Книга ЧЯП - Эдуард Веркин

Объявили отправку еще раз. Теперь никто не носился по платформе туда-сюда, теперь все стояли и смотрели снизу вверх на окна, махали руками и вытирали слезы. Отъезд.

Грошев выскочил из вагона на перрон уже на ходу. В руке он держал плотный синий конверт с красной полосой, лицо у Грошева было растерянным, совсем не таким, как обычно, неуверенным. Точно Грошев купил какой-нибудь там расчудесный константиновский рубль, пришел домой и выяснил, что это не рубль, а вялое китайское фуфло, различимое невооруженным взглядом.

Поезд тронулся, провожающие немного его подогоняли, а потом отстали и с облегчением направились к мосту. Мимо прокатился вагон, в одном из окон которого Синцов разглядел чемодановую старушку. Старушка махала руками всем подряд.

Поезд убрался.

К скамейке подошел Грошев, почесывая щеку конвертом, сел рядом.

– Петь, все нормально? – спросил Синцов.

– Да, нормально. Успел. Давно хотел его достать, а тут этот мужик решил свою коллекцию сбросить…

– Поедем в больницу?

– Смотри-ка лучше.

Грошев открыл конверт и бережно, двумя пальцами, достал открытку. Старую, советскую, пожелтевшую и выцветшую. На открытке изображался Гагарин, черно-белое фото, видимо, сразу после полета – в кителе, с новенькими твердыми погонами.

Грошев перевернул открытку. На другой стороне была роспись. Или подпись. Одним словом, автограф.

Гагарин.

– Я не пойму, мы все-таки…

– Пойдем, тут рядом.

Грошев убрал открытку в конверт и улыбнулся с облегчением.

– Пойдем!

И не слушая Синцова, направился к мосту.

Синцов начал злиться. Грошев вел себя, как полный дурак. Делал вид, что ничего не произошло, вместо того, чтобы поехать узнать, как там Царяпкина, он носится с этим автографом. Понятно, что это тоже важное дело, но все же… Как-то неправильно.

– Петь, погоди!

Но Грошев почти бежал, он пробежал по платформе и теперь широкими скачками – три ступени за раз поднимался по лестнице. Синцов плюнул на пути и поспешил за ним. Его уже очень сильно раздражала эта беготня, ему не хотелось бегать, ему хотелось понимания и объяснений, для этого следовало догнать Грошева.

Догнать Грошева, конечно, надеяться не стоило, поднимаясь на мост, Синцов отметил, что ноги так и не пришли в норму, продолжали оставаться ватными, так что взбираться приходилось, придерживаясь за перила.

Грошев уже спускался на перрон перед вокзалом.

Гагарин, подумал Синцов. Грошев – фанат Гагарина.

А может, и не только Гагарина фанат, а вообще… Жил человек, хотел стать космонавтом, а его…

А вдруг Грошев вовсе не Грошев? Синцов вскарабкался по лестнице, втянул электрический воздух, оставшийся после поезда, дурацкие идеи посетили вдруг его на высоте. Да, такое вообразимо: Грошев – не Грошев, ученик старшего звена Гривской школы, не жетонист, не нумизмат, не собиратель коровьих колокольчиков и копоушек, а пришелец. Гроул XZ. Обычный такой пришелец, потерпевший катастрофу на Земле, но не пожелавший сдаваться официальным властям, вступать в сговор со своей инопланетной совестью. Он подобрал себе тело человека, лежавшего в больнице, и вселился в него. И придумал способ жить, не привлекая особого внимания, потихоньку собирая средства на покупку палладия для починки укрытого в болоте звездолета. А по вечерам, поднимаясь на чердак к космическому передатчику и самодельному телескопу, грустил об отчем доме. А Гагарин…

Гагарин вполне себе может быть герой и там, меж звезд, он – первопроходец пространства и в случае чего заступится за своего брата-космонавта, поэтому и Гагарин…

Синцова задели скутером. Могучий мужик зачем-то катил через мост скутер и зацепил Синцова зеркалом, и попал в место, уже ушибленное старушкиным чемоданом, довольно больно.

Грошев стоял напротив вокзала и зачем-то снимал на телефон вокзальные часы. Синцов хотел с ним серьезно поговорить, но опять не получилось, Грошев сделал несколько снимков и скрылся за вокзалом. Тут уж Синцов не выдержал и тоже побежал. Грошев не остановился возле Бореньки, а направился почему-то к кафе «В добрый путь». Поесть ему захотелось!

Из кафе точно не убежит, подумал Синцов. Не убежит, расскажет, что тут, в конце концов, происходит!

В кафе пахло жареным луком, Грошев сидел за столом, перед ним лежал тот самый конверт. Синцов бухнулся на место рядом.

– Может, все-таки объяснишь? – спросил он неприветливо. – Я ни черта не понимаю. Тебе что, реально наплевать?

Грошев молча достал из конверта открытку и принялся ее изучать через лупу.

– Ну, я тогда не знаю, – сказал Синцов и тут же почувствовал, насколько глупо то, что он сказал.

И вообще не говорить надо, а уже действовать.

Грошев между тем выложил на стол планшет и теперь сличал открытку с чем-то в планшете, видимо, с подтвержденными автографами Гагарина. Судя по лицу, ему нравилось то, что он видел.

Подошла официантка, Грошев заказал чай, пирожки и Вай-Фай. Пирожки принесли сразу, листочек с кодом беспроводного доступа позже.

Синцов продолжал не понимать, дурацкий день продолжался, Синцов запнулся за ступеньку, был переехан чемоданом и потерялся, день все не кончается, точно в него сложился весь год, ухнул, как в черную дыру.

Под потолком работал кондиционер, в кафе было прохладно и от этого чуть сыровато, Грошев наливал из чайника в прозрачный стакан и пил, не выпуская свою добычу и продолжая ее изучать.

– Царяпкина в больнице, – сказал Синцов. – Ты понимаешь?

– Да, конечно, понимаю… – кивнул Грошев. Он поежился и застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и подышал в кулаки.

– Может, все-таки съездим? – предложил Синцов. – Все-таки… Посмотрим, как она?

– Зачем?

– Как зачем? Мы с ней вроде как знакомы…

– Да… – согласился Грошев. – Она сама виновата, ее предупреждали. Дура, я же говорил…

Грошев поморщился. Ему было неприятно, словно он неосторожно вляпался в плевок, вытерся и вымылся с содой, но ощущение осталось, и теперь с этим плевком приходится жить.

– Я Царяпкиной говорил, чтобы завязывала со своими наклейками, тоже мне гражданская активистка… Теперь пусть сама расхлебывает.

Синцов смотрел на Грошева и все ждал, что сейчас он скажет, что пошутил. Что да, надо ехать в больницу и помогать Царяпкиной или хотя бы узнать, как там у нее, просто он проверял Синцова…

Но кажется, он не проверял, кажется, он это всерьез.

Синцов ничего не понимал.

– Послушай, Петь, но это как-то неправильно… – начал Синцов. – Я, конечно, Царяпкину не очень хорошо понимаю, но все равно… Может, стоит нам пойти, а? Хотя бы узнаем, что там?