Книга Усто Мумин: превращения - Элеонора Федоровна Шафранская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Здесь уже начали его делить: Николаев живописец или график. Усто Мумин очень разносторонний человек, одаренный, интересный, своеобразный художник, и, конечно, им гордится также и графическая секция, и Усто Мумин дорог всему Союзу художников… Имя Усто Мумина — это странное имя дал ему сам узбекский народ, мне кажется, что и узбекский народ ценит Усто Мумина, а раз ценит, значит, и знает.
Так, товарищи, я пожелаю не только от Союза художников, но я пожелаю от узбекского народа (беру на себя эту смелость) здоровья и долгих лет плодотворной жизни.
(Аплодисменты)
НИКОЛАЕВ (УСТО МУМИН):
Жизнь моя вообще очень сложная, как у каждого из нас, и эти колебания от крайнего левого крыла к правому крылу — они потрепали меня и как художника, но мне хочется сказать о другом. Вот Вл. Леон.[524] — это совесть нашего ССX, он остро поставил вопрос о моих вещах раннего периода. Оценка этих работ в какой-то мере справедлива, эстетизм, безусловно, в них есть, и уже поэтому они нашим художникам чужды, так же как чужды эти композиции, которые я делал с большой искренностью. Несмотря на то, что они прошли через 3 жюри, все-таки на выставку пропустили только одну вещь, а эти так и остались, значит, Москва также нашла, что само содержание не наше. Я считаю себя советским человеком, и для развития советского искусства в Узбекистане я кое-что сделал и умру я советским человеком, но у меня имеются какие-то атавистические настроения, и, может быть, моя любовь к итальянскому Ренессансу, к эпохе Возрождения — странна на сегодняшний день, но низкопоклонства у меня к этому нет. Я считаю, что искусство Микеланджело — это советское искусство, несмотря на то что идеология не наша, но своим гением он через века прошел, и он наш. Такими же великими мастерами являются Андрей Рублёв, несмотря на то что нас разделяют века и разные идеологии, но в своем стремлении к прекрасному он нам созвучен. Поэтому я не боюсь, что меня могут упрекнуть в низкопоклонстве перед иностранщиной. Прекрасное — это советское, не может быть прекрасного фашистского, прекрасное то, что принадлежит нам. Много бумаги испортили мы на своем веку, конечно, и я не нашел удобным показать те вороха, которые у меня сохранились из газетных вырезок.
В отношении ссылок на Чепелева, я считаю, что Всеволод Михайлович[525] немного перестарался, он очень хорошо вскрыл и покрыл меня, но когда он делает ссылки на Чепелева, то вещи он рассматривал чисто с формальной стороны. В свое время он сделал много полезного, именно в отношении меня, но он приписывал мне такие вещи, которых не было, например, к «Миру искусства» я не имел отношения, хотя, может быть, мои работы того периода напоминали технику их работы.
Вообще я очень благодарен всем за встречу, которую мне организовали, и обещаю вам: я всегда был общественником, если я буду нужен, особенно молодежи, то я всегда поделюсь своим опытом.
О темпере говорили, она несет в себе много интересного. Возьмите Чингиза Ахмарова, он в этой темпере сделал хорошие росписи Академического театра. Там эта техника хороша, потому что она по содержанию подходит. Браться за советскую тематику в приподнято-реалистическом состоянии. Мне хотелось показать такую торжественность той земли, которая встречает вернувшегося героя, а получилось другое, получилась страшная вещь — пришел человек с фронта и застал Узбекистан 19-го года, те же костюмы, та же одежда. Но в отношении этой работы должен сказать, что тут мне подсказал наш академик Гафур Гулям: нарисуйте, говорит, так: пусть отец молится богу, сейчас это разрешается (это было в позапрошлом году). Пусть, говорит, целует землю, и сам показал мне, как это делается, я и сделал. (Смех.)
Ну, в общем, большое вам спасибо за встречу!
(Аплодисменты)
Усто Мумин. Автопортрет. 1949
Государственный музей искусств Республики Каракалпакстан им. И. В. Савицкого, Нукус
Выходные данные
Элеонора Шафранская
Усто Мумин: превращения
Редактор Анна Шафран
Корректор Галина Кузнецова
Выпускающий редактор Ольга Дубицкая
Дизайн и верстка Никита Михин
Подготовка к печати Анна Юрганс
Комментарии
1
Ричард Фрэнсис Бёртон (1821–1890) — английский офицер-разведчик, дипломат, путешественник, антрополог, переводчик.
2
Василий Егорович Куракин (1916–1994) — художник; в 1947–1949 годах преподавал в Ташкентском художественном училище.
3
Семен Адольфович Мальт (1900–1968) — плакатист, мастер книжной гравюры.
4
Варшам Никитович Еремян (1897–1963) — живописец, график, художник театра и кино.
5
Виктор Иванович Уфимцев (1899–1964) — живописец, график, театральный художник; преподавал в Ташкентском художественном училище.
6
Игорь Витальевич Савицкий (1915–1984) — художник, реставратор, этнограф, искусствовед; основатель Каракалпакского государственного музея искусств в Нукусе.
7
Галина Николаевна Успенская (1943–2006) — архитектор, педагог.
8
Владимир Дмитриевич Набоков (1869–1922) — юрист, русский государственный деятель; отец писателя Владимира Набокова.
9
Екатерина Станиславовна Ермакова (р. 1956) — главный научный сотрудник Государственного музея Востока.
10
Ольга Александровна Бессарабова (1896–1967) — летописец культурной жизни России начала XX века.
11
Борис Александрович Бессарабов (1897–1970) — художник; был знаком с Мариной Цветаевой (один из адресатов ее лирики); с 1916 года работал в области изобразительного искусства.
12
Александр Алексеевич Бучкури (1970–1942) — художник; с 1909 года преподавал в Воронежской бесплатной рисовальной школе, где учился Александр Николаев; был расстрелян фашистами в оккупированном Воронеже.
13
Николай Иванович Фешин (1881–1955) — русский и американский художник, представитель импрессионизма и модерна.
14
Георгий Тихонович Крутиков (1899–1958) — архитектор.
15
Вячеслав Васильевич Иванов (1885–1968) — театральный художник; работая в воронежском «Свободном театре» (1918–1919), оформил спектакли «Русь», «Половецкие пляски», «Двенадцатая ночь, или Как вам угодно» и др.
