Книга Дороги Средневековья. Рыцари, разбойники, кочевники, святые - Тамара Натановна Эйдельман

когда Даниил Романович поссорился с Литвой, Андрею, как мы помним, как раз пришлось бежать из русских земель, и союз развалился. Всё это показывает, что в первые годы установления ордынского владычества предпринимались попытки объединиться против монголов и о безусловном подчинении речь не шла.

Русские княжества покорно платили дань, и конец XIII века сопряжен со страшным разорением Руси. Археологи не находят денег в слоях того периода. Вероятно, всё уходило в Орду.

Потихоньку приходить в себя Русь начала в XIV веке. Характерный признак экономического подъема – каменное строительство в городах, ведь строительный камень стоил дорого. Мы наблюдаем примеры этого процесса и в Москве, и в Новгороде (который пострадал меньше других), и в Твери, и в других местностях.

Новому поколению князей, которые не пережили нашествие Батыя (хотя, естественно, они помнили, что было с их дедами), тоже приходилось выстраивать отношения с Ордой. И происходило это по-разному. В первой половине XIV века начало подниматься Московское княжество. До монгольского нашествия оно отдельно не существовало, Александр Невский завещал эти земли одному из своих сыновей – Даниилу Александровичу. Ничего особенного это княжество из себя не представляло, было совсем маленьким, но в начале XIV века принялось потихоньку разрастаться. А рядом набирало силу другое княжество – Тверское, обладавшее такими же преимуществами: его тоже не разорили полностью, оно находилось в удобном месте – в центре русских земель, посреди торговых путей (да еще и на Волге), природные условия там и там были схожими. Так что Московское и Тверское княжества постепенно богатели и, конечно, соперничали друг с другом.

Московские князья, однако, твердо взяли курс на поддержку Орды. Юрий Данилович (внук Александра Невского), правивший в Москве в начале XIV века, сумел заключить очень выгодный брак: женился на сестре ордынского хана, которую звали Кончака (в крещении Агафья). Таким образом значение его, как ханского родственника, резко выросло. Во время очередного конфликта с Тверью, когда Тверской князь Михаил пошел войной на Москву, Юрий Данилович был разбит, а его жена Кончака, почему-то сопровождавшая его в бою, попала в плен. Думаю, Михаил пришел в ужас, когда понял, кого он захватил, и сразу же заявил о готовности вернуть пленницу, но она умерла. Юрий Данилович тут же сообщил в Орду, что в Твери ханскую сестру отравили, и Михаила Тверского вызвали в Орду и там убили.

Вражда тверских и московских князей на этом не окончилась. Спустя несколько лет наследник Михаила, Дмитрий Михайлович по прозванию «Грозные очи», встретил в Орде Юрия Даниловича, убийцу отца, и, не выдержав, выхватил меч и зарубил его. Его затем тоже казнили, причем не столько за убийство московского князя, сколько за то, что он обнажил оружие на глазах у хана – это считалось страшным преступлением.

Таким образом, в Москве и в Твери правители сменились практически одновременно. Тверским князем стал брат Дмитрия Михайловича – Александр Михайлович, а московским князем – знаменитый Иван Данилович, Иван Калита. Калита – это старинное русское название денежной сумки, кошеля. Историк Н. М. Карамзин пытался развить мысль о том, что Калитой князя прозвали, потому что он всегда носил с собой кошелек и давал всем страждущим милостыню. Однако у меня больше доверия вызывает версия о его бережливости и о том, что деньги, как говорится, прилипали к его рукам.

В 1327 году отряд баскаков (сборщиков дани) во главе с неким Чолханом, которого летопись называет Щелканом, пришел в Тверь. Баскаки стали безобразничать там, обижать и грабить население, и народ в конце концов возмутился и поднялся против чужаков. Те укрылись в княжеском тереме. Князь Александр Михайлович попытался успокоить своих подданных, объясняя, какие могут быть последствия. Люди не вняли призывам князя. И Александр Михайлович, что удивительно, не отправил дружинников подавлять восстание, не резал никому носы и не выкалывал глаза (как Невский в Новгороде), а присоединился к своему народу. И даже дал совет – поджечь терем, в котором сидели баскаки. Терем сожгли, отряд баскаков погиб. Узнавший об этом Калита тут же сообщил о произошедшем в Орду и получил разрешение (или распоряжение) усмирить тверской народ. С новым ордынским отрядом он пришел в Тверь и подавил восстание. Александру Михайловичу пришлось бежать во Псков.

К тому моменту Калита уже пользовался огромной поддержкой церкви. Вместе с войском и митрополитом, который жил в Москве, московский князь явился под стены Пскова. Митрополит объявил, что отлучит весь город от церкви, если горожане не выдадут Александра Михайловича. Жители Пскова планировали его и дальше защищать, но, чтобы не подставлять их, тверской князь сам ушел из города и уехал в Литву. Спустя годы он получил прощение, хан разрешил ему вернуться в Тверь. Но Калиту это не устраивало: через несколько лет он донес в Орду, что Александр Михайлович в Твери снова задумал восстание, и тогда его все-таки казнили.

Такова история о возвышении Москвы, которое обычно объясняют мудрой политикой князей – якобы понявших, что сражаться бессмысленно и следует беречь силы и охранять людей от возможных нашествий. После Тверского восстания московский князь предложил хану свою помощь в сборе дани – и тут-то и стал Калитой. Ему поручили собирать дань со всех княжеств, а не только со своего, и таким образом он избавил Русь от разорительных нашествий баскаков. И заодно обогатил московскую казну: отправляя в Орду дань, что-то он оставлял на развитие своего княжества.

Когда заходит разговор о Калите, в памяти непременно всплывает стихотворение Наума Коржавина:

Мы сегодня поем тебе славу.

И, наверно, поем неспроста, —

Зачинатель мощной державы

Князь Московский – Иван Калита.

Был ты видом – довольно противен.

Сердцем – подл… Но – не в этом суть:

Исторически прогрессивен

Оказался твой жизненный путь.

Ты в Орде по-пластунски лазил.

И лизал – из последних сил.

Покорял ты Тверского князя,

Чтобы Хан тебя отличил.

Подавлял повсюду восстанья…

Но ты глубже был патриот.

И побором сверх сбора дани

Подготавливал ты восход.

Правда, ты об этом не думал.

Лишь умел копить да копить.

Но, видать, исторически-умным

За тебя был твой аппетит.

Славься, князь! Все живем мы так же:

Как выходит – так и живем.

А в итоге – прогресс… И даже

Мы в историю попадем.

(1954 г.)