Книга Мафиози из гарема - Светлана Славная

— Обвяжись вокруг талии, и мы тебя вытащим, — скомандовал любитель пушкинских историй. Егор решил не спорить. Ослиный волос оказался на удивление прочным. Животное весело взбрыкнуло и всосало свой хвост обратно, не забыв уложить размотанную нить аккуратным пучком.

Далее безудержно хихикающего Гвидонова погрузили Горбунку на спину и повезли на берег, к батискафу. Гений технической мысли лишь поинтересовался, куда делись все его стражники.

— Я надоумил их поискать клад, — отмахнулся мэтр по неразрешимым вопросам. — Старый трюк, издавна используемый разными хитрецами.

В батискафе Гвидонов окончательно пришел в себя и наконец поверил, что и впрямь видит своего учителя, Ивана Ивановича Птенчикова. Лететь в будущее парень категорически отказался — кто же будет помогать мэтру бороться с разгулом преступности? Птенчиков все же настоял на его медицинском осмотре. Егор быстренько смотался в ИИИ и вернулся обратно с внушительным запасом транквилизаторов и нейтрализаторов. Его признали условно пригодным к несению службы, но из батискафа порекомендовали не выпускать. Умиротворенный после медицинских процедур и видеофонического общения с оживающей женой, Егор пристроился у иллюминатора и погрузился в медитативное созерцание глубин Мраморного моря, изредка похихикивая над проплывающими мимо рыбками.

Угрюм-Угу, зловещий Черный евнух, нагоняющий страх даже на самых закаленных в интригах придворных, торопился по своим многоважным делам. Однако в это утро Фортуна явно не благоприятствовала доверенному сановнику султан-валиде: когда он пересекал первый двор, от группы мающихся скукой янычар отделился гарный хлопец Андрийко и преградил ему дорогу:

— Здоровеньки булы, почтеннейший. Так шо там, говоришь, с моей коханой Ксюней? — ласково поинтересовался он, поигрывая небольшим, но очень острым топориком.

Евнух встал как вкопанный и, не мигая, уставился на янычара.

— Ты, кажется, говорил, что муфтий собирается посадить ее на кол?

— Неужели я ошибся и муфтий назначил ей другую кару за прелюбодеяние? — изобразил изумление Угрюм-Угу, начиная медленно пятиться.

— Прелюбодеяние? — взревел Андрийко. — Да моя Ксюня чиста как овечка! В смысле, никто и не думал предъявлять ей никаких претензий, это все твои гнусные выдумки.

— Что уж, и пошутить нельзя? — пробормотал евнух и вдруг с места в карьер рванул по направлению к дворцовым покоям.

— Держи его! — взревел неудовлетворенный разговором Андрийко и под бодрящее улюлюканье янычар припустил следом.

Визжа совершенно по-бабьи, евнух мчался к единственному безопасному для него месту — султанскому гарему. Хлопец не отставал, а где-то позади дружно топали его вооруженные приятели. Шансы Угрюма-Угу на спасение стремительно таяли, но внезапно он проявил тактическую смекалку и, ринувшись напрямик через колючий кустарник, умудрился ворваться в заветные двери первым. Разгоряченный погоней Андрийко успел проскочить следом, но тут не привыкшая к подобным безобразиям охрана гарема наконец очнулась от спячки и самоотверженно сомкнула ряды перед самым носом его «однополчан».

Андрийко промчался лабиринтом петляющих коридоров и успел заметить окованную медью дверь, за которой скрылся его коварный недруг. Запоры оказались на редкость крепки.

— Выходи, гад, драться будем! — вопил гарный хлопец, потрясая своим топориком. И тут дверь распахнулась. На пороге стояла султан-валиде:

— Ого, да у нас гости! — Из-под плотной паранджи ее голос прозвучал глухо и как-то неровно, будто сиятельная повелительница изволила запыхаться. — Добро пожаловать на территорию гарема, красавчик. Мне как раз нужен новый евнух. Белый.

Она резко хлопнула в ладоши:

— Взять его!

Подкравшиеся сзади евнухи скопом навалились на растерявшегося хлопца и стянули его могучие конечности шелковыми шнурами, завязав концы бантиком.

Боевые соратники хлопца Андрийки стояли дружным фронтом у входа в гарем. Напротив них плотной шеренгой выстроились вооруженные евнухи внешней охраны. Так они и переругивались, осыпая друг друга отборнейшей бранью, но не решаясь перейти к открытым боевым действиям.

Ситуация накалялась. Продлись это противостояние еще минут десять, и темпераментные янычары, скорее всего, схватились бы за ятаганы и топоры. Но тут по рядам евнухов пронесся подобострастный трепет, и на авансцену выступил разъяренный Угрюм-Угу:

— Кончай базар! — прошипел он угрожающе.

Янычары несколько смешались, но не отступили:

— А ты верни нам нашего товарища!

— Поздно. Теперь он будет нашим товарищем, — поганенько ухмыльнулся Черный евнух.

— Как… как… — начали заикаться потрясенные янычары, а стоящие напротив евнухи залились радостным смехом. Вдруг внимание Угрюма-Угу привлек несущийся напрямик через ухоженные газоны человек. Перепрыгивая клумбы, он высоко вскидывал худые ноги и взбрыкивал, будто норовистый жеребец. Черный евнух с удивлением узнал визиря. Надо сказать, подобные экзерсисы были совершенно не в его стиле. Добежав до крыльца, Осман-Ого едва не рухнул от перенапряжения.

— Мир тебе, великий визирь, обладающий не только силой разума, но и крепостью ног, — с недобрым предчувствием поприветствовал его Угрюм-Угу. — Что заставило тебя уподобиться неверной жене, спасающейся от праведного гнева супруга?

Запыхавшийся визирь хотел ответить столь же учтиво, но лишь распахивал рот, жадно глотая воздух:

— Достойнейший… прозорливейший… доложи несравненной… затмевающей… Срочно!!!

— Что случилось?! — сурово нахмурился главный евнух.

Великий визирь всплеснул руками и, сделав шаг вперед, припал к его уху:

— Этот ишак, старший казначей, проиграл все свое имущество и любимую жену в придачу!

— Любимую… Джамилю? Младшую дочь султан-валиде?! — Черный евнух схватился за сердце и умудрился побледнеть. — Кому?

— Какому-то заморскому купцу, прибывшему в город верхом на страшном морском чудище, — трясущимися губами пролепетал визирь, готовящийся принять на свою бедную голову лавину высочайшего гнева сиятельной тещи казначея. — Мои верные шпионы пытались их догнать, но следы затерялись на берегу Босфора.

— Вперед! — взвизгнул Угрюм-Угу и первым устремился к воротам. Переглянувшись, янычары и евнухи в редком единодушии устремились за ним.

И только обитательницам гарема не было никакого дела до проблем луноликой Джамили. Убедившись, что их надзиратели, вздымая ногами серую пыль, стремительно удаляются с подведомственной территории, девчонки пробрались к каморке, где томился в ожидании своей скорбной участи еще не успевший отведать ножей придворного лекаря янычар Андрийко, и… выстроились в очередь.

На берегу царило необычайное оживление. Рыбаки, прослышав о появлении неведомого чудища, единодушно решили, что оно наверняка распугало всю рыбу в округе, и не торопились спускать свои лодки на воду. Горшечники и башмачники, торговцы и крестьяне, побросав свои дела, тоже высыпали на берег, предварительно выдержав в своих душах нелегкую битву между страхом и любопытством. Жизнь стамбульцев не была богата развлечениями, так что любопытство одержало верх: кто знает, когда тварь заморская наведается в их края еще раз? Предусмотрительно держась подальше от кромки воды, горожане обсуждали животрепещущую новость, лихо приукрашивая ее бесчисленными слухами и догадками одна невероятнее другой: