Книга Новая жизнь 3 - Виталий Хонихоев

постоянный ритм… я замираю и прислушиваюсь…

— В стране Ксанад благословенной, дворец построил Кубла Хан, где Альф бежит, поток священный, сквозь мглу пещер гигантских, пенный… впадает в сонный океан… — голос журчит словно ручей, приносит с собой прохладу, запах свежескошенного сена и топот детских ног по деревянному полу, чей-то веселый окрик и треск цикад… и уносит с собой проблемы и невзгоды. Я засыпаю снова, успев подумать, что Опиумный Сэм и его произведение как всегда кстати в полусне, полудреме, полуяви…

Когда я открываю глаза, то вижу, что внизу сидит Юрико, она одета в простую греческую тунику, спадающую с ее плеча, открывая одну грудь и я вижу розовый бутон ее соска. В одной руке Юрико держит меч — обычный римский гладиус, бронзовое лезвие отполировано и блестит в свете факелов.

— Доброй ночи, Кента — говорит Юрико: — настал этот час, не так ли?

— Час настал — соглашаюсь я: — ты умеешь обращаться с гладиусом?

— Я тебя умоляю — фыркает Юрико: — эти варвары начали делать свои мечи намного позже чем в Китае. Кроме того, я умею владеть всем, что имеет лезвие и острие. Но сейчас — тссс! — она прижимает палец к губам — разбудишь Немейского Жреца… или вернее — Жрицу — и она указывает пальцев вдаль, где неподалеку от зеркальной глади Немейского озера — растет дерево. Возле дерева, прислонившись к нему спиной — дремлет Немейская Жрица и сон ее беспокоен и тревожен. Я вглядываюсь в лицо Жрицы, скрытое капюшоном. Не вижу ничего, на месте лица как будто черный провал.

— Сперва я хотела сделать это своим мечом — говорит Юрико: — но это же «Золотая Ветвь». Фрэйзер неправильно понял бы меня, если бы я прикончила Жреца китайским мечом! А что подумал бы Карл Юнг или Марк Аврелий — я даже и представить себе не могу.

— Жрицу — машинально поправляю ее я: — это Жрица. Явно женщина же — вон какая грудь.

— Это сексизм — отвечает Юрико: — Жрец или Жрица — не существенно. В данный момент нас интересует не половая дифференциация, а скорее должностные обязанности… а ведь согласно Фрэйзеру я должна убить Жреца и занять его место.

— Место, кстати не очень — говорю я, кивая на спящую фигуру, от которой так и несет чем-то зловещим: — оно тебе надо? Немейский жрец в вечном стрессе, он всегда опасается, что кто-то срежет драгоценную ветвь с дерева и сможет бросить ему вызов. Его судьба навсегда связана со Священным Древом.

— И я бы не советовала — соглашается со мной Томоко, которая сидит у моих ног, одетая только в веревку и чулки с подвязками: — должность проблемная. У кого хочешь спроси. Вот, например — у кролика Роджера.

— Как ответственный кролик могу заявить, что Томоко-сан права. Проблемная должность — вздыхает Кролик и осторожно отводит подальше от своей шеи острие гладиуса.

— Кстати, раз уж вы здесь — обращаюсь я к Кролику: — не скажете, как там Джессика поживает?

— О, все так же, все так же. Постоянно принимает ванны или гостей. Иногда мне кажется, что у меня выросли рога, вот тут, потрогайте — выросли? — он снимает шляпу и наклоняет голову, давая Томоко потрогать его голову возле ушей. Она трогает и хмурится.

— Никаких рогов нет, Кролик Роджер-сан. Вам надо принимать больше кальция. Ешьте мел и прекратите ревновать Джессику. — говорит она, выписывая рецепт.

Я просыпаюсь. Осматриваюсь, спускаюсь вниз по лестнице. Девушки уже спят в своих постелях, и я иду по коридору в душевую, думая о том, что спокойно помыться в душе можно только глубокой ночью и так хорошо, что вокруг — наконец-то тихо. А еще мне интересно, чем же должен был закончиться сон — ведь он был про Немейского Жреца! Когда я открываю дверь в душевую, то вижу там переодевающуюся Немейскую Жрицу. У нее ладное и стройное тело, правда покрытое черными полосами, словно у тигра-альбиноса.

— Извините — говорю я. Жрица качает головой, мол ничего страшного, проходи, примем душ вместе. Действительно, думаю я, почему бы и нет. Несмотря на то, что Жрица скидывает свой рваный черный плащ — я по-прежнему не могу рассмотреть ее лица. Я делаю шаг в душевую и тут меня сбивает с ног Юрико, которая проносится мимо меня с гладиусом и выполняет идеальное «Падающее Крыло», атакуя Жрицу. Жрица даже не защищается и все атаки Юрико проходят впустую.

— Чего сидишь? Помоги! — требует Юрико и я чувствую в своей руке тяжесть от меча.

— Не вмешивайся! — шипит Жрица и я узнаю этот голос. Она делает шаг вперед и одним движением пробивает грудную клетку Юрико и вырывает оттуда сердце. Это очень трудно сделать — думаю я, глядя как Юрико падает на колени, неверящим взглядом смотря на Жрицу.

— Знай свое место — говорит Жрица и тень на ее лице пропадает. И полосы на теле. Передо мной стоит Натсуми с окровавленной по локоть рукой, в которой она сжимает сердце Юрико…

И я — просыпаюсь. Тяжело дышу и смотрю на девушек, которые спят внизу. Думаю, что после такого вот сна — надо освежиться. Спускаюсь по лестнице, осторожно закрываю за собой дверь и иду по коридору. Думаю о том, что мой сон явно вызван подсознанием, а подсознание знает о мире и людях куда больше сознания. И о чем же хочет сказать мне мое подсознание? Натсуми — враг? Да нет, во сне она — Немейский Жрец. Он не опасен — если не атаковать первым. Однако во сне Юрико — выражает желание убить Жреца с тем, чтобы занять его место. О чем этот сон? Неужели для подсознания я — то Священное Древо, а Натсуми сторожит меня как Немейский Жрец — Золотую Ветвь, а Юрико — покушается на это должность? Ну нет. Так высоко о себе думать — это перебор. Я не Священное Древо и уж кто-кто а Натсуми скорее за собственную власть переживает, за свой социальный статус. И потом — при чем тут Кролик Роджер? Я бы понял, если бы ко мне пришел Сократ, Марк Аврелий, Диоген или Цао Цао с Чингисханом, но Кролик Роджер? И если уж выбирать, то я бы предпочел увидеть Джессику Рэббит, чем самого мистера Рэббита Ди Роджера.

Вот и душевая. Открываю дверь, и вижу,