Книга Как ни крути - помрешь - Ким Харрисон

Я заправила за'ухо выбившийся локон и сосредоточилась.Выдохнула, закрыла глаза и подключилась клинии, ощутив, как тут же выровнялосьдавление. Настроившись на целеустремленное спокойствие, которое я вызывала всебе, произнося заклинания лей-линий, я почувствовала что-то новое, незнакомоеи любопытное. Из линии заструилась ниточка энергии, заменяя то, что янеосознанно извлекла из своего ци. Тулпа, – подумала я, напрягшись в надежде.

Глаза у меня распахнулись – волна силы хлынула из линии,возмещая энергию, ушедшую из ци в голову. Бурным вихрем линия влилась в меня, вмои мысли. Хранилище расширилось, принимая ее. Ошеломленная неожиданностью, яничего не сделала, чтобы остановить поток.

– Хватит! – крикнула Кери, вставая на колени. – Рэйчел,отпусти линию!

Я дернулась, отводя центр внимания прочь от линии. Меняокатило теплом, когда брызги силы из мыслей полетели в ци, переполняя его.Задержав дыхание, я застыла на стуле, таращась на Кери. Боялась шевельнуться –столько энергии накопилось в голове.

– Живая? – спросила она, по-прежнему на коленях, и якивнула, что все в порядке.

– Эй, как вы там? – донесся далекий голос из кухни.

– Нормально! – осторожно крикнула я в ответ, потомобернулась на Кери. – Правда, нормально?

Широко раскрыв зеленые глаза, она кивнула, ни на миг непуская с меня взгляда.

– Ты держишь много энергии вне собственного центра, –сказала она. – Но я заметила, что твое ци держит меньше, чем мое. Я думаю… –она запнулась, – думаю, что ци эльфа может удержать больше, чем ци ведьмы, новедьмы могут больше удержать в мыслях.

Я ощущала в себе вкус этой энергии, будто фольгу на языке.

– Из ведьм лучше получаются аккумуляторы? – спросила яслабым голосом.

Она засмеялась, и чистый голос долетел до пыльных балок подкуполом. Жаль, что там не было пикси, чтобы потанцевать в (том звуке.

– Может быть, поэтому ведьмы ушли из безвременья раньшеэльфов, – сказала она. – Демоны, похоже, предпочитают ведьм в качествефамилиаров людям и эльфам. Я думала, это потому, что нас так мало, но, бытьможет, не в этом дело.

– Быть может, – ответила я, думая, как бы мне сдержатьвсю эту силу, не пролив. У меня чесался нос, и нестерпимо хотелось чихнуть.

В коридоре послышались шаги Айви, и мы обе обернулись ейнавстречу, когда она вошла с сумкой через плечо и тарелкой печенья в руке.

– Я сейчас ухожу, – сказала она, перебрасывая волосычерез плечо. – Проводить тебя домой, Кери?

Кери тут же встала: – В этом нет необходимости. В глазахАйви мелькнула досада.

– Я знаю, что нет необходимости.

Тарелка дымящихся печений с резким стуком оказалась на столепередо мной. Я приподняла брови и спустила ноги на пол.

Айви хотела поговорить с Кери наедине – обо мне, конечно.Мне по не понравилось, и я резким стаккато постучала пальцами по столу:

– Я этого не ем, – произнесла я без интонации. – Этолекарство, Рэйчел, – возразила Айви. С напором возразила.

– Айви, это «бримстон», – парировала я. Керн неловкопереминалась с ноги на ногу, но мне было все равно. – Не могу поверить, что тыменя кормишь «бримстоном», – продолжала я. – Людей, которые этим занимаются, яарестовывала, а не делила с ними плату за квартиру.

Айви я хватать не буду. Пусть она хоть все законы изсправочника О В нарушит, не буду. Сейчас не буду.

Поза Айви стала угрожающей, она выставила бедро, губы почтипобелели.

– Это – лекарство, – сказала она резко. – Специальнаяобработка, и доза стимулятора в нем так низка, что ты даже запаха не чуешь. Тыведь не чуешь «бримстона», нет? Не чуешь?

Карие кольца вокруг черных зрачков сузились, и я опустилаглаза, не желая вводить ее в состояние, когда она выпускала ауру вампира. Темболее сейчас, когда солнце почти зашло.

– Там его достаточно, чтобы дурь начала играть, –ответила я угрюмо.

Айви тоже успокоилась, понимая, что дошла до границ.

– Это не моя вина была, – сказала она тихо. – Я никогдане давала тебе столько, чтобы пробудить на нее реакцию.

Кери подняла узкий подбородок. В ее зеленых глазах не былораскаяния.

– Я принесла за это свои извинения, – произнесла онанапряженным голосом. – Я не знала, что это запрещено законом. В последний раз,когда я его кому-то давала, такого запрета не было.

– Видишь? – Айви показала на Кери. – Она не знала, аэтот страховой агент всего лишь хотел помочь. Теперь заткнись, жри печенье ихватит заставлять нас чувствовать себя сволочами. У тебя завтра работа, и тебетвои силы понадобятся.

Откинувшись в вертящемся кресле, я оттолкнула от себятарелку с вампирским печеньем. Я не собиралась его есть. Мне плевать, чтовчерашняя доза так подстегнула мой метаболизм, что синяк под глазом стал ужежелтым, а порез на губе зажил.

– Мне и так хорошо.

Обычно безмятежное лицо Айви помрачнело.

– Хорошо, – передразнила она.

– Хорошо, – упрямо повторила я, закидывая ногу на ногу иповорачиваясь глянуть на нее неодобрительно. Айви шевельнула желваками наскулах:

– Пойдем, Кери, я тебя отведу домой.

Кери посмотрела куда-то между нами. Потом отрешеннонаклонилась к чайнику и чашке.

– Я сперва помою за собой посуду.

– Я могу помыть, – поспешно вставила я, но Керипокачала головой, глядя себе под ноги, будто боялась что-то, пока шла в кухню.Я поморщилась – мне не нравилось, что она делает домашнюю работу. Слишком этобыло похоже на то, что, как мне представлялось, заставлял ее делать Алгалиарепт.

– Пусть себе, – сказала Айви, когда затих шум шаговКери. – Так она чувствует себя полезной.

– Она же королевской крови, ты же знаешь.

Айви глянула в темный коридор, откуда доносился из кухни шумводы.

– Была тысячу лет назад. А сейчас она ноль, и сама этознает.

Я возмущенно выдохнула:

– Неужто ты ей совсем не сочувствуешь? Мыть за мнойтарелки – это же унизительно!

– Сочувствия у меня навалом. – Вспышка злости заставилаее поднять брови. – Ноты знаешь, когда я смотрела последний раз, в объявленияхо работе не видела вакансий для принцесс. Что ей делать, чтобы придать жизнисмысл? Договоров между государствами ей не заключать, законов не принимать;максимум, что ей решать приходится – готовить на завтрак яичницу или вафли. Сэтой древней аристократической чушью ей никак не почувствовать свою значимость.А в мытье посуды ничего унизительного нет.

Я откинулась в кресле, молчанием выдавая согласие. Она былаправа, но мне это не нравилось.