Книга Черновик - Сергей Лукьяненко

Продолжать драку я не собирался. Развернулся и кинулся кдороге. Пока время еще ускорено, надо этим пользоваться. Я чувствовал, чтодолго мое фантастическое состояние не продлится.

Спецназовцы начали реагировать. Один за другим летели наземлю пиджаки и плащи, обнаруживая маленькие короткоствольные автоматы. Все этопроисходило очень быстро по человеческим меркам, хотя и до смешного медленнодля меня.

Но гораздо больше меня насторожили несколько человек, заоружием не потянувшиеся. Они поднимали руки, прижимали их к шее, морщилисьбудто от короткой, ожидаемой боли. Я как раз пробегал мимо, когда их ладониразжимались, роняя маленькие пластиковые шприцы. И почти тут же уколовшиесяспецназовцы начинали двигаться быстрее.

Это походило не то на кошмарный сон, не то на фильм пронашествие зомби — неповоротливых, неуклюжих, но внезапно почуявших живогочеловека и начавших ускоряться. Застрочил первый автомат — неспешно, скороткими паузами между выстрелами, «так-так-так». Над левым плечом прошла внебо очередь.

Плохо. Очень плохо. От пуль я не увернусь. Чудеса бываюттолько в кино, человеческое тело не способно двигаться с такой скоростью, чтобысоперничать с пулями.

Я метнулся в сторону кафе, решив укрыться за зданием иуходить к башне кружным путем.

Но навстречу мне выбежал чернокожий официант Роман. Именновыбежал. В одной руке он держал поднос, на котором стояли две кружки пива, вдругой — длинное, расшитое на манер рушника, с цветным кантом по краям,полотенце.

— Ты не оплатил счет! — задорно выкрикнул он.

Он двигался с моей скоростью! Он тоже был функционалом!

Функционал-официант! Что такой должен уметь?

Ну, утихомиривать перебравших гостей, к примеру…

— Прочь! — Я попытался обойти его, но Роман сместилсянавстречу. Взмахнул рукой, жестом фокусника протянул полотенце в ручки пивныхкружек. Поддернул полотенце за середину и закрутил — невиданное оружие,скрученный из полотенца жгут с двумя пивными кружками на концах. В кантикполотенца, видимо, были вшиты какие-то стержни — они встали в ручках враспоркуи держали кружки. Хлопья пены и брызги окутали Романа мутной пивной радугой.Раскручивая импровизированное боло, он надвигался на меня.

Твою мать… сзади целятся два десятка автоматных стволов, авпереди переселенец из Эфиопии, готовый орудиями своего труда постоять за новуюродину!

Решение было таким неожиданным и нехарактерным, что я сам несразу осознал, что именно я выкрикнул:

— На кого руку поднял? На белого господина?

Эффект был потрясающий! Никогда, похоже, не сталкивавшийся срасизмом чернокожий паренек Рома остолбенел. Рука у него разжалась, и пивныекружки, вращаясь на полотенце, сорванным вертолетным винтом взмыли вверх. Успецназовцев, работавших сейчас на инстинктах и стимуляторах, реакция былаоднозначная — они принялись палить по возникшему в небе сверкающему кругу. Нанас стала медленно оседать стеклянная пыль, перемешанная с пивными брызгами ирваными тряпочками. Роман так и стоял столбом, ошеломленный моими словами,когда я пробежал мимо и нырнул за угол. Вовремя — автоматы застрочили вновь,зазвенели стекла кафе, зашлепали о штукатурку пули. Идиоты — там же полнолюдей!

Я бросился к дороге. И обнаружил идущих навстречу детей воглаве с Марианной.

Если бы я только что не обложил Романа — я бы не свернул.Продолжил бы бежать, прикрываясь зданием и чернокожими детишками. Станутстрелять вслед — не моя вина.

И если бы эти дети были белыми или хотя бы вперемежкучерными, желтыми и белыми, тоже бы не свернул.

Но после выкрикнутого в адрес Романа оскорбленияприкрываться толпой негритят я уже не мог. Словно это превращало послужившуюоружием брань в жизненную позицию.

Я снова стал забирать влево. Выходя под удар автоматчиков,обрекая себя на лишний крюк по лесу, но оставляя бывших жителей Берега СлоновойКости вне сектора обстрела.

Зато в этот сектор влез я.

В меня попали, когда я уже нырял под спасительное прикрытие деревьев.Пули щелкали по веткам, сыпались листья и древесная щепа, накатывал какой-топодозрительный и неприятный рев — и в этот миг что-то толкнуло меня в плечо,отозвалось — не болью, а дружеским тычком: «Давай, давай, быстрее беги!»

Я и бежал. В плече начало пульсировать, но я бежал, я всееще был ускорен, расстояние до мемориала все увеличивалось, и пули автоматчиковменя уже не доставали.

Зато в небе над лесом появились два вертолета. У меня небыло времени их разглядывать, я заметил лишь серо-зеленую негражданскуюрасцветку — и по два огненных цветка, распускающихся на подвесках каждоговертолета.

Только бы не ракеты!

Это были скорострельные пулеметы. Не короткоствольные дуры,с которыми поперли на меня спецназовцы, а настоящие военные машинки. Где-топередо мной рухнуло деревце, чей ствол перерубили пули. За спиной кто-то сталкричать — то ли со страха, то ли раненный шальной пулей.

Я попытался бежать быстрее, но это уже было не в моих силах.Наверное, мышцы оторвались бы от костей, попытайся организм выполнить приказ.

Вторая пуля перебила мне ногу, когда башня была метрах вдесяти. Голень хрустнула и словно взорвалась фонтаном крови. Я взвыл от боли,упал, покатился вниз по склону. Башня рядом. Башня спасет. Ее можно уничтожитьтолько термоядерным взрывом.

Еще две очереди прошли мимо. Вертолеты зависли, молотя в моюсторону нескончаемо длинными очередями. К ним спешил третий, так спешил, чтоначал стрелять с расстояния километра в два и на удивление удачно — несколькопуль ударили в кирпич над моей головой. Я услышал мягкое шлепанье, с которымплоские свинцовые лепешки отскакивали от кирпичной стены.

Я уже открывал дверь, привстав на коленях и волоча перебитуюногу, когда в меня вошла третья пуля. Куда-то в поясницу, аккуратно посерединеспины, дробя позвонки, разрывая кишечник и мочевой пузырь, перемешивая всесодержимое малого таза в кисель из крови и дерьма. Боль плеснула попозвоночнику огненной рекой и исчезла, будто где-то внутри меня перегорели, невыдерживая нагрузки, предохранители. И сразу же пропало ускорение — размеренныйтакт пулеметных очередей слился в стрекот взбесившейся швейной машинки. Ногионемели. Я ничего не чувствовал — только руки еще едва-едва шевелились.

На руках я и вполз в башню, оставляя за собой кровавый следи куски собственной плоти. Последним усилием толкнул дверь, она мягкозакрылась. Надо ли закрывать засов? Или он только для видимости, а башняохраняет проход сама?

Не знаю. И знать не хочу. Мне все равно его не закрыть.

Потому что я умираю.