Книга Плата за страх - Петр Акимов

— Спускайся! — велела конвоирша.

— Кто вы? Что вам надо?! Я не пойду!

Тамару мутило от страха, и сопротивлялась она весьма нерешительно, но женщина внезапно и резко стукнула ее твердым кулачком в живот, а когда Панкратова согнулась от боли, ловко ударила коленом в лицо. Под смех довольных зрителей она удержала Тамару, не дав ей упасть в люк, а потом вплотную приблизила расширенные зрачки и с улыбкой спросила:

— Иссе? Могу иссе! Лусе иди сама, а то сбросу!

Захлебываясь от крови, опять ничего не соображая, Тамара, пошатываясь, спустилась вниз по узким ступенькам. Поморгав от яркого света, она рассмотрела присевшего на корточки возле кирпичной стены Олега Гаврилова, а на полу возле него — связанную Надежду Кузнецову.

Смотреть на Кузнецову было страшно: изрезанная футболка торчала заскорузлыми от крови лохмотьями, джинсы были продраны так, точно ее километр волокли по асфальту.

Сопровождавшая Тамару женщина подошла к Надежде, медленно, с той же дикой улыбочкой подняла ногу и с наслаждением ударила лежавшую каблуком в живот. Та жалобно застонала. Но потом вывернулась и, с неожиданной прытью поджав колени, изо всей силы ударила связанными ногами обидчицу. Свистунья, пискнув, отлетела в тень под лестницей. Покопошившись там с проклятиями, она выскочила на свет и бросилась к Надежде, пытаясь вцепиться ногтями ей в лицо.

— Стоп! Тихо, Зинуля, — оттащил ее, ухватив со спины, Гаврилов. — Лицо не трогать! Ей еще, возможно, по телефону придется говорить.

— С-сука! Я ей все равно субы выбью, я на ней есе попрыгаю!

— Попрыгаешь. Но — потом. А сейчас дай мне сказать. Слушайте, Кузнецова! От Тамары, я ее знаю, ближайший час никакого толка не будет. Ваша задача: привести ее в чувство и популярно объяснить ситуацию. Особый упор делайте на то, что если вы не скажете, где ваш Олег и наш Бутицкий, то Зина возьмется за нее — на глазах у вас. Не вводите девушку в грех — она уже и без того натворила выше крыши. Ей теперь терять нечего. И еще. Все может окончиться вполне благополучно: мы нейтрализуем Олега, он побудет с вами, а мы вернем Тамару и Бутицкого в «Аметист» и предпримем новую попытку. Думаю, что на этот раз Томе фокусничать уже не захочется.

— Сволочь, — сказала Надежда, чтобы сделать себе приятное.

— Возможно, — сухо бросил, направляясь к лестнице Гаврилов, — но вы сами влезли в мужские игры. А тут такие правила, что и за сотню баксов глотку перегрызут. Зина, идем!

Рыкалова еще разочек пнула Кузнецову в бок и направилась к лестнице.

— Не скусяйте, девоськи! Скоро я вернусь.

— Усю-сю-сю, Мисю-писю! — ответила Кузнецова злорадно, а когда Зина собралась ринуться к ней, демонстративно согнула ноги для удара и приготовилась.

Зина плюнула и мстительно взялась за выключатель:

— Свет надо экономить!

Воцарилась темнота, просвеченная светом сверху, потом хлопнул люк, и мрак стал абсолютным.

— Ты там как, Том, совсем в отрубе? — спросила Кузнецова сочувственно.

— Я ничего не понимаю, — пожаловалась Панкратова.

— Это — временно. Сейчас глаза привыкнут, станет светлее, и я тебе все растолкую. Только вначале ты быстренько меня развяжи.

— Но я ничего не понимаю.

— Ну и хрен с тобой. Скорее развязывай!

— Я! Ничего! Не! Понима-а-аю! — Тамару зациклило.

Так продолжалось минут десять.

Тамара ревела и, хлюпая носом, жаловалась, что ничего не понимает и очень боится, а Надежда не менее упрямо требовала ее развязать.

Наконец Кузнецова устала твердить одно и то же и поняла, что подругу ей не переспорить. От неожиданности, так резко поломавшей ее радужные чаяния и перспективы, в которые Тамара успела поверить, она, похоже, впала в бредовое состояние.

Уразумев, что пока можно надеяться только на себя, Надежда стала кататься по земле, пока не наткнулась на валявшуюся под лестницей лопату. Об ее острый край она разрезала веревку, кое-как восстановила кровообращение в руках и тихонько залезла на вершину лестницы. Там она долго слушала, скрючившись и прижав ухо к щели. Выяснив диспозицию и количество противника, Кузнецова на ощупь нашла подругу и оторвала солидный кусок от подкладки ее юбки. Им она заткнула щель вокруг люка. Потом зажгла свет и долго копошилась во всех углах подпола, пока не нашла какую-то узенькую ржавую железячку.

С ее помощью она раскрутила выключатель и добилась того же, с чего начала, — свет погас.

Покопошившись в темноте, она вытащила ткань из щелей и, наконец, обняв Тамару, отвела ее к тому месту, где связанной Кузнецовой полагалось лежать в ожидании палачей и где бы она лежала, будь у нее подходящий для жертвы характер.

— Посидим здесь. Ты — как, оклемалась? — спросила Надежда, тщательно перебирая в памяти все, что она уже сделала, чтобы обнаружить возможные упущения. Вспомнила об обрезках веревки, которую сняла с себя, собрала их и сложила под рукой.

— Мне страшно, — канючила Тамара. — И я ничего…

— Хватит! — Надежда хотела дать подруге вразумляющую пощечину, но в темноте промахнулась, и получился подзатыльник. Но и он сработал.

— Перестань! Я больше не буду! — Панкратова уловила ветерок от нового движения Кузнецовой и, не желая еще одной затрещины, постаралась вернуть себе способность соображать. — Но ты можешь мне объяснить хоть что-то?

— Я могу объяснить все! — Кузнецова, мысленно перебрав все сделанное ею в подполе, сочла, что к встрече врагов она готова.

Она обняла подругу и громко зевнула:

— Отчего-то я, когда сильно волнуюсь, всегда очень спать хочу. Могу-то я объяснить все, но вот что успею, — не уверена.

— А как ты тут оказалась? И чего они от тебя хотят?

— Нет, это — самый конец, — закапризничала Надежда, — так неинтересно. Слушай по порядку. С самого начала. Все началось с того, что твой Олег Гаврилов профукал деньги. Понимаешь? Точнее, он просто не сумел их прокрутить. Раньше, когда он только связался с бандитами — ты ж его знаешь, он всегда хотел урвать по-быстрому, — отмывать и крутить деньги было просто, а тут лафа кончилась. И Гаврилову срочно потребовался умный помощник…

— Почему? — От спокойного тона подруги к Тамаре стала возвращаться сообразительность.

— Передел уже поделенного мира. Это тебе империализм, рыбонька.

— Нет, я не об этом. При чем тут Олег и — бандиты?

— Извини. Поняла. Начну еще раньше. Когда у тебя с ним был роман. Помнишь, на закате Главснаба и расцвете «Снабсбыта» ты ради него вкалывала за троих, и он стал весьма заметной фигурой. Его тогда сочли чуть ли не финансовым гением. Сначала взяли в министерство, потом дали возможность организовать несколько банков, корпораций и трестов — холдинг. Начиналось это все на казенные деньги — на беспроцентные кредиты, украденные из казны. Потом казна похудела, зато появились шальные деньги у бандитов, которым государство предоставило полную свободу. Бандитам, которые умели только отнимать, пронырливый Гаврилов тоже пригодился. Они ему давали наличные от рэкета, из своего общака, и он их пристраивал куда повыгоднее. Это было просто. Бешеная инфляция, голый рынок, прибыльные госпредприятия распродаются по дешевке, кругом полно пирамид, которые легко брать за вымя. Короче, Гаврилов оказался в своей стихии: налетел, застал врасплох, купил с помощью взяток оптом и дешево, продал в розницу и дорого. Опять нашел на кого наехать, опять скупил… Слава его росла, и чиновники, и бандиты были им очень довольны: ему давали грязный рубль, он из него наваривал чистый доллар. Но времена изменились. Курс доллара стабилизировался; все бывшее советское оказалось поделено; трубопроводы и самолеты износились, требовали ремонта; шахтерам, учителям и энергетикам надоело вкалывать без зарплаты. Пришла пора работать основательно. Надо изучать рынок, просчитывать варианты, угождать клиентам, прогнозировать ситуацию. Но у твоего Гаврилова и раньше-то на тщательную работу терпелки не хватало. Ведь он когда взлетел? Когда ты взяла на себя всю черновую работу. Он выдумывал и рисовал, а ты — осуществляла: строила и отлаживала. В эпоху «большого хапка» он преспокойно обошелся без тебя. А кончился хапок, кончились и удачи Гаврилова. Но он уже избаловался на легких процентах, больших деньгах и на заоблачных постах. Плюс выпивка, бабы, мотовство. Плюс возраст, усталость, лень. А помощничков-то он набирал себе под стать — подхалимов и хапуг. Ребята шустрые, но к вдумчивой работе неприспособленные. Прибыли гавриловского холдинга упали. Ему начали намекать: или тяни воз, или мы другого подыщем. Что ему оставалось делать? Начал твой Олег лихорадочно искать себе заместителя. Чтобы пахал, чтобы из рыхлого, впопыхах сколоченного холдинга выстроил четкую организацию. Вроде не оскудела земля, умников немало. Но получалась «вилка»: умный, честный и шустрый зам непременно понравится его основным клиентам — бандитам. А они лишнего тратить не любят и лишних свидетелей опасаются. Получается: как только Гаврилов себе надежную смену воспитает — его самого тут же уволят. А как у них там увольняют — известно. Травят, стреляют и взрывают почем зря. И Гаврилов учуял, что скоро — его черед.