Книга Черные псы пустыни - Джастин Аллен

— Что делает?

Бараш не ответил. Он махнул Аде рукой.

— Иди сюда!

Ада не двигалась. Мышцы ее напряглись, она чувствовала себя, как загипнотизированный кролик.

— Иди сюда! — сурово повторил Бараш.

Ада замигала, пытаясь сообразить, что делать. «Ничего не поделаешь, попалась», — она вздохнула и шагнула вперед.

— Что за привидение? — пробормотал Зал, подходя к Барашу. Шагар остался возле двери камеры.

— Кто ты такой? — спросил Бараш.

Ада попыталась придумать какое-нибудь мужское имя, но рассудок отказывался служить. В голове образовалась неприятная пустота.

— Немой, — проронил Зал, скрестив руки на груди.

— Кадим, — само собой вырвалось у Ады. Она тут же обругала себя. Имя беглого раба! Голова Кадима все еще гнила на колу перед храмом. Не могла выдумать ничего лучше!

Но нифилимам ее мысли не передались.

— Где-то я это имя слышал, — проговорил Зал. — На кухне, что ли, работает…

Ада удивилась.

— И чего тебе здесь надо, Кадим? — спросил Бараш.

— Я… — но она не подготовилась к такой ситуации. Ничего правдоподобного в голову не приходило.

— Тащи его к свету, — крикнул Шагар.

Зал схватил Аду за руку и потянул за собой. Ада сгорбилась и опустила голову, пряча грудь и лицо. Эта поза подозрений не вызвала, рабы-носильщики все сутулились и горбились.

— Ну, так что мы тут изволим искать? — спросил Бараш, опустив мешок на землю и положив руку на рукоять бича.

— Капитан… Капитан послал меня к главному, — тотчас затараторила Ада.

— Капитан? — переспросил Шагар. — Ишь ты!

Ада глянула через плечо. Нельзя было позволять себе этого виноватого жеста! Но она не смогла себя пересилить. А вдруг Урук уже несется на выручку с обнаженным мечом.

— Врет, собака. — Зал сжал ее руку повыше локтя. — Гляньте, рубаха обрезана.

— Что хотел капитан? — спросил Бараш.

— Солдат.

— Гм… Сколько?

— Двадцать пять.

Нифилимы переглянулись. Бараш выпятил губы. Шагар нахмурился. Зал фыркнул. Они взвешивали названное количество. Много? Мало? Урук бы знал, какую цифру назвать, он наблюдал за Нифилим и их движением. Но Урук далеко.

— Сколько-сколько? — спросил Шагдр.

— Двадцать пять, — увереннее повторила Ада.

— Двадцать пять…

Ада кивнула.

— Врет, — спокойно заявил Шагар.

— А вот сейчас мы с него шкуру снимем, правда-то и проступит, — и Зал тут же потянулся к бичу.

— А поставим-ка его сюда, к стене, — предложил Бараш.

Зал и Шагар схватили ее с двух сторон за руки и швырнули к стене. Ада ударилась о неровную поверхность скалы и вскрикнула. Рубаха натянулась на груди.

— Девка, — изрек Бараш.

На Урука Ада уже не надеялась. Она смотрела вдоль цепочки факелов, ожидая увидеть его убегающую фигуру. Да и чему тут удивляться? Ведь здесь трое стражников.

— Интересно, интересно, — почесал затылок Зал.

— Надо к главному ее, пусть он разбирается, — предложил Шагар.

— Это верно, — согласился Бараш. — Но сначала обыщем. Мало ли что…

Ада закрыла глаза. Шагар и Зал принялись ее обшаривать. Сотни раз ее обыскивали, но она так и не привыкла к грубым прикосновениям чужих рук.

— Ничего, — и Шагар швырнул ее обратно к стене.

— Я ее не узнаю, — прищурился Бараш, поднося факел к лицу пленницы. — А вы? Шагар?

— Нет.

— Зал?

— Нет… Грязная, собака.

— Можно плеткой грязь счистить, — мило пошутил Бараш.

— Постой-ка. — Зал схватил Аду за подбородок. Всмотрелся. — Это же моя подружка! Та самая, беглянка.

— Не может быть, — не поверил Шагар.

— Она, она! Точно она.

— Ну, тогда она знает, какое почетное место займет ее дурная башка. — Он с отеческой улыбкою оглядел Аду. — Первая заповедь раба. Помнишь?

Ада кивнула.

— Бежавшему… Бежавшему… — Слово «смерть» никак не выговаривалось.

Тут раздался шум шагов, и Бараш резко обернулся. Ада тоже вытянула шею. Шагар и Зал вцепились в ее руки мертвой хваткой. Еще долго она носила на коже синие следы от их пальцев.

Урук приближался скорым шагом, почти бегом. Обеими руками он держал перед собою корзину.

— Ишь, разбежался, — буркнул Бараш и гаркнул: — Стоп!

Но Урук, не останавливаясь, запустил корзину в лицо Барашу. Зубы пса сомкнулись на физиономии стражника, кровь хлынула ручьем.

Остальное Ада видела как в тумане. Прошли годы, и когда ее младший сын расспрашивал ее о войне, она не могла описать эту схватку.

Шагар и Зал ее вдруг выпустили, она рухнула. Оказалось, что они непроизвольно подняли ее над полом пещеры.

Падая, Ада инстинктивно схватилась за руку Шагара.

— Отцепись! — завопил он, выдергивая руку. Он ударил ее, потом еще раз, по плечу, по лицу, но она сжала зубы, закрыла глаза и держалась, вцепившись в него обеими руками. Потом Шагар вдруг рухнул, и она вместе с ним.

— Капитан! Капитан!

Кишар обернулся на зов и увидел бегущего по склону молодого воина, очевидно, гонца. Торопится, весь в грязи. Рука козырьком прижата ко лбу, прячет лицо от дождя.

— Подожди.

И Кишар снова склонился над картой.

Гонец застыл на почтительном расстоянии.

Кишар навалился на стол, и тот заскрипел. Эту шаткую конструкцию рабы соорудили лишь часа за два до битвы, как и скамеечку, на которой восседал капитан нифилимов. Рядом деловито поправлял барабан Халаф, личный барабанщик Кишара. Халаф ненавидел дождь, от него портились барабаны.

Нифилимы уже выстроились к бою. Впереди — самые высокие мужчины; сзади — самые свирепые, по большей части, женщины. Плечо к плечу, ряд за рядом стояли они, готовые отразить врага. За всю жизнь не доводилось еще Кишару видеть столь внушительного боевого строя.

С обеих сторон долину сжимали крутые склоны, исключавшие обходной маневр. Кишар, впрочем, и не ожидал от врага каких-либо хитроумных ходов. Черноголовые попрут прямиком, в лоб, надеясь на численное превосходство. Собственно говоря, на их месте и он поступил бы так же. Сила гнет соломушку, большая армия и создана для того, чтобы крушить мелкие силы противника. Таково правило. Но смелость, боевая выучка, опыт и удача нередко приводят к исключениям.

Кишар обвел пальцем очертания долины на карте. Пергамент отсырел, но линии не стерлись. Капитан мучился, видя, как портятся от дождя его карты. Самые ценные он не выносил из своей квартиры.