Книга Знак неравенства - Наталия Терентьева

— Да. — Оксана подошла к ним и тоже поцеловала Маргошу, в висок. — Ты ужасно красивая, знаешь? Тебе идет материнство.

Девушка от неожиданности даже засмеялась.

— Мам…

— Я привезла тебе «кенгуру», рюкзачок такой, для малюток…

Маргоша слушала мать, прислонившись головой к плечу Дениса.

— Погода хорошая, — продолжала Оксана, — давай оденем Оксаночку и все вместе поедем в ресторан. Или ко мне… — она быстро взглянула на Дениса, — на дачу…

— Я страшно голоден. Лучше в ресторан, — так же быстро ответил Денис и тут же почувствовал, как чуть отстранилась от него Маргоша.

— Мам… Давай дома что-нибудь приготовим… как будто мы все вместе живем… — Она слегка улыбнулась и тише договорила: — Как бы… семейный ужин…

Оксана тут же с энтузиазмом воскликнула:

— Давай! Просто отличная мысль!

Маргоша грустно посмотрела на мать.

— Я здорова, мам. Поехали… — она перевела взгляд на Дениса, — в ресторан.

Денис покрепче обнял Маргошу, та снова прижалась к нему. Оксана сидела в кресле и смотрела на них со сложным чувством — то ли радоваться, то ли ревновать… И считать ли это победой… Да и нужна ли ей теперь такая победа?.. Она резко встала:

— Тогда пошли! Я вам сейчас местечко одно покажу… Я там часто бываю. — Она увидела свое отражение в застекленной дверце книжного шкафа и выпрямилась, как ее учила тренер по фитнесу: плечи круговым движением назад и вниз, молниеносно втянуть живот, одновременно шею вытянуть вверх и царственно опустить взметнувшийся подбородок, чуть наклонив голову вбок. Заметив вопросительный взгляд Дениса, она улыбнулась. — Провожу важные переговоры. Место солидное.

Денис вздохнул, поднялся со скамейки. В парке было мало народу, хотя день, может быть, последний теплый день осени был тих и прекрасен. Он бродил по пустым дорожкам, разгребая ногами шуршащие, но еще крепкие листья, с удовольствием вдыхал чистый воздух, пахнущий прелой листвой, осенью, грустью, и ни о чем не думал.

Взглянув на часы, он повернул обратно и ускорил шаг. Глядя на краснеющие поверху клены, он не заметил, как задел паровозик, который какой-то ребенок катил за собой. Пластмассовый паровозик рассыпался, вагончики разлетелись по всей ширине дорожки. Мальчик лет пяти растерянно оглянулся, взглянул на Дениса и молча стал собирать вагончики.

Денис замедлил шаг, а потом вернулся и присел на корточки. Он взял два вагона и попробовал их соединить. Яркие вагончики из гладкой тугой пластмассы тихо звенели при каждом прикосновении. Денис вдруг вспомнил раннее Маргошино детство, мягкие блеклые пирамидки и очереди в пустом «Детском мире». Маргоша радовалась каждой новой невзрачной игрушке и долго сопела, гладя крупным пальчиком уродливых мишек и подслеповатых кривобоких неваляшек.

Мальчик смотрел, как Денис безуспешно пытался сцепить вагоны, потом молча взял вагончики у него из рук и ловко соединил, раздался мелодичный звук.

— Ничего себе… — покачал головой Денис. — Хорошая игрушка. У моей дочки таких не было.

Мальчик посмотрел на него, польщенно улыбаясь, и быстро собрал остальные вагоны.

— Ты что — один гуляешь здесь?

— С другом. Он младше меня. Мне пять, а ему только три с половиной. — Мальчик еще не выговаривал «р», поэтому вместо «три» у него получилось «тйи». — Я для него брал паровоз. Я уже большой, умею буквы писать.

— А читать?

— Да, — неуверенно ответил мальчик. — Но не все слова.

Денис улыбнулся.

— А где же твоя мама?

— Там, — показал мальчик Денису за спину. Денис обернулся и увидел невдалеке молодую женщину, которая, поставив ногу на край скамейки, поправляла застежку на легком ботинке. Заметив, что сын разговаривает с каким-то мужчиной, она чуть нахмурилась, распрямилась, помахала мальчику рукой:

— Даня, я сейчас!

Денис вздохнул. Высокая, изящная, с короткими каштановыми волосами, она чем-то неуловимо напомнила ему Алену. Такую, какой она была очень давно, много лет назад, в прошлой, как будто ненастоящей жизни. Какая, интересно, она была бы теперь… Он улыбнулся мальчику:

— Ты извини, что я тебе аварию устроил… Даня, да? Тебя так зовут?

— Да, Данила, — кивнул мальчик и посмотрел на Дениса серьезными темно-серыми глазами, с таким знакомым, горестным разрезом.

Что-то больно качнулось у Дениса в голове и застряло у виска. Этого не могло быть…

Денис перевел дух. Нет, конечно нет. Он смотрел на мальчика, а тот — на него.

— А как твоя фамилия, ты знаешь? — наконец спросил Денис, видя, что женщина сейчас подойдет к ним.

— Знаю.

— Скажешь?

— Нет. — Мальчик чуть-чуть, одними глазами улыбнулся.

Господи, да нет же, нет… Мало ли что может показаться…

— Ясно. Скажи мне, а как зовут твоего папу?

— Он погиб, — охотно ответил мальчик. — Он был летчик. — Чуть подумав, он добавил: — И сейчас его душа на небе. Он все время на меня оттуда смотрит. И когда я безобразничаю, он расстраивается. И еще когда маму не слушаюсь.

— Понятно… А как его звали? Не знаешь?

К ним подошла мать мальчика, слышавшая конец их разговора. Данила с некоторым беспокойством взглянул на мать и не очень охотно ответил Денису:

— Знаю…

Денис встал навстречу молодой женщине. Та, глядя только на Данилу, весело спросила:

— Маленькая авария?

Взглянув на Дениса, она на секунду застыла, затем быстро отвела взгляд, подняла откатившуюся часть паровозика, положила игрушку в маленький клетчатый рюкзачок и ласково подтолкнула ребенка:

— Не зевай. Низкий старт.

Данила вздохнул:

— И марш-два домой, да, мам?

— Вот именно.

Она решительно уводила ребенка.

Денис не знал, как остановить их.

— А…

Мальчик вдруг обернулся и сказал ему:

— Его зовут Денис, я вспомнил. Он в море погиб.

Его мать тоже обернулась и на ходу добавила, очень мягко и спокойно, с такой чудесной улыбкой и… очень знакомой… Нет… Нет же! Никогда у Алены не было такой счастливой улыбки, такого уверенного взгляда, не было таких легких кудрей и стремительной походки… Денис не отрываясь смотрел на нее, и ее слова доносились как будто через большое расстояние:

— Да. Там многие погибают, многие… летчики. Поэтому море так и называется… — Она сжала ручку сына, которую крепко держала в своей руке. — Помнишь как?

— Да, — ответил мальчик, — Мертвое.

Денис почувствовал, как сердце неприятно отяжелело и вдруг резко подскочило к горлу, не давая дышать.