Книга Плата за страх - Петр Акимов

И наглость, чтобы использовать сотрудниц «всесторонне».

— Нет, я не могу. Мне нужно домой. — Она поднялась из кресла, желая прекратить этот разговор.

— Чего дома-то? — удивился шеф. — Дочка у тебя привычная, мужа нет. Чего тебя там ждет? А есть-то тебе все равно надо? Давай, давай! Поехали!

Да лучше бы он обматерил ее, чем вот так.

— Слушайте! Вы! У вас вообще хоть какое-то понятие о такте и вежливости есть?! Я вам что? Да иди ты!

Он остолбенело замер в своем кресле. А она, круто развернувшись, промчалась через приемную, схватила на бегу свою сумку и, торопливо добежав до лифта, нажала кнопку. Экая он все-таки сволочь. Гад! Она тут уродуется, рискует дочерью, пластается ради его шарашки перед Гавриловым, терпит черт-те что, а он слюни распускает. Ну и хорошо, что так. Да, все правильно. Теперь она со спокойной душой может объявить ему о своем уходе.

Домой Панкратова добралась с гудящей головой. С одним только желанием — отключить телефон и никого сегодня больше не слышать и не видеть. Она быстро разделась, бросая дорогую одежду куда попало, а потом пошла в душ.

А вот так вот — пусть все валяется.

Теперь она может себе и не такое позволить!

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Кому «утро вечера мудренее», а Тамаре — мудренее. Следующее после посещения ею офиса Гаврилова утро, несмотря на простор голубого неба и ласковое тепло подступающей жары, показалось пасмурным. Засыпая, она думала, что смутное время для нее уже позади. Но проснулась в слезах, ежась от сомнений и смутных подозрений. Встав с постели, Тамара голышом подошла к окну, посмотрела на неподвижные кроны деревьев во дворе, и ей вдруг показалось, что кто-то смотрит на нее в упор.

Она сначала испуганно отшатнулась от окна, потом высмеяла себя за склонность к бзикам, а потом осторожно, будто в чужом доме, отошла в глубь комнаты. Мытарства не прошли даром, и она решила последовать совету Кузнецовой: «Чтобы неожиданности не пугали, заранее прислушайся к тому, что тебе кажется». Сегодня ей казалось, что Олег вчера притворялся. Зачем ему это? И почему он вдруг сделался так щедр? Мог измениться за пять лет. К тому же для Гаврилова деньги, которые он ей обещал, — копейки. У него одни часы на руке стоят больше, чем ее зарплата за год.

И все же. Олег раньше никогда не переплачивал, если мог купить дешево. Натура такая. Неужели она его настолько раззадорила? Тамара думала об этом, стоя голой перед зеркалом в ванной. Массировала лицо и шею, втирая после душа нежный утренний крем, и пыталась увидеть себя мужским взглядом. Грудь великовата. Но не сама по себе, а из-за тонкой талии. Такой талией можно гордиться, но из-за нее и бедра выглядят чересчур широкими.

Нет, она не в восторге от своего сложения. Хотя не раз замечала, что именно такие женщины особенно возбуждают мужчин.

Тамара осознала, что думает о всякой ерунде, разглядывая себя, как нимфоманка. Словно примеривает к себе вкус Воротникова и сравнивает себя с Колосковой. Да, внешне они похожи. Только та моложе, у нее нет детей, но хватает нахальства. Нечего тут гадать. В сущности, все просто: ей предложили более интересную и выгодную работу. Откуда сомнения? Предположим, подумала Панкратова, я бы говорила с психологом. Что бы он спросил сейчас? «Что вас тревожит?» Что бы я ему ответила? «Я понимаю, что большие деньги никто просто так не дает. Тем более — Олег». За щедрые посулы он и отдачу потребует огромную. А любому новичку, чтобы поскорее войти в колею, нужно в первые месяцы пахать и день и ночь. Чем это плохо? Зайке она сможет уделять времени еще меньше.

Это не страшно: имея высокую зарплату, можно нанять профессиональную няньку, умеющую учить особых детей. Так что дочка, пожалуй, выиграет.

Что же ее смущает?

Недоверие к Олегу.

«Единожды предавший…» Когда она начинает об этом думать, голова словно наполняется ватным туманом. Почему? Вот он — ее шанс получить все и сразу. И цена невелика: уход от Воротникова. Нет-нет, не в нем самом дело. Просто она едва вжилась в дело, вникла в технологию, узнала, кто чего стоит из сослуживцев. Ей не хочется бросать на полпути свои задумки… Чего она юлит перед собой?

Ей не хочется уходить именно от Валеры.

Он хоть и бабник, но все-таки не так циничен по отношению к ней, как Олег. Да и в качестве руководителя, точнее — финансиста Воротников на голову выше Гаврилова. Ему просто не хватает чисто управленческого опыта. Значит, тем больше у нее оснований ощущать себя нужной рядом с ним. Это не просто приятно. На этом зиждется самоуважение.

Теперь придется все бросить и начинать по новой у Олега. Опять с ноля. Опять вникать в новое для нее дело и налаживать отношения с новыми сослуживцами. Многие из которых, как она успела заметить, не без гнильцы. А если не получится у нее дело так, как рассчитывает Олег? Он не из тех, кто миндальничает.

Спохватившись, что время уже поджимает, Тамара бросилась одеваться. На сей раз, сочтя излишним трепать дорогие обновы, она машинально влезла в обычный наряд-скафандр. Только уродующий грим накладывать не стала. Вот так: и не синий чулок, и не «конфетка». Простая, скромная служащая, одетая в меру невеликого заработка и скромного служебного положения.

Она целиком погрузилась в свои непростые мысли, когда на базарчике возле спуска в «Южную» к ней подошла молодая женщина с заклеенным пластырем лицом и, присвистывая, спросила:

— Ис-свините, вы не пос-скажете, где сдесь киносеатр?

— Вон там, — едва глянув, махнула рукой Панкратова.

— Там? — показала женщина в сторону «Пражской».

Тамаре стало неудобно, что она отмахивается от нуждающегося в ее помощи человека, и она решила объяснить подробно. Подошла к бровке тротуара и показала:

— Вон, видите…

Рядом остановилась приземистая машина, Тамару что-то стукнуло под коленями, она хотела обернуться, но тут же оказалась лицом на полу салона.

Потом — резкая боль в затылке и темнота.

Очнулась она, когда машина стояла, и Панкратовой показалось, что времени прошло совсем чуть-чуть. Но, подняв гудящую от боли голову, увидела, что вокруг машины совершенно незнакомое ей место. Двор какой-то потемневшей от времени дачи и вокруг над деревьями и кустами крыши домиков.

— Осюхалась? Посли, — потянула ее за воротник та присвистывавшая незнакомка в пластыре.

— Вы там с ней не очень, ладно? — сказал здоровенный мужик с неестественно блестящими глазами. — Уж очень у ней задница аппетитная. Чего добру пропадать?

— Ох, парень, — укоризненно вздохнула свистунья, — с твоим выклюсятелем дазе старая карга справис-са.

— Чего?

— Нисего. Посли, бл… Кому сказала?!

Она так сильно рванула за воротник, что от боли в горле Тамара закашлялась.

Незнакомка, толкая ее перед собой, впихнула Панкратову в дом. Она, впав от неожиданности в ступор, покорно переставляла ноги. В доме сидели и стояли вооруженные люди самого бандитского вида. Что-то соображать Тамара Владиславовна начала, только оказавшись перед крутой лестницей в подпол, из которого бил яркий свет.