Книга Когда Европа была нашей. История балтийских славян - Александр Гильфердинг

Брат Лотара, Людовик, которому при разделе Карловой монархии предназначалась Германия, поспешил явиться в землю саксов, и ему удалось мало-помалу усмирить там восстание, тем более, что Лотар ничего не делал для поддержки призванного им к оружию народа. Норманны продолжали нападать на немецкие земли; славяне иногда выступали вместе с ними в поход, но самостоятельно они не действовали. В то самое время, когда восстание саксов было в полном разгаре (841–842 год), морские разбойники вдруг явились под Гамбургом. Нападение было так внезапно, что жители окрестных мест не успели собраться к защите; притом же военный начальник Нордалбингской марки, Бернар, отсутствовал. Архиепископ Анскар хотел выдержать осаду с одними горожанами и жителями пригородной слободы, называвшейся Гамвиком, но напор язычников был так силен, что противостоять им с этими малыми силами было невозможно. Анскар со своими священниками покинул новосозданную митрополию Севера, унося с собой мощи святых; они бежали в разные стороны; неприятель был так близок, что архиепископ, по словам его жизнеописателя, не успел захватить своего плаща. Большая часть гамбургских жителей были умерщвлены. Язычники заняли город и слободу и принялись грабить; на другой день продолжалось разграбление Гамбурга; наконец, они зажгли город и удалились с добычей. Недавно выстроенная стараниями Анскара «дивной работы» церковь и принадлежавший к ней монастырь были истреблены огнем, так же как многие книги, собранные арxиепископом[119].

Кто были эти морские разбойники, уничтожившие новоучрежденную христианскую митрополию в Залабье, не сказано писателем, который передал нам это известие. Другой современник, писавший во Франции, упоминает вскользь о разрушении Гамбурга норманнами. Нет никакого сомнения, что тут действовали и норманны; но все позднейшие легенды, изображающие с разными прикрасами нападение язычников на духовную столицу северной Европы, приписывают его славянам. Они называют виновником гонения, постигшего тогда христиан в Нордалбингии, какого-то славянского князя Борута, который владел страной у немецкой границы. Подробности этой легенды баснословны и спутаны с событиями гораздо позднейшего времени, но участие славян в разрушении Гамбурга кажется вполне достоверным, так как они в то время вообще действовали заодно со скандинавами против ближайших немецких поселений.

Действия их не привели, однако, ни к чему, кроме временной независимости от немцев. Обеспечить эту независимость прочным утверждением на устье Эльбы они не сумели; они пропустили время замешательства, когда государственная власть почти перестала существовать в северной Германии; Нордалбингия осталась по-прежнему немецкой землей, хотя страшно разоренная и на время совершенно беззащитная. Славяне видели возле себя развалины военной линии, устроенной Карлом Великим, и дожидались, пока другой немецкий государь принялся ее восстанавливать несравненно крепче, чем она была прежде.

В 844 году, когда мятеж саксов был усмирен, Людовик, король немецкий, решил пойти войной на балтийских славян, чтобы наказать их за все нападения на Германию. Удар был направлен на бодричей, ближайших ее соседей. Старший князь их, Гостомысл, был убит; другие князья и народ изъявили покорность немцам, по уверению западного летописца, но снова взялись за оружие, как только Людовик вступил на их земли[120]. В 848 году славяне опять нападали на немцев, вместе с датчанами. Шестьсот датских кораблей, снаряженных королем Эриком, вошли в устье Эльбы и снова разграбили Гамбург, где саксы уже успели восстановить укрепления. Славяне, как кажется, помогали им. Король Людовик с войском саксов пошел навстречу неприятелю и вступил в бой с норманнами; он одержал над ними победу. Датчане удалились; на обратном пути саксы напали на славян и взяли у них какой-то город (вероятно, близ нижней Эльбы).

Победа, одержанная немцами, а также другие обстоятельства, склоняли короля датского Эрика к миру с Германией. Он отправил посольство к Людовику в Падерборн, где был созван немецкий сейм. Туда же явились и посланцы от славян, может быть именно от тех прибалтийских племен, которые сражались вместе с датчанами. Мир, заключенный тогда (845 год) между Германией и Данией, был вскоре скреплен сближением датского государя с христианским проповедником. Со времени разорения Гамбурга датчанами и славянами, архиепископ Анскар жил изгнанником на левом берегу Эльбы[121], посещая иногда Гамбург и Нордалбингию, для поддержания там христианства. В Нордалбингии, кроме Гамбурга, находились в то время только три приходские церкви[122], и то на западном краю ее, далеко от славянской земли, которая, таким образом, оставалась вне христианского влияния. Король Людовик воспользовался первым удобным случаем, чтобы пристроить скитальца-архиепископа. Восстановление гамбургской митрополии казалось невозможным, до такой степени власть Германии упала в этом крае, поэтому Людовик назначил Анскара епископом в Бремен, как только это место стало свободным[123] в 847 году. Гамбургская митрополия была соединена, таким образом, с бременской епархией; Гамбург продолжал именоваться главным городом, но «епископ Севера» жил с тех пор в Бремене: миссионерская деятельность Запада удалилась еще больше от славянского Поморья, и еще исключительнее устремлена была на скандинавов, с которыми Бремен имел морем постоянные сношения. Получив новую точку опоры и новые средства для своей деятельности, Анскар стал часто ездить в Данию с государственными поручениями от короля Людовика, приобрел благоволение короля Эрика, построил церковь в Шлезвиге и обратил многих датчан. Затем он посетил также Швецию и восстановил там христианство, почти искорененное языческой реакцией в то самое время, когда разрушена была гамбургская митрополия. Но на славян он во все время своей деятельности в сане бременского епископа (847–865), точно так же как и преемник его Римберт (865–888), его ученик и жизнеописатель, не обращал никакого внимания. Христианство нисколько не проникало к ним. Мало того: их пример, как немецкий государь писал папе в 880 году, потрясал христианскую веру в самих саксах, их соседях, из которых многие (по всей вероятности, преимущественно в Нордалбингии) возвращались в то время к языческим богам.