Книга Проклятие феи - Робин Маккинли

Рози перевела на него взгляд.

– Да, – подтвердила она. – Знаю. И знаю, почему она не может тебе рассказать.

Как бы твердо он ни верил, что смирился с существованием этой тайны, она заметила, каким ударом для него оказалось это подтверждение. И сожалела об этом, сожалела, что нанесла ему подобный удар, после того как последние три месяца отрицала их дружбу. Тем немногим, кто знал, – даже если Роуленд толком не представлял, что именно он знает, – стоило бы держаться вместе.

Возможно, дело было в том, что она понимала: все произойдет сегодня. Возможно, волшебный туман путал ей мысли. Возможно, она поглупела из-за собственной безнадежной любви.

– Но думаю, – добавила она порывисто, – вот что я могу тебе сказать: это означает… это означает, что Пеони сегодня не умрет, что бы ни предприняла П… Перниция.

Стоило ей сообразить, что именно она сказала, как она заметила мелькнувший на лице Роуленда слабый отсвет понимания – понимания, слишком близкого к правде. Он не мог предположить, что Пеони вовсе никакая не принцесса, но угадал, зачем две девушки, на одной из которых лежит смертоносное проклятие, могут быть столь тесно связаны друг с другом: чтобы сбить с толку проклятие и чтобы оно выбрало не ту…

Рози с уважением отметила, что в его взгляде без малейшего промедления вспыхнули ужас и смятение, и в то же время глубоко пожалела о собственной промашке.

– Нет-нет, – поспешно спохватилась она. – Это не то, о чем ты…

Но тут леди Прен решила, что эти двое слишком долго беседуют исключительно друг с другом, а поскольку они оба важные гости, им следует щедрее уделять внимание остальным.

Рози нашла юного лорда, навязанного ей леди Прен, не самым приятным собеседником (впечатление, безусловно, было взаимным). Возможно, из-за ее разговора с Роулендом туман снова начал сгущаться вокруг нее и течение времени начало сбивать ее с толку и путать, как будто она застыла в ненадежном равновесии на ветви дерева, а время было ветром, волнующим его крону. Рози пришла в себя уже в одиночестве (она не помнила, как ушел юный лорд), но под ее рукой внезапно обнаружилась голова гончей. Она погладила пса, пока тот (это был Хрок) смотрел на нее снизу вверх и посылал ей нежные мысли.

Рози опустила взгляд и увидела, что ее окружила небольшая свора собак, путающихся у людей под ногами. Лорд Прен пускал своих любимых псов в дом (равно как и комнатных собачек дам, которые редко выходили наружу, за исключением разве что Дрозда), но по большей части они держались от людей подальше из опасения, что их прогонят на псарню.

«Если вам хочется вокруг кого-нибудь потолкаться, стоит пойти к Пеони. Это она тут принцесса».

«Нет, – возразил Хрок. – Ничего подобного».

Рози вздохнула и перехватила быстрый взгляд Пеони, как всегда держащейся поблизости, которая ощутила вздох и задалась вопросом, что не так и не следует ли ей уделить этому внимание. Рози покачала головой и вернула свое внимание Хроку.

Животные знали о магии то, что им нужно было знать: что она способна в любое мгновение превратить их в кусты ежевики или грозовые тучи и, если повезет, вернуть обратно. Но она никуда не девалась, как чаща или погода, и, как и к чаще или погоде, относиться к ней следовало по возможности терпеливо. Домашние животные (и самые умные или пытливые из диких) знали, что люди вмешиваются в ее дела, но домá, хлева и заготовленная впрок пища тоже были вмешательством иного рода, а в целом домашние животные (и некоторые дикие) одобряли дома, хлева и заготовленную впрок пищу. Умение выдумывать штуки вроде домов, хлевов и заготовленной впрок пищи, а затем строить их или запасать (и, в отличие от белок, находить снова) было присуще людям, но имело свои пределы. Огонь в очаге – это весьма славно, но не отменяет бушующей снаружи вьюге. Вся затея Рози с прочими заговорщиками, по мнению животных, напоминала попытку убедить вьюгу, что ей следует обрушиться на один дом вместо другого, соседнего.

Хрок был там в тот первый вечер в Туманной Глуши, когда Айкор объяснил, что они собираются делать. Когда необходимость какого-либо плана, направленного против Перниции, стала очевидна Хроку и всем остальным, как кинутый в ребра камень, даже если он казался одним из этих причудливых человеческих замыслов, которые избавляют тебя от некоторых неприятностей, но приносят их еще больше. Но Хрок только по-собачьи пожал плечами, как и большинство животных – каждое на свой лад. Человеческие дела оставались человеческими делами, в которые не стоило вмешиваться, а им и без того было чем заняться. Рози до сих пор гадала, чем же это, пыталась понять, не говорит ли это ощущение занятости, сквозящее в ее друзьях-животных, о чем-то более зловещем, чем нехватка тем для разговоров с женщиной, которая все свое время проводит в помещении, играет во фрейлину и не делает никакой полезной работы. Мысль о том, что этим все и исчерпывается, что им больше нечего ей сказать, казалась слишком горькой, и ей трудно было не желать, чтобы эта занятость длилась и дальше и оказалась чем-то зловещим.

Но последнее, в чем сейчас нуждались заговорщики, так это в том, чтобы ее друзья с очевидностью показали всем, что Рози выглядит нездоровой и рассеянной в день рождения принцессы.

«Что ж, тогда притворитесь, что она принцесса», – предложила Рози.

Хрок смерил ее усталым взглядом. «Притворство» было одним из человеческих слов. Единственными понятными сравнениями, притом не слишком полезными, были уловки хищника в засаде и обучающие навыкам и́гры, которыми в той или иной степени баловались все звериные детеныши. Хрок прекрасно знал, чего хочет от него Рози, предлагая притвориться, но считал это вздором, как если бы она заявила, что трава розовая, а вода не предназначена для питья.

Она посмотрела в его терпеливые, умные глаза и, охваченная внезапным приступом паники, подумала, что осведомленность животных – это не просто лазейка или брешь, сквозь которую может выстрелить ловкий вражеский лучник, а отсутствие целой стены. Ведь они ожидают, что, помимо восторженного празднования двадцать первого дня рождения принцессы, произойдет что-то еще. И это что-то произойдет с Рози.

Почему Тетушка и Катриона ничего не заметили? Об Айкоре, который склонен был видеть только то, что хотел, речи не шло. Она ощутила глубокий подземный ропот Вудволда, соглашающийся с ней, и догадалась, что отчасти его бодрствование в последние три месяца объяснялось опасно несогласованной разницей между историями, которые он слышал в шагах тех, кто свободно ходил по земле.

Какую бы гибельную ошибку они ни допустили, было уже слишком поздно что-либо менять.

Хрок, почуяв ее огорчение, чуть сильнее ткнулся носом ей в бедро.

«Скажи остальным, чтобы они разошлись, – попросила она. – Я не хочу, чтобы это привлекало ко мне внимание».

Прочие собаки принялись потягиваться или встряхиваться, а затем побрели прочь, как будто вовсе и не толпились вокруг Рози.

«А вы еще утверждаете, что не верите в притворство», – заметила Рози.