Книга Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей

– Нет. Сначала отпусти Маркема, и я отдам тебе ключ.

– Чушь. – Роланд засмеялся и мотнул головой. – Я играю в эту игру семь лет, так что все понимаю. Отоприте дверь, выпустите оттуда мою невесту – вряд ли стоит добавлять, что она должна быть целой и невредимой, – и получите своего драгоценного секретаря.

– Нет. Сначала отпусти его.

Роланд прижал нож к горлу Маркема, и тот отчаянно взвизгнул.

Сомертон шагнул вперед.

– Будь ты проклят! Ты за это заплатишь!

– С чего бы? – спросил Роланд. – Пару капель крови с одежды легко убрать, замочив ее в холодной воде. Заметьте, в холодной. Чуть теплее, и кровь въестся навечно.

Лицо Сомертона стало белым как пастернак.

– Отпусти его сейчас же, Пенхэллоу. Ты уже получил то, что хотел.

– Нет, не получил.

– Насколько я в этом разбираюсь, ты убьешь его…

Роланд возвел глаза к потолку.

– О, ради Бога! – сказал он, шагнул вперед, поднял ногу и изо всех сил ударил в дверь.

– Что за…

Прежде чем Сомертон успел среагировать, Роланд швырнул Маркема перед собой в комнату и сам ворвался в сломанную дверь.

Он рывком поднял Маркема на ноги, снова прижал к себе и диким взглядом обвел комнату.

Кресло-качалка, мяч, кучка игрушек в углу. Кушетка, несколько стульев, лампа на столе. В воздухе едва ощутимо пахнет лавандой, аромат смешивается с душистым запахом кипарисов из открытого окна.

Но Лилибет и Филиппа нет.

Глава 24

Может, Палаццо Ангелов проектировал и Палладио, угрюмо думала Лилибет, но сад – точно Макиавелли.

Зато Филипп развлекался от души.

– Какой замечательный лабиринт! – воскликнул он, снова подбежав к ней, после того как сбегал вперед и выглянул из-за очередного угла. – А можем мы посадить такой же у нас в замке? Спорю, дядя Роланд может начертить огромный запутанный лабиринт!

Лилибет заправила за ухо выбившуюся прядку волос. Шляпку она оставила в комнате Филиппа – кто думает о шляпках, спускаясь по веревке на нижний балкон? – и теперь солнце поджаривало ее непокрытую голову. По вискам и по платью стекали струйки пота. Оставалось надеяться, что темные волосы лучше сливаются с окружающей средой, чем светлая соломенная шляпка, и что из виллы ее почти не видно.

Впрочем, она сомневалась, что Сомертон сумеет отыскать их в этом лабиринте.

– В лабиринтах главное, – важно произнес Филипп, – все время поворачивать направо. Он бежал рядом с ней, явно не мучаясь от жары, усталости и растерянности.

– Правда? Ты уверен?

– Еще как уверен. Так написано в книжке. Мне ее читал дядя Роланд, значит, это правда. Ой, посмотри на эту птичку!

Лилибет стиснула его ладошку.

– Не убегай от меня, милый. Мы можем потеряться.

Она завернула за следующий угол, и над ними нависли высокие темно-зеленые стены, в точности такие, как и предыдущие. Сердце отчаянно стукнуло. Кто знает, правильно ли они идут? Местность ровная, живые изгороди высоченные. Пока они бежали по каменной террасе на лужайку, красный купол собора выглядывал из-за деревьев слева. Теперь, в середине лабиринта, он вообще исчез из вида. Продвигаются ли они вперед? Или пятятся назад? Солнце жарким белым шаром висело высоко в бледном небе. Слишком высоко, по нему тоже не определишься.

Она заторопилась вперед, сжимая твердую влажную ладошку Филиппа. Разматывая веревку с одной из игрушек Филиппа, она считала себя ужасно находчивой. Веревка была тонкая, предназначенная для игры, но очень крепкая. Привязанная к тяжелой кушетке, она выдержала сначала ее вес, так что Лилибет смогла спуститься на балкон первого этажа, а за ней спустился и легкий Филипп. Лилибет стояла внизу, тревожно вытянув вверх руки, чтобы поймать его. Через террасу и лужайку она пронеслась стрелой, ликуя, что побег от Сомертона удался так легко – как он удивится, как будет унижен, обнаружив, что они исчезли! – а теперь ковыляет сквозь кустарник и не имеет ни малейшего представления, где они находятся.

«Все время поворачивать направо», – сказал Филипп.

Она доверяет их жизни памяти пятилетнего ребенка.

Перед ней возникла стена зеленых листьев: тупик.

– Идем. – Лилибет почти рывком потащила Филиппа назад и завернула направо и снова направо, тупик, направо, воздух горячий и неподвижный, тяжелый запах листвы и кипарисов забивает нос, иссохшая земля под ногами твердая, как мостовая. Лилибет, с трудом дотащившись до угла, снова повернула направо, и перед ней внезапно, так что дух захватило, распахнулась широкая зеленая лужайка, плавно спускающаяся к выкрошенной каменной террасе, нависшей над медленными, грязно-коричневыми водами Арно.

От шока Роланд выпустил Маркема, постыдно плюхнувшегося на пол, и резко развернулся к Сомертону.

– Где они? А ну, говори! Что за дьявольские шутки?

Но тут же понял, что никакие это не шутки. Кровь отхлынула от лица Сомертона, глаза от потрясения расширились. Граф стремительно подошел к окну, взялся за веревку, привязанную к ножке кушетки, и высунул свои широкие плечи наружу.

– Похоже, – выпрямившись, произнес он неестественно спокойным голосом, – они перехитрили нас обоих.

– Ты имеешь в виду, перехитрили тебя, – отрезал Роланд. – Нас обоих, как же. Лично я отказываюсь принимать вину на себя. Какого дьявола ты вообще думал, оставив в комнате веревку? Почему, ради всего святого, не комплект простыней, чтобы связать их узлами? Они же могли погибнуть!

Сомертон закатил глаза.

– Внизу есть балкон. Никакая опасность им не угрожала.

Маркем встал, отряхнул рукава.

– Мне пойти в сад и привести их? – спросил он.

– Черта с два ты пойдешь! – воскликнул Роланд, устремляясь к двери. – Клянусь Богом, я сам их найду и покончу с этой чертовой шарадой!

– Ну, это если я не найду их первым.

Роланд замер и резко повернулся, как раз успев увидеть, как голова графа исчезает за окном. Кушетка с грохотом врезалась в стену.

– Черт побери! – заорал Роланд и кинулся к двери. Он слетел вниз по лестнице, не интересуясь, следует ли за ним Маркем. Страх придал ему энергии. На площадке он перемахнул через перила, приземлился посреди следующего лестничного пролета и помчался дальше, перескакивая через две ступеньки. На последней ступеньке он споткнулся и едва не упал, но сумел удержаться на ногах. Обогнув лестницу, он бросился к ряду французских окон в дальнем конце холла, начал дергать ручки, нашел одно незапертое окно, открывшееся со страшным скрипом заржавевших петель, и выпрыгнул из него на террасу.

Перед ним раскинулась широкая ровная лужайка, следом виднелся сад в классическом стиле, в нем уже распустились июньские цветы. Его пересекали элегантные, симметричные гравийные дорожки. И ни малейшего следа Сомертона или Маркема. Неужели они его обогнали? И в каком направлении ему идти?