Книга Все пули мимо - Виталий Забирко

Короче, до позднего вечера меня что пса по собачьей площадке гоняли, дрессируя на имидж политический. Наконец, когда солнышко садиться начало, съёмки прекратились. Я на радостях, что конец моим мучениям пришёл, «фуршет» киношникам похлеще вчерашнего организовал.

И всё бы ничего, но на третьем стакане подходит ко мне режиссёр довольный, за съёмки и приём благодарит, а потом и «новость» обалденевающую сообщает:

— Ещё денька три съёмок — и мы такую программу о вас сварганим, что хоть в президенты баллотироваться можно!

А у меня на это слов ответных — ни благодарственных, ни матерных — никаких не нашлось. Только очумело взгляд на Сашка перевожу, а тот кивает сочувственно. Мол, назвался груздем — страдай…

В общем, две недели в «работе» такой напряжённой пролетели. Весь день меня то киношники, то корреспондентишки газетные донимали — каждому ведь мзду немалую от кандидата крутого за репортаж хвалебный получить хочется. А я, хоть и понимаю, что не они мне погоду на выборах делать будут — Пупсику заранее пятьдесят пять процентов голосов заказал, — но отменить встречи назначенные не могу. Видимость «честной» борьбы соблюдать необходимо, чтоб комар носа не подточил. Иначе пацану моему такому количеству народа мозги прочищать понадобится, что сгорит он от перенапряжения. А как мне тогда без него?

Потому и страдал я, выкладываясь до изнеможения, день-деньской из себя умника изображая, вечером на «фуршетах» отпускаясь, а утром реанимацию медикаментозную проходя. В сплошной кошмар для меня эта круговерть дикая превратилась.

Однако рано или поздно всему конец наступает. К счастью для меня, первым не моё терпение лопнуло, а избирательная кампания на финишную прямую вышла. Суббота наступила, когда ни слова ни о ком из кандидатов говорить в средствах массовой информации не положено.

Как всегда заваливают ко мне с утра пораньше Сашок с лечилой, а я, хоть и с бодуна «фуршетного» после вчерашней встречи с избирателями, но уже на кровати что на иголках сижу и вместо приветствия им фигу кручу.

— Вот вам, а не реанимация! — говорю злорадно и для большей убедительности кроме фиги руку свою по локоть отмеряю.

— Спрячь шприц, — советую лечиле. — С сегодняшнего дня как все люди жить будем. Водкой по утрам опохмеляться, а не наркотиками пичкаться. Кстати, и вы оба тоже.

Лечила, тот понятно, рад такому повороту несказанно, даже руки в предвкушении потирает. Выпить не дурак, да и для благоверной «отмазка» клёвая есть — шеф заставил. Сашок же морщится, но слова поперёк не молвит, хоть и не любит этого дела, особенно с утра. Однако куда денешься — избирательная кампания закончилась, попробуй шефа не уважь!

Веду я их в гостиную, где Пупсик уже стол соответствующий накрыл. Малец у меня — чистое золото. Именно так стол обставлен, как мне неделю регулярно снился. Тут и Алиска к нам присоединяется — в последнее время она постоянно Пупсику готовить помогает. Никак ревнует, поскольку сердцем чувствует, что я ему больше внимания, чем ей, уделяю. Во, баба изменилась! Раньше, насколько знаю, воду в чайнике вскипятить не умела.

— Доброе утро, родной! — воркует задушевно, в щёку меня чмокает, рядком за стол садится и к плечу преданно прижимается. Ни дать ни взять — голубка сизокрылая.

— А пацан где? — спрашиваю.

— Видик пошёл смотреть, — дует она губы. — Можно хоть раз за столом без него посидеть?

— Ладно, — благодушествую. Действительно, лучше ему перед Сашком и лечилой лишний раз не светиться.

Наливаю рукой нетвёрдой каждому из графина запотевшего и тост провозглашаю:

— За депутата Думы российской Пескаря Бориса Макаровича!

Бальзамом благотворным влага божественная в организм хлынула и во все капилляры, что в губку сухую, в момент всосалась. И такая благодать наступила, что словами не опишешь, только самому прочувствовать надо. От всех болезней нет лекарства лучше.

Лечила выпил, аж крякнул, а вот Сашок пригубил только, поморщился и фужер на стол поставил.

— Что, — спрашиваю его с издевкой, — не веришь, что депутатом стану?

Пожимает он плечами, глаза в сторону отводит.

— Не-ет! Ты давай правду, как на духу, режь, — продолжаю подзуживать. — Как доверенное лицо кандидата, всю его предвыборную кампанию сварганившее.

— Честно? — спокойно спрашивает Сашок и взгляд на меня странный, вроде ироничный, бросает.

— Честно.

— Не верю.

— Ну почему… — встревает в разговор лечила, пытаясь резкость ответа Сашка смягчить. — Может, во втором туре…

— А я верю, — безапелляционно заявляет Алиска. — Боренька сразу в первом туре больше всех голосов наберёт.

— Этого мало, — наперекор своё гнёт Сашок, будто ему с утра вожжа под хвост попала. — Для победы необходимо больше половины.

— Значит, будет больше половины, — простодушно поправляется Алиска.

— Моя ты умница, — целую жену. — Так и будет. Ровно пятьдесят пять процентов голосов наберу.

— Это откуда же такая точность? — хмыкает Сашок.

— А мне это число просто нравится, — чистосердечно признаюсь. — Я в школе лишь с «тройки» на «двойку» перебивался, и «пятёрка» для меня всегда мечтой несбыточной была. А здесь этих цифр магических сразу две.

— Нормального «отличника» Дума получит, — не удерживается от иронии Сашок. — Впрочем, там таких «отличников» и без тебя пруд пруди.

46

В общем, поёрничал Сашок надо мной всласть, но когда в воскресенье под вечер результаты выборов объявили, и мои 55 процентов высветились, запил по-чёрному.

В понедельник утром начался по телефонам сплошной трезвон — поздравления со всех сторон посыпались. А у ворот «фазенды» кавалькада машин корреспондентов разных и телевизионщиков всяких выстроилась. Но я никого к себе не допустил. Накрыл стол праздничный для «винтиков» своих, но вместе с ними отмечать не стал. Как расселись они все, вошёл я в зал, сказал слово тёплое: «Празднуйте. Это и ваша победа», — и быстренько ретировался.

К Сашку заглянул, а он совсем невменяемый. В транс полный впал — на мои вопросы не отвечает, сиднем каменным за столом сидит и бутылку начатую взглядом гипнотизирует. Или она его. Соревнуются, кто кого с ног свалит. По четырём посудинам пустым, на полу валяющимся, и дураку ясно, что пока Сашок верх берёт. Однако на подоконнике ещё пяток нераспечатанных пузырей стоит. Как понимаю, «гляделки» эти всё равно не в пользу Сашка закончатся. Не умением, так числом водка победу одержит.

А я, что поразительно, в этот день ни капли спиртного не принял. Чувство какое-то странное в душе угнездилось, словно я это не я, а с сегодняшнего дня другой человек. И даже более того — существо иное, высшего порядка. Вчера ещё каким-то Борькой Пескарём был, а сегодня — ого-го! — депутат Борис Макарович! И будто бы даже аура неземная нимбом святости вокруг головы моей светиться начала.