Книга Однажды в Хорс-тауне - Олег Бондарев

— Мэй говорила. Нам с вами надо встретиться, мистер Кребол. И чем скорее, тем лучше.

— Что-то случилось?

— Все, что могло случиться, уже случилось. Мне нужно поговорить с вами. Это очень важно.

— Говорите, я вас слушаю.

— Не по телефону. Давайте встретимся завтра.

— Если хотите, я подъеду к вам… Часов в одиннадцать?

— В одиннадцать?

— Ну, давайте раньше.

— Давайте.

— Значит, договорились?

— Да. До завтра, мистер Кребол.

— До завтра, мистер Новал.

Генри повесил трубку. Винс прошел к дивану и улегся. Что ж, судя по всему, завтра все тайное станет явным. Как следует нажав на Генри, он получит имя девушки-стилфи и нанесет ей визит. Правда, прежде нужно будет заглянуть к Харвису, чтобы обсудить с ним, как лучше поступить с монстром. Но это уже детали…

Главное — он узнает имя.

Глава 6

Тайное всегда становится явным

Люди, которые достаточно глупы, чтобы верить в искренность и честность, смешнее любой комедии с Эдди Мерфи или Стивом Мартином. Кто-то считает, что они достойны жалости, но на самом деле следует просто рассмеяться им в лицо — это отрезвит их, заставит смотреть на мир глазами реалиста. Жалость же не даст ничего, кроме дурацкой надежды, что их вера в человечество не так уж беспочвенна.

Все люди врут. Врут, чтобы выигрывать. Неважно, о чем они врут — о том, что переспали с первой красавицей в офисе, или о том, что как-то раз спасли ребенка из горящего дома. Неважно, кому и где — сослуживцам на работе или симпатичной девушке в кафе.

Любой человек стремится показать, что он лучше других. Говорить ведь намного проще, чем делать, и потому он говорит, говорит… А слушатели верят и думают: «Да, этот парень действительно крут!»

Кого волнует, что «этот парень» на самом деле видел голых девиц только на обложках порножурналов, а ребенка спас Санни Крокетт в сорок седьмой серии «Полиции Майами»?

Главное, чтобы те наивные, которые вам верят, никогда не узнали правды, потому как разоблачение подчас хуже смерти.

И уж совсем гадко, когда вас, в конце концов, все-таки убивают.

* * *

Солнце нехотя выползало из-за горизонта. Улицы города пустовали, как и всегда в этот час. Только одинокий коротышка, бородатый и черный, ковылял по Хелпми-стрит, часто спотыкаясь. Его шатало из стороны в сторону: солнечные лучи действуют на даркеров подобно лошадиной дозе алкоголя. Земля так и норовила прыгнуть Нубу в лицо, но он продолжал идти.

Его гнал ужас, который, как показывает практика, сильнее любого известного науке катализатора.

* * *

Сыщик проснулся оттого, что какой-то ненормальный, не переставая, колотил в его дверь кулаком.

— Какого черта?.. — хрипло пробормотал Новал, поднимаясь с дивана.

Он поплелся к двери, мотая головой, чтобы сбросить с себя остатки сна.

— Мистер Кребол? — удивленно воскликнул сыщик.

— Доброе утро, мистер Новал. Вы просили пораньше, вот я и решил заскочить к вам перед работой.

— Пораньше — это не в семь утра, — проворчал Винс. — Ну, если уж пришли, так заходите.

Генри кивнул и, переступив порог, прошел к столу. Сыщик закрыл дверь на ключ и спрятал его в карман. После он повернулся к Креболу и сказал:

— Вы изменяли своей жене.

— Нет, с чего вы взяли?! — воскликнул ошарашенный мужчина.

— Это был не вопрос, — покачал головой Винс. — Я знаю, что вы изменяли Мэй.

— Но… Откуда?

— Это еще не все, что я узнал за последние дни, мистер Новал. Думаю, вас немало удивит тот факт, что зеленый монстр с замашками людоеда, фотографию которого вы мне приносили, — ваш сын.

— Мой… Кто?! — выпучил глаза Генри.

— Ваш сын, — спокойно повторил Винс. — И принесла его мать — та, с которой вы переспали около месяца назад.

На Кребола было жалко смотреть. Он весь ссутулился, а лицо его представляло собой смесь ужаса и растерянности. А потом он и вовсе заплакал.

— Но… Как? Прошел ведь всего месяц! Это невозможно! — всхлипывая, вопросил он. — Я не думал…

— Это-то и плохо, — покачал головой Винс, — Что вы не думали. Иначе подобного бы не случилось.

— Значит, это Аманда, да? Это все она, да?

— Кто?! — не поверил ушам детектив. — Какая еще Аманда?!

— Девушка из стриптиз-бара, новенькая… Больше ни с кем, клянусь! Только с ней… О, Боже, неужели все это правда?..

Винс стоял, будто громом пораженный.

— Вы уверены, что ее звали Аманда? Не Ада или, скажем… Клара? — медленно переспросил сыщик.

— Ее звали Аманда… — прошептал Генри. — Я… я был пьян… и я заплатил… и зашел к ней в гримерную… Она… она не сопротивлялась ни секунды… даже наоборот… Чертова стерва! Но… я не могу понять, как?..

«Спокоен. Я спокоен. Я не должен показывать свои эмоции, ведь я — профессионал», — мысленно подбадривал себя Винс.

— Некоторые вещи лежат за гранью нашего понимания, мистер Кребол, — сухо бросил Новал. — Пока что идите.

— Просто — идти? Я хочу понять! Как она так быстро родила, как забралась в нашу квартиру…

— Я все вам объясню, когда закончу с этим делом. Пока же у меня больше вопросов, чем ответов, так что я не стану понапрасну вводить вас в заблуждении. И вы сами не пытайтесь разобраться, что к чему — езжайте на работу, занимайтесь привычными делами… Я позвоню вам, как только узнаю все до конца.

Он повернул ключ в замке и открыл дверь, приглашая Генри выйти. Кребол несколько мгновений тупо смотрел на детектива, а потом сорвался с места и выбежал из конторы.

Винс закрыл за ним дверь и, подойдя к окну, достал сигарету и закурил. Черт. И как быть теперь? Он увидел Кребола. Генри забрался в кремовый «Форд Эскейп» и, круто развернувшись, помчался в центр. Черт.

Детектив некоторое время продолжал смотреть в окно, вслед удаляющемуся автомобилю, а потом спешно затушил сигарету и бросился к двери. Выскочив из подъезда, он побежал по Лонг-стрит.

Когда он пробегал мимо стоянки у дома Креболов, кремовый «Форд» уже стоял там. Чертыхнувшись, Новал забежал в подъезд и, перепрыгивая через три ступеньки, понесся вверх.

Бежать было тяжело. Все же Винс слишком долго игнорировал необходимость физических упражнений. Однако он не мог остановиться. Он должен был успеть…

Дверь в квартиру Креболов оказалась не заперта. Толкнув ее, Винс сразу бросился в детскую… И замер на пороге.

Он опоздал. Генри без движения лежал на полу, а мерзкая зеленая тварь, восседая у него на груди, громко чавкала.