Книга Одна минута славы - Анна Михалева

Видела бы сейчас себя сама Алена — вся в ссадинах и царапинах, на желтой кофте расплылось огромное кровавое пятно; ее руки были по локоть в крови — в крови преступника. Ранила она его или убила? Из гостиной доносилась только назойливая песенка Элвиса Пресли.

— Ты жива?! — спросил ошеломленный Вадим.

Она кивнула и улыбнулась потрескавшимися губами.

— Наш маньяк — романтик! — Алена кивнула в направлении гостиной. — Музыку очень любит. Одну…

— А-а-а! — раздалось за ее спиной. Крик был звериный.

Она невольно присела, ожидая, что сейчас на нее обрушится нестерпимая боль. В этот момент прозвучал выстрел. Алена успела заметить в руке Терещенко пистолет и прошептала:

— Элвис вышел из здания. — В следующее мгновение она без чувств рухнула на Вадима.

Глава 30

Лето близилось к своему логическому завершению. Август выдался холодным и ветреным, на улице было неприятно. Алена долго сетовала на то, что ей не удалось слетать к родителям в Вену, где было тепло и солнечно, но в конце концов смирилась и с этим. Ей пришлось смириться, потому что она выступала главным свидетелем в деле о серийных убийствах. Благо дело это завершилось, так как убийца умер в больнице, умер, не приходя в сознание. Она решила, что так даже лучше. Ведь если бы он выжил, то еще неизвестно, на сколько бы его посадили и куда — то ли в тюрьму, то ли в психушку. Мало ли что: он мог сбежать, его могли и выпустить лет через десять за примерное поведение — не лучший вариант для нормальных граждан вообще и для Алены в частности. Вообще-то она уже пришла в себя, даже попыталась выйти на работу, но Борисыч так запротестовал, что пришлось догуливать отпуск по полной программе. Впрочем, Алена не слишком скучала — почти каждый день таскалась в прокуратуру, где с нее брали одни и те же показания. Терещенко дело это сдал прокурору и дико извинялся, что ей приходится повторять одно и то же по десять раз. Убийца — Лычков Петр Васильевич — как выяснилось, действительно работал охранником на проходной «Мосфильма». Работал полгода, а до того сменил много мест — был и санитаром в больнице, и грузчиком в магазине, а в начале своей «карьеры» даже в милиции служил.

Алена пыталась забыть о маньяке, однако ее регулярно заставляли вспоминать о нем. Следователи прокуратуры, просившие ее еще и еще раз рассказать эту историю. Кроме того, ей пришлось беседовать с психологами — это были разные люди, одни, видимо, проверяли, насколько испытание отразилось на ее психике, другие составляли психологическую характеристику убийцы. В конце концов все они пришли к заключению: во-первых, Алена вела себя неправильно с больным человеком, а во-вторых, не так уж он опасен для общества, чтобы убивать его — можно было бы попробовать вылечить. Тут Алена с ними в корне не согласилась. Что касается ее поведения, то остальные жертвы, видимо, вели себя правильнее — и к чему это привело? А Лычкова Алена вообще психически больным не считала — она с ним говорила, а вся эта команда психологов его только в морге видела. Так что она не переживала по поводу того, что Терещенко так опрометчиво выстрелил из пистолета.

Вот, собственно, и все. Вернее, было бы все, если бы информация не просочилась в прессу — Алена не знала, как это произошло. Сама она и словом ни с кем не обмолвилась. Тем не менее это случилось. Теперь ее телефон с самого утра раскалялся от звонков с просьбами об интервью, с предложениями выступить в телевизионной программе, написать статью и даже книгу. Алена стала настоящей звездой. Куда деваться от всенародной славы, она не знала, но известность ей не нравилась. Она привыкла к «закадровой» деятельности. Теперь же ролик с ее участием наперебой показывали различные телепрограммы, попутно на свет божий выплескивалась и ее биография. У нее даже поклонники появились, которые завалили редакцию «Оберега» письмами с признаниями.

Терещенко такое положение вещей тоже не нравилось, он говорил, что это опасно, что всегда может найтись последователь, который захочет продолжить кровавое дело, и в таком случае понятно, кто станет объектом его охоты. Однако жизнь входила в свою колею. У Алены появилась масса планов насчет интервью в будущем сезоне. Кстати, Сашку Сакисяна выпустили под подписку о невыезде. И следствие по его делу тянется, но вяло. В основном там один свидетель — Генка Харитонов. Лариса категорически отвергла все обвинения, которые выдвинул против Сакисяна следователь, — заявила, что никаких денег Сашка не брал. Игорь подтвердил ее слова, как его ни крутили. Алена тоже дала свои показания, правда, не в пользу Сашки, но, по всей видимости, их оказалось недостаточно. Игорь разлюбил Алену, что привело отставную «царицу грез» в неописуемый восторг.

Лариса же продолжает страдать. Вернее, сначала она страшно обрадовалась, когда выяснилось, что Сашка все же не убийца. Но потом Сакисян вернулся к жене и двум малым детям.

Правда, Лариса предприняла попытку разрушить Сашкину семейную идиллию и таким образом увести его к своему очагу — пошла и устроила громогласные разбирательства с его домашними. Сашка же повел себя совершенно неподобающим образом — просто слинял из дома на период скандала (скорее всего к очередной любовнице), мол, дальше делите меня сами. В итоге Ларисе не повезло, победа досталась жене. Узнав эти подробности, Алена заявила, что Лариса нанесла удар по всему феминистскому движению. Хотя особенно злиться она на нее не могла, ведь если бы не Лариса, еще неизвестно, выжила ли бы она. Когда Ларису привезли в отделение милиции, она выгораживала Сашку всеми доступными способами и между делом вспомнила, что несколько раз сталкивалась у своего подъезда с подозрительным мужичком, описание которого живо напомнило Вадиму «агента по недвижимости». Терещенко же, заподозрив неладное, кинулся выручать Алену.

Но, как бы там ни было, Вадим не чувствовал себя героем. Наоборот, следствие его подкосило. Он не мог смириться с тем, что ошибался с самого начала, к тому же еще и над Аленой смеялся, когда она говорила о маньяке-убийце. Словом, Терещенко страдал как от угрызений совести, так и от сознания своей профессиональной ошибки. Алена сначала ужасно веселилась и злорадствовала по этому поводу, потом начала Вадима жалеть и оправдывать. В конечном итоге у них установились очень неплохие дружеские отношения. Как-то под вечер он появился у нее в квартире необычайно довольный и с радостной улыбкой спросил:

— Бунин тебе не звонил?

— Да нет… — Странно, но он действительно не звонил… Хотя Алена не сомневалась: пройдет какое-то время, и он заявится.

— Бог с ним, с Буниным. Он меня теперь не интересует, — вдруг сказал Вадим, прервав тягостное молчание. — Я ведь пришел пригласить тебя на концерт.

— На концерт?

— Вот! — Он с гордостью протянул Алене два билета в «Россию». — Первый ряд!

— О нет!.. — взвыла она, прочитав приглашение. — Концерт Ивара Скрипки! Я еще не совсем оправилась, чтобы меня снова убивать.

— Ну… — в растерянности протянул Вадим, — тебе не угодишь. Ты столько о нем говорила, что я подумал…

— Знаешь что? — Она улыбнулась. — Давай отдадим эти билеты моей тетке Тае. Пусть они с профессором сходят. А мы пойдем гулять.