Книга Гори, венчальная свеча! - Елена Арсеньева

Баграм упоминал какой-то лаз на вершину Агармыша… Путь шелпрямо, не повышаясь, не понижаясь. То слева, то справа в серых стенах виднелисьузкие отверстия в рост человека вроде дверных проемов. Лизе они казались неглубже, чем михрабы[91], а значит, в них нельзя было спрятаться. Но,приостановившись перевести дух, она подумала, что, может быть, погони и небудет. Вспомнила дрожь Гоар, ледяные руки Баграма, свой ужас, когда они толькона шаг ступили в этот ход… Нет, сюда можно вбежать только так, как она, – очертяголову. Вряд ли у кого достанет храбрости по своей воле проникнуть сюда, где,как говорила Гоар, живут души всех загубленных в подземных темницах, ибо немогут найти выхода наверх, к небесам.

Что?.. Лиза замерла, словно наткнулась на незримую преграду.Только сейчас до нее со всей ясностью дошло, куда она сунулась.

Она стояла недвижимо, силясь унять зубовную дробь, ивсматривалась во тьму. Навстречу ей медленно, словно таясь, наплывали волныседого тумана. Клубились, дыбились, перетекали один в другой, принимаяпричудливые, пугающие очертания. Это медлительное, будто хоровод призраков,передвижение сопровождалось звуками настолько тихими, что их не смог бы уловитьсамый изощренный слух, настолько пронзительными, что кровь стыла в жилах!Похоже было, будто там, вдали, пульсирует сердце неведомого существа, витаетего дыхание, бьются в тяжелые своды и глохнут его стоны…

Ужас обрушился на нее, как обвал. Слепящий, отнимающийдыхание ужас!

Вскинула руку, чтобы сотворить крестное знамение, но пальцыне слушались, не складывались в троеперстие, их сводила судорога.

– Господи, спаси! – выдохнула она и разглядела бледную,прозрачную длань, которая уже почти коснулась ее лица скрюченными перстами, новнезапно отдернулась так стремительно, как если бы схватилась за живой огонь.

Лиза метнулась вперед. Раздавался звон калаф[92], и, словнобелые струйки поземки, подхваченные вихрем, с пути ее уносились седые тени,таяли в темных провалах, издавая еле уловимый шелест, в котором можно былоразличить мольбы и проклятия, жалобы и стенания, пламенные речения и бессвязноебормотание…

Но Лиза не слушала. Она бежала, бежала бог весть куда,подчиняясь бесконечным поворотам, подъемам, спускам, на миг замирая, когда ходперед нею раздваивался, но тут же продолжая путь; и если она выбирала не тудорогу, то сразу ощущала раскаленное прикосновение к груди, возвращалась ибежала снова и снова…

Скоро извилистый ход резко пошел вверх, свод понизился,приходилось сгибаться в три погибели, но как же легко стало дышать, когдаотступили с пути призраки! Лиза оглянулась только раз, чтобы заметить далековнизу промельк огненного взора… Захолонуло сердце… А потом она вдруг услышалазвон ручья. Наверное, это и был Серен-су, бегущий, как рассказывали, по вершинеАгармыша. Мрак впереди рассеялся, и звезда Зухал[93], предвестницанеожиданностей, глянула с высоты небес прямо в глаза Лизе.

Ноги подогнулись, и Лиза рухнула на колени.

* * *

О, какая чистая ночь! Чудится, все семь небес[94] можнопронизать взором. Какое множество светлых огней рассыпано по ним мощью Творца!Сияет прекрасная Зухра, искрится Сурайя[95]… Не только имена у них иные, но исами звезды другие, непохожие на те, что глядят на Россию: крупные и яркие,раскатившиеся по черному бархату.

Лиза стояла, закинув голову, с замиранием сердца следя заигрой светил. Зрелище ночи лишило ее последних сил. Из мира смерти она попала вмир вечности. Так вдруг, так внезапно…

Голова у Лизы закружилась. Страшно человеку в ночномбезмолвии… Она оперлась оземь и схватилась за мокрые холодные камни. Серен-суструился у самых ног; она долго, блаженствуя, пила, смачивая лоб и грудь.

Напившись студеной воды, даже лоб заломило, Лиза утерласьподолом и насторожилась. Что-то произошло вокруг; она ощутила это всемсуществом своим. Что-то происходило…

Она медленно отняла от лица подол, распрямилась.

Да вроде все по-прежнему. Тихо. Поет меж камней Серен-су, издолины чуть слышен плач филина. Дышит лес. Пошумливает ветер сухой травою. Ашум-то какой, словно множество легчайших шагов раздается…

Лиза обернулась так резко, что не удержалась и упаланавзничь, и тут увидела, как из щели меж каменных глыб, через которую онанедавно выбралась из подземного хода, медленно истекает клубящийся туман.

Так, значит, еще не все? Это еще не кончилось?!

Удивительная беспомощность завладела ею. Она только и могла,что лежать, запрокинув голову, и смотреть, как седые струи заволакиваютокрестность; и если это впрямь явились души усопших в зиндане, то им уже былотесно на вершине Агармыша, как тесно было в подземельях.

Раздавленная ужасом, Лиза ждала, что мертвенные глаза сейчасобратятся на нее, как вдруг всплыло воспоминание:

«…и тот, кто отыщет его, высвободит из вечной тьмы этисмятенные души и унесет с собою их вечное благословение… или проклятие, богвесть!»

Тот, кто отыщет потайной ход… Она вышла на вершину Агармышапотайным ходом, о котором рассказывал Баграм, – и все они потянулись следом!

Но что же дальше? Может быть, если лежать очень тихо, они еене заметят? Пройдут мимо искать свой путь на небеса? Ну не оставаться же имтеперь на земле до тех пор, пока труба Азраила возвестит начало Страшного суда?О Боже, неужто и здесь они обречены скитаться и искать, опять искать чего-то иждать милости от случайности?!

Непрошеная жалость коснулась души, на глаза навернулисьслезы. Но Лиза даже рукой не могла шевельнуть, чтобы их смахнуть, и толькосмотрела, смотрела, всем сердцем, всем существом своим содрогаясь отбезнадежной, пронизывающей жалости, едва ли не впервые в жизни позабыв о себе имоля Всевышнего научить, дать силы… Она не знала, для чего, но молилась иплакала так, что все тело билось от этих беззвучных рыданий.