаю его перед сном.

— Тогда вы помните, что первый выход Катиши приходится почти на самый конец первого акта. А у меня правило: исполнители должны быть готовы за четверть часа до выхода на сцену. Пусть постоят немного за кулисами, ничего страшного. У меня была младшая школьница-посыльная, и она немедленно сообщала мне, если кто-то из исполнителей не откликается на ее призыв. Узнав насчет мисс Феррис, я послала девочку в женскую гримерную и вообще поискать везде. Но она вернулась ни с чем. Это было примерно в половине девятого. Тогда я сама отправилась на поиски. Подумала, что, может быть, она плохо себя почувствовала и сидит в какой-нибудь классной комнате. Но ее нигде не было. Времени оставалось мало, и я пошла в зал к мисс Камден. Остальное вы знаете. Она отказалась, но я ее не осуждаю. Ее роль отдали мисс Феррис, разумеется, это обидно. В общем, мне пришлось играть самой. Это был единственный выход. А насчет алиби мисс Камден: я видела, как она вернулась в зрительный зал и села на свое место.