Книга Поговори со своей тенью - Наталья Андреева

Он страдал чревоугодием, потому что следующей темой его монолога стали рестораны, в которых Смеляков обедал, опять-таки со знаменитыми людьми. И блюда, которые стоили баснословно дорого. Стоимость их Смеляков также произносил с придыханием, но с придыханием иного рода — здесь в его словах чувствовалось сожаление. Ты видишь, милая, каких денег мне на это не жалко, но, черт возьми, я же их не рисую!

И я заподозрила, что он жаден. Но тщательно скрывает это. То есть Золотая Середина оказалась вымученной. Он придерживается ее, но чувствует при этом напряжение. Или на него грядущий кризис так повлиял? Ох, как не хочется все терять! Никто из таких, как он, не хочет быть проигравшим, вот в чем дело! Но деваться некуда. В случае кризиса выигрывает только тот, кому вообще нечего терять.

И он был болтлив, потому что не давал мне и слова вставить. А когда мы дошли до отношений с Виолой, я поняла, что еще и развратен. Потому что предложил попробовать кое-что. Я, скромница эдакая, поморщилась: мол, это не к Глупой Пучеглазой Лягушке. Только подумала: где он смотрит такие фильмы? Уж наверняка не дома с женой!

Не дошли мы только до греха гнева, ибо я не успела его разозлить. Мы остановились, чтобы перекусить, отъехав от Москвы километров двести. А я уже от него устала. Фиалку, что ли, разбудить?

— Правильно сделал, что согласился на полторы штуки, — сказал Смеляков, собираясь вылезти из машины.

— В каком смысле?

— Зато сэкономил на психотерапевте, — серьезно пояснил он. — Мало кто может так долго меня слушать, а мне надо выговориться.

— А совещания на что?

— Ты не понимаешь. Разве я могу сказать подчиненным о своих сомнениях? Наоборот: даже если корабль идет ко дну, надо говорить только о том, что еще чуть-чуть и мы достигнем линии горизонта. Как все-таки здорово, что я тебя в свое время уволил!

Ну, спасибо ему, родному! Эгоист чертов! А обо мне он подумал?

— Знаешь, я тебя огорчу, потому что хотела бы подремать часок.

— А ты, случаем, не водишь машину? — спросил он, наверно, потому, что сам предпочел бы забраться на заднее сиденье и как следует выспаться.

— Нет, машину я не вожу, — покачала головой Глупая Пучеглазая Лягушка.

— А давай я куплю тебе выпить. Тогда ты не заснешь.

Пока он ходил делать заказ и расплачиваться, я растолкала Фиалку:

— Эй, соня! Твоя очередь! Смеляков сейчас выпивку принесет!

— Да? — облизнулась Фиалка. — Здорово! Ладно, смена почетного караула у Мавзолея. Где тело вождя?

«Тело» выходило из придорожного кафе с баночкой джин-тоника в руках. За ним семенила тетя с подносом, на котором дымился шашлык. Смеляков предпочел перекусить на свежем воздухе.

— Я не хочу есть, — покачала головой Глупая Пучеглазая Лягушка и пристроилась на одном из пластмассовых стульев. На нее напала дрема!

Зато выспавшаяся Фиалка, у которой вновь появился хороший аппетит, тут же потянулась к ароматному шашлыку.

— Я вот что хотел сказать насчет своего зама, — сказал Смеляков, усаживаясь напротив и обмакивая в кетчуп сочный кусок мяса.

— Не надоело, а? — Фиалка отхлебнула джина. — Зануда!

— Что ты себе позволяешь? — опешил Смеляков.

— Я-то на твоей фирме не работаю! Охота мне было про нее слушать?

— Хочу Глупую Пучеглазую Лягушку! — заявил он. — Пока не приехали на место!

— А я петь хочу! — отрезала Виола.

— Что-о?

Он чуть не подавился шашлыком. Фиалка вела себя нагло. Выпила свой джин-тоник, слопала шампур шашлыка и, не дожидаясь своего спутника, направилась к машине. Пока Смеляков доедал мясо и мыл руки, прошел обряд переодевания. И вот уже она развалилась на переднем сиденье в шортиках и засверкала длинными стройными ногами.

— Так вот что я хотел сказать насчет своего зама, — вновь начал было Смеляков, но Фиалка оборвала его, громко запев:

— Ты подарил мне летом… Часики с секретом…

Не пошутила, значит! Хочет петь — и поет!

А Смеляков все никак не уймется!

— В целом он мужик ничего…

— Когда со мной ты рядом… Они идут, как надо…

— Послушай…

— А только мы не вместе… Они стоят на месте… Андрюша? Как твои часики?.

Глупая Пучеглазая Лягушка залилась краской стыда, потому что Фиалка полезла к нему в штаны! И помурлыкала:

— Часики с секретом… Часики с секретом…

— Ну ты даешь! — высказался Смеляков.

— А только мы не вместе… Они стоят на месте…

— Может, в мотель свернем? — хрипло спросил он, потому что Фиалка продолжала свое черное дело. Видимо, в отличие от меня, ей очень уж не хотелось слушать про его зама. Да, моя лучшая подруга не отличалась терпением.

— Зачем в мотель? Просто сверни.

«Мерседес» так резко затормозил, что я чуть не вылетела из него! В этом время мимо проехала синяя машина. Мне показалось, или…

— Послушай… — попытался что-то сказать Смеляков.

— А ты посмотри. — Фиалка вдруг стянула футболку. Бюстгальтера на ней не было.

Когда «Мерседес» свернул в лесок, я вывалилась из него и упала на траву. Хотелось оглохнуть и ослепнуть. Это была моя вторая маленькая смерть. Зачем я только разбудила Виолу! Пока я страдала, они занимались любовью прямо в машине, наспех. Зато так страстно, как это бывает, лишь когда чувства застают тебя врасплох. То есть хочется тебе пить, и ты нагибаешься к первой попавшейся грязной луже, хотя за углом, быть может, бьет чистейший родник. Но наплевать на родник, если так долго бредешь по раскаленной солнцем пустыне. Фиалка умела так поддать жару в этой пустыне, что становилось просто невыносимо. Я понимала Смелякова.

— Ну, ты даешь! — повторил он одну из любимых своих фраз, когда Фиалка слезла с него и стала не спеша приводить себя в порядок. — Ни с того ни с сего.

— И с того и с сего. Приступ страсти. Могу я взять и захотеть мужчину?

— Без всякого перехода?

— А какой тебе нужен переход? Через Альпы? Давай надевай штаны, Суворов! Поехали уже.

Он все никак не мог успокоиться. А ей теперь захотелось, так же, как несколько минут назад отчаянной страсти, предаться бешеной скорости.

— Вот если бы я водила машину, я бы не ездила меньше чем сто пятьдесят! А лучше двести! Двести пятьдесят!

— Жить, что ли, надоело? — пробурчал осторожный Смеляков. Но газу тем не менее прибавил.

— Ха! Да ты трус!

— Что-о?!

— Спорим, что тот «Мерседес» ты ни за что не догонишь?

— Да не хочу я с тобой спорить!

— Что? Слабо? — подначивала его Виола. — Ну давай! На ночь любви! Если обгонишь его, я одну ночь обслуживаю тебя бесплатно!