Книга Привычка умирать - Дмитрий Кравцов

— Залп будет дан в течение ближайших десяти…

Его прервал на полуслове резкий сигнал. Спустя две секунды он повторился и принялся сверлить тишину с той же планомерностью.

— Они сбросили бомбу, — звенящим голосом прокомментировал Гельфер. — Теперь у нас остается лишь пять минут, за которые ее еще можно сбить.

— Полагаю, — произнес Его Святейшество замораживающим тоном, — что в течение этих пяти минут нам вряд ли следует ожидать доставки ПСИ. — Лысина его сделалась абсолютно белой — Гельферу показалось, что она сверкает, как ледяная вершина Эвереста-16. — Немедленно доставить ко мне пленного! — распорядился шеф в коммуникатор.

— Это не имеет смысла, — деревянно произнес аналитик. — Они им уже пожертвовали. Надо объявлять срочную эвакуацию. Увы, у нас только один портал…

— Здесь я решаю, что имеет смысл, а что нет! — окатил его новой порцией морозца начальник.

В зале появился генерал Лосев в сопровождении конвоя — двух ящероподобных существ, покрытых грязноватой серо-буро-малиновой броней, громоздких с виду, но двигавшихся с удивительной плавностью прирожденных хищников.

— Оставьте нас! — приказал Его Святейшество, и аспиды удалились — беспрекословно и неслышно, точно чудовищные призраки.

Генерал сейчас выглядел немного получше: лишь под глазом расплывался новый фиолетовый синяк и губы были явно свежеразбитыми. Излишне говорить, что его руки были скованы за спиной. Взгляд Лосева цепко обежал помещение, едва задержавшись на двух фигурах, и переметнулся к экрану. Общий слух по-прежнему разрывали тревожные звуки.

— Ага! — произнес Лосев, широко улыбнувшись разбитым ртом. — Я вижу, что советник выполнил мой приказ. — Он поглядел на отсчет времени в правом углу экрана и весело сказал: — Желаете, чтобы я отдал ему еще парочку распоряжений?

Его Святейшество поднялся из кресла, но обратился он не к генералу, а к Гельферу, застывшему безмолвным изваянием у стола:

— Ну вот и все, Александр, — просто, даже как-то ласково произнес шеф. И Гельфер отчетливо увидел (или это ему только показалось?..), что лысина сияет не отражением от люминесцентных ламп, а каким-то собственным бледным светом. — Вы хорошо поработали. Увы, но наши надежды сохранить общественную систему с треском провалились. Ну что ж — постепенно мир сам неизбежно придет к стабильности. И все же я благодарю вас. А теперь идите.

Гельфер сдвинулся с места, но на первом же шаге пошатнулся, ударился об угол стола, неловко, как слепой, обогнул его и развинченной подпрыгивающей походкой направился к выходу. Лосева он миновал, не произнеся ни слова и даже не взглянув, словно позабыв о его существовании.

— А не пора ли и вам отсюда убираться? По-моему, здесь уже пахнет паленой козлятиной, — с издевкой произнес генерал. Его губа, начавшая было подживать, вновь сильно закровоточила, что не мешало ему растягивать ее в победной усмешке.

Как ни странно, на слегка по-лошадиному вытянутом лице Его Святейшества появилась ответная улыбка — не злобная, полная ненависти, как того можно было ожидать, а какая-то… Мирная. Всепонимающая.

— Я прошу вас пройти со мной, генерал, — сказал начальник КОЗа. — Думаю, что вам, в отличие от него, еще предстоит многое сделать.

* * *

Станция агонизировала, как хищный космический зверь, долго сидевший в засаде, и вдруг атакованный изнутри — пораженный внезапным недугом прежде, чем вонзить во врага свои смертоносные зубы-ракеты и выпустить сверкающие лазерные когти, способные терзать сталь. Огромный корпус озарялся вспышками, словно от метких попаданий, но это сами собой замыкались, взрывались и приходили в негодность одна за другой ее системы, пытавшиеся открыть по нас огонь. Судорожно замерцало и погасло защитное поле, на самом деле бывшее станции уже без надобности: огромное ее тело без единого выстрела с нашей стороны, просто перестав быть послушным, начало необоримо заваливаться, как и у всякой издыхающей твари, больше неспособной противостоять гибели. Вдоль обращенного к нам борта вспыхнула серия ослепительных взрывов — сдетонировали ракеты, так и не покинувшие корпус станции, вместо этого рванувшие в своих гнездах и образовавшие в ней чудовищную рваную рану. Это был конец: что-то в ней еще искрило и вспыхивало, но постепенно станция перешла в безвольное падение, медленно наискосок уводящее ее к планете.

И падала она не в одиночестве: вместе с нею и обгоняя ее, вниз по прямой уже стремился темный округлый предмет, похожий на большую черную коробку, имеющую форму многогранника.

Это была сброшенная нами “губительница планет”.

Почему-то она показалась мне сжавшимся в комок пауком.

Незадолго до входа в стратосферу, словно почуяв близкую добычу, бомба начала разворачиваться.

Нам, летящим в это время прочь, было видно все, поскольку я дал на смотровой экран полный обзор происходящего.

Сначала бомба напоминала раскрывающийся цветок; это выглядело бы даже красиво, не будь так пронзительно-страшно. Наборные лепестки выгнулись, показав мягко светящуюся лицевую сторону, и сомкнулись: бомба как бы вывернулась наизнанку. Все. С этой минуты ее уже ничто не могло остановить. Теперь она походила на драгоценность из короны властителя неба, заключенную в равномерно светящуюся сферу. На сером лике планеты появилось множество сверкающих точек — оттуда навстречу бомбе шла стая ракет. Миновав стратосферу и устремившись к цели, снаряды стали один за другим исчезать — они пропадали, как по волшебству, без взрыва, даже без легкого пшика. Радиус действия бомбы был достаточно велик: захваченная в него лишь краем, погибшая станция потеряла треть корпуса — ее словно ровненько рассекли гигантским острейшим ятаганом и тут же проглотили откромсанную часть. Окончательно изуродованная крепость хвасталась малоаппетитным нутром, но “доедать” ее никто не собирался: впереди лежал куда более жирный кусок — планета.

Это чем-то смахивало на погружение соломки в чашу с прозрачным коктейлем, где плавают завихренные пенки — облака. Стоило бомбе войти в атмосферу, небесный “коктейль” пришел в ленивое движение: облачные спирали циклонов стали деформироваться, двинувшись отовсюду в направлении одной, точки — к концу гипотетической “соломки”, чей другой, высасывающий конец находился где-то на краю мироздания. Глядя на пертурбации в атмосфере, можно было лишь догадываться о том, какие бури неслись сейчас по планете, сметая с поверхности все, что только поддавалось сметению, и унося это во всепожирающий “глаз”. Обычно планетарные катастрофы изображают в виде кругов, расходящихся из критической области. Здесь наблюдалось обратное — все стремилось к одному месту. Светящийся нимб “губительницы” вскоре скрыла пылевая завеса, сгустившаяся в центре создаваемой ею воронки.

— Я уже видел действие “убийцы” в записи, — сказал Гор, резко, словно клинки в землю, роняя слова. — Скоро она пойдет сквозь мантию, и на поверхности все на время уляжется — когда миллионы тонн сорванных грунтовых пород забьют за нею канал. Потом она поработает внутри, и планета сначала как будто сожмется — страшноватое зрелище. Потом начнет разбухать, пойдет багровыми трещинами и распадется, выплеснув в космос остатки внутренностей. А их еще будет более чем достаточно. Поэтому нам не стоит дожидаться финала.