Книга Мефодий Буслаев. Месть валькирий - Дмитрий Емец

Глава 16

ЕДИНСТВО МЕСТА И ДЕЙСТВИЯ

Классическую трагедию невозможно представитьбез единства места и действия.

Учебник литературы

 

Это был небольшой городской парк, вокругкоторого смыкались стены домов. Вдоль ограды выстроились неотвратимые щиты,сообщавшие, что на территории запрещается мусорить, разводить костры, ставитьпалатки, ломать деревья, радоваться жизни и распивать нетрезвые напитки. Принекоторой настойчивости на щитах можно было обнаружить и другие подсказки, чемможно в принципе заняться.

– Про отстрел крокодилов здесь ничего несказано! Значит, отстреливать крокодилов тут можно, – буркнул Меф, попривычке скользя взглядом по ближайшему щиту.

Упорная сила влекла Мефа в этот ничем не примечательныйпарк. Он остановился там, где у входа дорожки ветвились надвое, а затем, какпальцы на руке, расходились тонкими асфальтовыми тропинками. Куда бежатьдальше, он точно не знал, но ощущал, что валькирия совсем близко. Меч в ножнахразогрелся. Спиной он ощущал тугую полоску жара, которая шла наискось от левогоплеча к правому бедру.

Парк был странно пустынен в этот далеко непоздний час. И хотя окружающие улицы кипели жизнью, здесь не было никого иничего: ни собачников, ни мам с колясками, ни медленно прогуливающихсястариков, ни пестрых и шумливых студенческих компаний. Точно магический круг,незримо очерченный по границе, гнал отсюда всех непосвященных.

То, что такая преграда действительносуществовала, Меф ощутил, когда сделал первый шаг по дорожке. Упругая, властнаясила толкнула его в грудь. Он испытал мгновенный страх. Тот неизвестногопроисхождения ужас, который заставляет целые толпы людей бежать в слепойпанике, спасаясь от вымышленной опасности, – и тем вернее приближаться копасности реальной, но незримой. Догадываясь, что все это действие магии, Мефзакрыл глаза и, противясь, сделал шаг вперед. Всего лишь шаг. И тотчас, опознавего, магия отхлынула. Неведомая сила пронеслась дальше, деятельно охраняя круг.

Меч продолжал раскаляться. Если бы не ножны,едва ли Меф вообще смог бы вынести прикосновение клинка к коже. Да, валькириябыла близко, но где искать ее – Буслаев по-прежнему не знал.

Пытаясь обрести подсказку, Меф повернулсялицом к ветру. Ветер нес сложную смесь запахов. Здесь был и душный запахбензина, который Буслаев, как истинный городской житель, с детства любил, ивлажные испарения сырой земли, и дразнящий дух тополиных почек, которые вскореклейкой массой будут падать на волосы... И ничего, совсем ничего такого, чтомогло бы подсказать Мефу, где валькирия.

Зато ее присутствие ощущалось повсюду. Из-закаждого дерева неуловимой молнией могло вылететь разящее копье. Не дожидаясь,пока это произойдет, Меф наискось побежал сквозь парк. Он несся междудеревьями, избегая дорожек, где его можно было увидеть издали. Вскоре деревьяраздвинулись, и он увидел овальный пруд, к которому сходились парковые дорожки.Пруд окружали скамейки, густо обсаженные красно лиственным барбарисом.

В центре пруда помещался декоративный теремдля водоплавающих птиц. С ним рядом, изогнув шею, с горделивой грациейшахматного коня, плавал ослепительной белизны лебедь. Когда Меф показался уводы, лебедь повернул голову, посмотрел на него и, вытянув шею, издал неясныйне то шипящий, не то клекочущий звук. В звуке этом было что-то негодующее,похожее на вызов.

«Не задирайся! Летел бы ты отсюда!» – усталосказал ему Меф.

Внезапно он ощутил в ладони нечто постороннее.Ага, темный пузырек с узким горлышком. Предсмертный подарок полуночной ведьмы –мерзкой шипящей старухи. Как он оказался в руке? Меф не помнил, чтобы ондоставал его... Или это один из тех артефактов, что отвлекают сознаниепосторонними мыслями, в то время как сами вкрадчиво диктуют телу свою волю?

Меф осторожно коснулся пробки. Она поддаласьдо подозрительного послушно, гораздо легче, чем всегда откупоривался новый йод,с которым ему не раз приходилось сводить знакомство. Когда же, сделав половинуоборота, Буслаев попытался закрутить пузырек, то обнаружил, что не может.Внутри пузырька что-то яростно вспыхивало. Меф вцепился в крышку пальцами,лихорадочно пытаясь повернуть. Бесполезно. Пробка неумолимо прокручивалась,царапая пальцы.

Эйдос сжался в груди, предупреждающе кольнувсердце тревогой. Меф, привыкший доверять мимолетным ощущениям больше, чемпроверенной логике, размахнувшись, забросил пузырек в пруд. Мефодий и лебедь сбеспокойством следили за полетом пузырька. Упав в воду, пузырек булькнул ипошел ко дну. Мефодий немного выждал и хотел уже отвернуться, как вдруг пенный,яростный, пугающе беззвучный вихрь разодрал спокойное покрывало сонной воды. Вярости он сорвал со сваи декоративный птичий терем и в одну секунду расшвырялдоски по зеркалу пруда. Похожий на ленточного японского дракона, сотканного избурлящей воды – чудовищного дракона размером с добрую дюжину трамвайныхвагонов, вихрь рванулся к Мефодию. Увидев, что на него несется поток, Буслаевприсел и, раскинув руки, выставил интуитивную защиту. Убежать от такого потокаон не успевал, да и выдержать удар такой силы не надеялся.

Сообразив, что обознался и его враг не Меф,водный дракон развернулся и попытался обрушиться на лебедя. Спасаясь от него,птица, тяжело взмахивая крыльями, пробежала по воде и оторвалась от нее.Несколько томительных мгновений лебедь летел, почти захлестываемый потоком. Мефвидел, как сквозь пену брызг мелькают его белые перья. Затем лебедь выправилсяи набрал высоту. Водный дракон не отставал. Казалось, поток и лебедьсостязаются в скорости полета. Отвесная струя взмыла в небо на высотудесятиэтажного дома. Вначале птица и поток летели вровень, но чем выше, темотчетливее проявлялось преимущество лебедя. Ленточный дракон тяжелел. Стихиявоздуха отторгала его.

Дно пруда, до капли выпитого драконом,обнажилось. Взгляд Мефа безошибочно притянулся к пузырьку, который невозможнобыло не найти, поскольку из его горлышка тонкой, стремительно расширяющейсянитью тянулся драконий хвост. Та чудовищная водная петля, что яростно металасьнад парком, пытаясь настигнуть и захлестнуть лебедя.

Мефодий спрыгнул в котлован опустевшего прудаи, поскальзываясь, побежал к пузырьку. Хвост дракона, изогнувшись, хлестнул егопо ногам, и Меф, падая, разбил себе в кровь скулу. Сквозь ураган колючих капельон все же сумел подползти к пузырьку и после нескольких нанесенных вслепуюударов расколоть его рукоятью меча.