Книга Случайный поцелуй - Элизабет Бойл

Лондон, Англия 1801 год

– Нет уж, – оскорбленно фыркнула леди Оксли. – Наверное, есть вещи похуже, чем брак с дочерью простолюдина, но я и думать об этом не желаю. Наша родословная будет навечно запятнана.

Сидевшая рядом герцогиня Шевертон от души согласилась:

– Я опасаюсь за вашу репутацию, милочка, очень опасаюсь.

– Утешает только то, что она училась в школе мисс Эмери.

– У мисс Эмери, говорите? – Герцогиня с головы до ног окинула взглядом девушку, о которой шла речь, словно проверяя качество товара. – Пожалуй, она слишком юна, вы не находите? На мой взгляд, она неопытна и наивна.

– О да, выглядит она наивной, – громко заявила леди Оксли, не обращая внимания на возмущенные взгляды зрителей, слушавших оперу. – Остается надеяться, что все обойдется. Господи, все эти пройдохи торговцы не так опасны, как их дочери. Больше всего меня страшит, что Оксли женится на простолюдинке и выяснится, что она падшая. Боже, какой позор!

«Падшая».

Слово прогремело на всю ложу.

Мисс Миранда Мабберли, объект этих пересудов и подозрений, готова была сквозь землю провалиться. Ее щеки вспыхнули от стыда и возмущения, но не из-за обличений будущей свекрови. Ей было жаль родителей. Супруги Мабберли, сидевшие в ложе графини, слышали, как треплют их доброе имя.

«Падшая»! Да лучше уж, чтоб так и было.

Вздохнув, Миранда попыталась сосредоточиться на перипетиях оперного сюжета, а не на том спектакле, который устроила в своей ложе леди Оксли. Эта особа не первый раз обсуждала на публике нареченную своего сына и, должно быть, не в последний.

Но одно слово все еще звенело у Миранды в ушах. «Падшая».

Это несправедливо! Несмотря на мнение леди Оксли, она порядочная девушка. Не говоря уже о том, что окончательное падение лежало далеко за пределами ее понимания.

Мать незаметно подтолкнула Миранду локтем и прошептала:

– Все хорошо, девочка моя, улыбайся. Через неделю ты станешь графиней.

Миранда изо всех сил старалась растянуть губы в улыбке, но это давалось ей нелегко. Мать же буквально сияла от восхитительных перспектив. Этот брак превосходил самые радужные надежды миссис Мабберли. Ее супруг, богатый, как Мидас, торговец, напротив, не ждал ничего хорошего от союза единственной дочери с высокомерным аристократом.

Но за всеми этими дебатами, расчетами и обсуждениями социального неравенства никто не удосужился поговорить с Мирандой.

Это ее замужество, ее жизнь, твердила она своим помешанным на титулах родителям, лорду Оксли, поверенным, банкирам, многочисленным кредиторам графа. Но никто ее не слушал. Всех устраивал этот финансовый союз.

Неужели в этом водовороте дел никого не интересовало, что именно она выходит замуж за Оксли? Возьмет его фамилию. Будет жить в его доме. И, передернув плечами, Миранда подумала о логическом продолжении – станет делить с ним ложе.

Нельзя сказать, что брак с графом был ей неприятен. Миранда сознавала свой долг перед семьей. Ради этого ее отправили к мисс Эмери, в школу для благородных девиц. Но союз именно с этим графом Миранда считала отвратительным.

Молва гласила, что графы элегантны и очаровательны в любой ситуации, манеры их безукоризненны. Они безупречные джентльмены и даже немного герои.

Неужели общественное мнение ошибалось?

Граф Оксли не обладал ни одним из приписываемых аристократам достоинств.

Пока его матушка во всеуслышание оплакивала мезальянс, граф, сидя рядом с будущей женой, громогласно хвастался, что у него теперь есть маленькая богатая «кобылка» и он смог приобрести на аукционе «Таттерсолз» пару отличных рысаков. Миранда, прикрыв глаза, сжала губы, чтобы не сказать этому тупице, что он ставит телегу впереди лошади, поскольку они не женаты. Пока.

О, если бы ее репутация была немного подпорчена! Совсем чуть-чуть, но чтобы Оксли пошли на попятный. Тогда у нее был бы шанс найти мужчину ее мечты. Рыцаря в сверкающих доспехах, который любил бы ее, а не ее приданое. Достойного джентльмена, который целовал бы ее нежно и любяще. Такого, чтобы у нее от счастья мурашки бежали по коже и сердце пускалось вскачь.

Но подобная удача казалась Миранде недосягаемой. Грезы растаяли, когда в зрительном зале вспыхнул свет. Рядом с ней сидел ее «герой» и с вожделением смотрел на невесту, словно она была помесью спелого персика с ковшом золота. У Миранды засосало под ложечкой.

Теперь она готова была согласиться на брак со скучным лордом Седжуиком, но он уже был женат на своей обожаемой Эммалайн.

Жаль, что леди Седжуик нет в театре. Она бы поставила графиню Оксли на место и поддержала упавший дух Миранды своим искрящимся весельем.

Лорд Седжуик пришел один. Что-то тревожило его, между бровей залегла морщинка. Будь он в другом настроении, Миранда все равно не стала бы изливать душу степенному барону. Вряд ли это прилично, не важно, что супруга считает его исключительным человеком, презирающим условности.

Антракт заканчивался. Извинившись, Миранда встала. Не обращая внимания на причитания матери, что не следует оставлять «бедного Оксли» одного, она быстро покинула ложу, чтобы отыскать укромный уголок, пока не погасили свет.

Она нашла уютную нишу в дальнем углу фойе. В стороне от зрителей, которые чинно прогуливались, демонстрируя новые наряды и обсуждая последние новости и сплетни.

В темном уголке Миранда дала волю слезам. Она плакала, пока не зазвонил колокольчик, призывая зрителей вернуться на свои места. Какое оскорбление! О ней судят, как о лошади на аукционе.

Подумаешь, родословная! Мать Миранды происходит из порядочной и благородной семьи. История рода гораздо древнее, чем может себе вообразить леди Оксли. Вспомнив гордый нрав предков, Миранда вытерла слезы – свидетельство своего отчаяния – и расправила плечи, настраивая себя потерпеть до конца спектакля.

Терпеть до конца жизни. Но жизнь вдруг сделала неожиданный поворот.

– Жизель, моя богиня, как я рад тебя видеть! – прошептал ей на ухо какой-то мужчина и, обняв, повернул к себе.

Миранда уткнулась ему в грудь и не успела слова вымолвить, как он приник к ее губам опаляющим поцелуем.

Она изо всех сил боролась с негодяем, сжав кулаки, толкала его в грудь, трясла за плечи. Боже милостивый, только этого еще не хватало!

Миранда резко открыла глаза. Лорд Джон Тремонт? Целует ее? Господи, разве он не знает, что это непристойно?

Очевидно, нет, поскольку его губы дразнили и мучили ее. Когда она открыла рот, чтобы запротестовать, его язык проник вглубь, приводя в трепет. Такого она себе и вообразить не могла.