Книга Фудблогер и обжора - Анна Жилло

— Очень есть хочется, — проскулила я, сунув нос в кухню.

Слава записывал видео, поэтому мое вторжение оказалось совершенно не ко времени. Остановив запись, он повернулся ко мне со свирепым видом, но досада тут же сменилась беспокойством.

— Накрыло, что ли?

Я прислушалась к себе.

— Пока нет. Еще управляемо. Просто выше фона. Нервяк. Извини, что помешала.

— Ничего, некритично. Нервяк — значит, хреновый получился разговор?

Я только вздохнула.

— Ладно, потом расскажешь. Подождешь немного, или срочно надо что-то съесть? Где-то минут через пятнадцать будет готово, но, боюсь, для тебя слишком вкусно окажется.

— А что это? — я принюхалась к запаху из булькающей на плите кастрюльки.

— Печень по-венециански со сладким луком.

— Звучит омерзительно. Ладно, попробую. Подожду.

— Кстати, Марин, у тебя таблетки закончились.

Не поверив, я заглянула в пузырек фронтина. И правда, на дне болталась одна сиротливая пилюля. И как только успела все слопать? Хотя чему удивляться? Если подступает приступ, не смотришь, сколько их там осталось. А когда отступил — уже не актуально, и тупо забываешь.

Надо было срочно заказывать — вечная попоболь. Поскольку в России этот препарат, под любым названием, входил в третий список*, добыть его было практически невозможно даже по рецепту. Конечно, Автандил как клинический психолог мог выписывать транки и подыскал бы что-то другое, но засада в том, что при расстройствах пищевого поведения лекарственная терапия подбирается очень тщательно и индивидуально. Даже аналог мог не сработать, не говоря уже о другом препарате подобного действия.

Пока Слава заканчивал возиться с печенкой, я написала своей поставщице Яне. Она заказывала лекарства в Чехии большим набором, чтобы сэкономить на безумно дорогой доставке.

«Черт, только вчера ушел заказ, — ответила она. — Следующий будет через неделю. Подождешь?»

Я, конечно, могла заказать и сама, переплатив почти втрое, но гарантии, что посылочку не тормознут на таможне, не было никакой. Яна пользовалась своими каналами.

«Подожду», — ответила я, надеясь, что если даже и прилетит приступ, одной таблетки хватит.

*список III — список психотропных веществ, оборот которых в Российской Федерации ограничен

=79

В книгах меня здорово бесил немудреный авторский приемчик, когда все распрекрасно, и вдруг в конце главы ремарка: эх, знали бы они, что это их последний счастливый день или там месяц, что уже завтра начнется такое… Прямо чудился зловещий закадровый хохот. Но у нас получилось именно так. Последним нашим безоблачным днем стало второе мая — день рождения Славы.

Конечно, назвать апрель безоблачным можно было лишь с большой натяжкой. Напряжение росло по экспоненте вместе с количеством заболевших. К концу месяца ежедневный прирост в Питере составлял уже несколько сотен. Больницы не справлялись, один из павильонов выставочного комплекса «Ленэкспо» отвели под временный госпиталь. Ограничения ужесточили и продлили до конца месяца, а потом и до конца мая. Маски и перчатки стали строго обязательными в общественных местах, поговаривали об электронных пропусках, как в Москве и некоторых других городах.

Мне и раньше казалось, что кольцо вокруг сжимается, особенно после того как тяжело заболела Сигне. Ей так и не стало лучше, она по-прежнему лежала в реанимации, и я уже боялась писать ее сестре. Но все же Росса — так мы звали Сигне, даже не пытаясь произнести "Rødhåret", «Рыжая», по-датски, — не была моей близкой подругой. Я больше боялась за Славу, Снежку с Димой и за Фабиано. А еще за Автандила и Наташку, муж которой не вылезал из больницы сутками.

Хуже всего было то, что заболела Яна, так и не успев сделать заказ с моими таблетками. Автандил выписал рецепт на другой анксиолитик, но уверенности, что он сработает, не было никакой. В нас, «тревожных», это, к сожалению прошито: помогает только вот это, а другое не поможет. Но предприступов после того финта с тестом больше не было, и я надеялась, что как-нибудь продержусь.

Беспокоило другое. Обычное фоновое чувство голода стало более сильным. Может, этому способствовал такой же постоянный фоновый стресс, а может, и то, что приходилось жить рядом с постоянной готовкой и вкусными запахами. Как ни пыталась я их игнорировать, они, похоже, проходили мимо сознания в подкорку и творили там свою черную работу. Особенно после того, как я в очередной раз влезла на весы и обнаружила невесть откуда взявшийся лишний килограмм.

Да нет, откуда он взялся, было вполне ясно. Ела я все же больше, чем раньше, а физкультурилась при недоступности спортзала меньше. Да и ПМС с отеками никто не отменял. Килограмм — вроде мелочь, тем более через пару-тройку дней он сам собой рассосался. Но до этого успел разбудить надолго заснувшую vacca grassa.

Она ехидно намекнула, что вот так все и начинается. С одного случайного килограммчика. На который незаметно цепляется другой, третий… И вот ты уже снова едва вмещаешься в пятьдесят четвертый размер. А кое-кто стоически делает вид, что его возбуждают твои пышные формы.

Я послала ее в известную перуанскую деревню, но настроение мне ее появление точно не улучшило.

Разница в возрасте у нас со Славой была три года и две недели. Но иногда мне казалось, что я младше его лет на десять. А иногда — наоборот, что гораздо старше. Он мог быть разным, очень разным. Важным солидным дядькой, эдаким директором. Или дурковатым мальчишкой — студентом, может, даже старшеклассником. И, как ни странно, мне это нравилось. Хотя иногда капельку раздражало. Но и к этому я постепенно привыкала.

Разумеется, мы ссорились. Не глобально, а так, боями местного значения. Шипели друг на друга, как два разъяренных кота, дулись, пыхтели по углам. Потом мирились. Долго это не тянулось. По сути, та ссора из-за красных труселей была пока самой продолжительной: с вечера до утра. Кто прав, кто виноват, не выясняли. Как-то так само собой сложилось, что затеявший свару шел на мировую первым.

С Паоло мы устраивали классические итальянские скандалы: с воплями, руганью, энергичными жестами. До мата не опускались, но за некоторые выражения потом было стыдно — и его, и мои. Слава мог быть очень резким, но ни разу не скатился до неприятных эпитетов, тогда как я не всегда могла удержаться от зоологических сравнений.

Его день рождения мы отмечали в уже ставшем почти привычным ковидном стиле: дома, вдвоем. Слава, правда, предлагал устроить где-нибудь на природе частный пикник, подальше от людей, но погода подвела. Решили перенести это на мой день рождения. С утра до вечера ему звонили, писали, поздравляли, и было так приятно, как будто все это адресовалось мне.

— Мама хотела с тобой познакомиться, — обрадовал Слава, поговорив с родителями по скайпу. — Но я тебя спас. Сказал, что лучше вы познакомитесь потом, очно.