Книга Коготь берсерка - Виталий Сертаков

Эгилю не позволили возразить. Сонный Ивар накинул на шею бонда удавку. Все равнодушно смотрели, как Эгиль сучит ногами и хрипит. Даже служанки Астрид и маленький Олав не отвернулись. Следом Ивар удавил сына и племянника Низкого, четверым раненым родичам перерезали глотки.

— Хаскульда поймали! — запыхавшись, подскочил один из помилованных родичей Эгиля Низкого. — Мы сами поймали его, он поскакал через лощину, а там нет брода. Его конь сломал ногу! Мы скрутили его, Ивар…

— Хорошо. — Главарь берсерков потер ладони, предвкушая новую забаву. — Тащите его на бойню! Со свиньей надо поступать, как с другими свиньями, ха-ха!

— Тебе надо отдохнуть, дочь моя. — Торольв стал ласково увещевать вдову. — Пусть девушки согреют тебе баню. Тебе и мальчику надо набраться сил.

— Но я хочу посмотреть! — надула губы красавица.

— Прошу тебя, дочь моя, — заступил ей дорогу приемный отец. — Позволь, твои берсерки сами все закончат. Это не для женщин…

— Но его надо допросить!

— Его допросят, госпожа.

Астрид позволила себя увести. Никем не замечаемый, Даг сидел на соломе, привалившись к покатой бревенчатой стене. Ивар приступил к последней расправе. В отсутствие Астрид его безропотно слушались все. Женщин, детей и стариков, уцелевших в месиве боя, сбили в кучу и загнали в хлев. Клейменые трелли Эгиля проявляли угодливую жестокость, выслуживаясь перед новыми хозяевами. К тому же Астрид объявила, что заберет их с собой на юг и вернет им свободу.

Пока рабы обкладывали хлев соломой, Байгур и Орм насиловали девчонок, привязывая их к большому тележному колесу. Одна девушка отчаянно сопротивлялась. Байгуру это надоело, он прижал ее руки к деревянным спицам колеса, а Орм пригвоздил ее запястья ножами. Стоны несчастной только распаляли мужскую похоть. Другую девушку Орм швырнул на колоду для рубки мяса, лицом вниз. Она не переставала визжать, тогда Орм, не прекращая движений, воткнул ей нож: в горло. Дага слегка передернуло, когда из горла жертвы поползли кровавые пузыри. Но «медведям» никто и не подумал мешать. Старый Торольв не принимал участия в насилиях, он старательно собирал брошенное оружие. Холопы срывали с трупов украшения и тащили из домов все ценное.

Кое-как растащили горящие головни, принесли то, что осталось от Бьярни. Его придавило сгоревшим перекрытием конюшни. Нижняя половина его туловища превратилась в месиво, из обгоревших ног торчали кости. Но, несмотря на чудовищные раны, Бьярни подавал признаки жизни. Боевые товарищи уложили его на роскошном покрывале. Орм ворвался в хлев, оторвал от какой-то женщины ее ребенка и швырнул на грудь умирающему другу. Это была девочка лет пяти. Женщина зарыдала, кинулась следом. Один из бывших рабов Эгиля воткнул ей в спину меч.

Орм вспорол ребенку живот, резким движением вырезал печень и поднес к черным губам Бьярни. Тот впился в горячее мясо зубами, сделал несколько жадных глотков… и умер. Даг наблюдал за страшной церемонией, не чувствуя ни жалости, ни отвращения. Все эмоции куда-то пропали, парень слышал лишь неровный стук собственного сердца. Действие отвара вступило в новую стадию. На смену дикому возбуждению пришли сонливость и апатия. Даг едва сдерживал зевоту.

Орм и Байгур разрезали еще двоих детей, и никто им не мешал. Двоих женщин они умертвили и уложили в обнимку с обгоревшим трупом друга. Затем всех позвал Ивар. На заднем дворе люди Торольва соорудили нечто вроде виселицы. Наверное, в том месте постоянно забивали скот, сдирали шкуры и выпускали кровь. В землю было вертикально врыто толстое бревно, на верхнем его конце имелась перекладина с крюком, а под бревном располагалось медное корыто. Хаскульду стянули руки за спиной, веревку перебросили через крюк и затянули так, что пленник почти повис. Он стоял на цыпочках, с вывернутыми плечами, а молоденький раб с удовольствием хлестал недавнего господина кнутом. Видимо, холопы Эгиля немало натерпелись от «гостивших» дружинников. Очень скоро надменная физиономия Хаскульда превратилась в кусок мяса.

— Как ты нас нашел? — Вшивая Борода отодвинул слугу.

Хаскульд ухмыльнулся и плюнул Торольву в лицо.

— Тебе придется сказать правду. — Старик невозмутимо стер со щеки плевок. — Куда еще поскакали твои люди? Говори, не то Ивар сделает твою смерть очень долгой.

— Ты… ты пугаешь меня болью? — Хаскульд изобразил усмешку. — Запомни, старик. Мать конунгов всюду найдет эту сучку Астрид и ее змееныша… везде найдет. Им не скрыться…

— Так все же вас послала Гуннхильд? Так я и думал, — удовлетворенно прокряхтел старик. — Ей мало крови лучших бондов, да? Ты служишь черной колдунье, Хаскульд, и не стыдишься этого?

— Я служу Матери конунгов… — с трудом выговорил пленник. — Старик, лучше убей меня… или дай мне меч. Дай мне умереть в честном поединке!

— Где еще ваши люди? Кто вас послал в этот дом? Признавайся, тогда я, возможно, облегчу твои страдания!

Ивар скалил зубы и зевал. Ему не терпелось отомстить старому врагу. Торольв подал знак слуге. Тот еще сильнее натянул веревку, перекинутую через крюк. Руки Хаскульда едва не вывернулись из суставов, он застонал, балансируя на носках.

— Куда еще послала Гуннхильд гонцов? — напирал старик. — Где нас ждут? Кто нас выдал?

Тем временем берсерки сложили костер для Бьярни. Вместе с досками собрали кучу ценностей из усадьбы Эгиля. Даг смотрел, как Орм и Байгур безжалостно гнут и калечат дорогую посуду, одежду и резные кресла. Похоже, старина Горм не врал, когда говорил, что для «медведей» нет иных радостей, кроме отваги и воинского братства.

Троих раненых дружинников Хаскульда кинули в хлев, вместе с женщинами и детьми, приперли снаружи двери и подожгли. Служанки Астрид безучастно наблюдали за побоищем. Северянин ежесекундно зевал, ему все труднее становилось держать глаза открытыми. Внезапно вспомнился дядя Свейн. Херсир Волчья Пасть никогда не стал бы мучить беззащитных детей, мало того, он заколол бы всякого из своих дренгов за подобные злодейства. Но Даг не сочувствовал бедолагам, жалобно голосившим из горящего хлева.

— Если не спалить все гнездо, они будут мстить, — без обиняков заявила Астрид. — Они проследят, куда мы пойдем, и приведут новую погоню! Гуннхильд не успокоится, пока мой сын угрожает ее выкормышам!

Наконец, Вшивая Борода отступил. Он устал допрашивать пленника и махнул рукой главарю «медведей». Длинная физиономия Ивара еще больше скривилась на сторону. Он распорол на пленнике одежду и упер тому «Несущего гибель» в живот.

— Где нас ждут, говори! У Сьеберна мыльный Камень? На тропе Лысых Троллей? Говори! Ты убил моего брата, ты убил моего друга Бьярни, ты сгубил конунга Трюггви и еще многих… Но я могу тебя пожалеть.

Хаскульд кусал губы.

Тогда Ивар коротко дернул мечом. В животе Хаскульда образовалась вертикальная щель длиной почти с локоть, оттуда полезло что-то сизое, трепещущее. Пленник впервые закричал. Он закричал так, что заглушил вопли заживо горевших людей. Ивар подцепил острием комок внутренностей и пригвоздил к вертикально стоящему бревну. Даг увидел, как из рваного живота потянулось что-то длинное, похожее на змею с содранной кожей.