Книга Улей. Книга 2 - Алекс Джиллиан

не сдуло грозовым ветром.

Его лицо каменеет, заставляя мои внутренности сжаться от неприятного пугающего чувства. Все потаенные страхи вылезают из темницы подсознания, волоски на затылке встают дыбом.

— Что ты помнишь? — Голос Дэрила звучит глухо, отстраненно. Бесчувственно….

Я в очередной раз напоминаю себе, что связана с этим бездушным монстром до конца жизни. Он — мой муж и, возможно, отец будущих детей. Одна мысль о совместных детях приводит меня в леденящий парализующий ужас. Начать плодиться в аду — это последнее, что мне сейчас нужно.

— Что ты помнишь, Диана? — повторяет Дэрил. Знакомый вкрадчивый тон, поднимает внутри новую волну гнева.

— Практически ничего. Смутные обрывки. Храм, люди в красных и черных мантиях, музыка, алтарь, свечи. Ты порезал мне руку… нам обоим, потом мужчина с узким лицом в красном балахоне читал книгу, которая лежала на алтаре, и мы пили нашу кровь из чаши. Затем ты снял с нас одежду. Или это было до? Боже, говорю и сама себе не верю. Звучит, как какой-то шизоидный бред.

— Это древний, но довольно примитивный брачный обряд, через него проходят все члены правящих семей, — бесстрастно сообщает Дэрил. — Если бы у нас было чуть больше времени, я бы подготовил тебя и все объяснил, но Совет очень спешил заключить наш союз.

— Не помню, чтобы ты возражал, — со злостью выплевываю я, отступая назад и спотыкаясь на ровном месте. Дэрил успевает поймать меня за руку и силой удержать на месте. — Чем меня накачали?

— Чем обычно, но в сниженной дозировке. Частичная вменяемость была необходима.

— В отсутствие одежды — тоже была необходимость? — я отчаянно скрываю нервозность за ядовитым тоном.

— Причащение кровью, совместные клятвы, публичная консуммация брака — это обязательные ритуальные действия.

— Публичная… что? — едва дыша от клокочущей внутри ярости спрашиваю я.

— Ты поняла. — Он пристально смотрит мне в глаза, поглаживая большим пальцем середину моей ладони. — Но вряд ли вспомнишь сам процесс. — уголки его губ лениво ползут вверх. Козел! Его это веселит?

— То есть ты трахал меня на глазах у кучки наряженных в балахоны извращенцев, пока я была в отключке? — вне себя от праведного гнева, шиплю я.

— Ты не была в отключке, — не дрогнув, спокойно возражает Дэрил, — Но твой мозг намеренно вытесняет эти воспоминания, определив, как травмирующие.

— Какой мудрый у меня мозг, — я истерически смеюсь, ударяя его кулаком в плечо. На этот раз намерено попадаю по свежему шраму от пули. Сукин сын даже не кривится.

— Обычный. Это стандартная реакция. То же самое произошло на твоем втором стриме во время секса с Эйнаром, — холодно добавляет он, заставив меня съёжиться.

Я пристально всматриваюсь в напряженные черты мужского лица. Ему однозначно не безразлично, хотя он и пытается продемонстрировать мне совсем другое.

— Во время обряда был только ты? — озвучиваю я свой главный страх, взятый отнюдь не на пустом месте. Я видела, что эти же нелюди в костюмах ангелов делали с моей матерью…

— Только я, — резким тоном отвечает Дэрил. — Я не Кронос, Диана. Со мной тебе нечего бояться. Никто против воли тебя не тронет, — звучит, как клятва, но я помню, как дешево стоят его обещания.

— А если я сама захочу, чтобы меня кто-то тронул? — в его глазах вспыхивает опасный блеск, но вместо того, чтобы подразнить и съехидничать, я иду на попятную: — Это чисто риторический вопрос.

— Как только захочешь кого-то еще, просто скажи мне, и я сделаю так, чтобы ты расхотела, — не колеблясь, отвечает Дэрил. — Я уже говорил, что тебе не нужно следовать примеру Медеи. Она использовала статус королевы Улья так, как считала приемлемым для себя. Наркотики, скука, одиночество, вседозволенность, врожденная жестокость — причин можно назвать десятки, но сути это не изменит. Ей нравилось все, что она делала. Возможно, в какой-то мере Дея пыталась удержать внимания мужа, поразить, заслужить одобрение. По началу это работало, но со временем ее маньячные наклонности надоели даже ему.

— И тогда она переключилась на тебя, — пренебрежительно хмыкнув, предполагаю я.

— Медея питала ко мне особый интерес еще во времена, когда Уильям жил с твоей матерью. Марджи часто навещала сестру, используя Марию, как повод, чтобы забраться в постель и к ее мужу, и к его пасынку.

— Какая мерзость. Ты же был подростком… — меня аж передергивает от отвращения. — Ты жил в одном доме с мамой и Уильямом? — решив не заострять внимание на гнусных подробностях, я выхватываю главное, что имеет для меня значение.

— Да, — нехотя отвечает Дэрил. — После суда над первой женой, он оставил меня при себе. Никто из моих родственников не возражал. Я держал тебя на руках в день, когда ты родилась.

Я нервно растираю ладонями покрывшиеся мурашками плечи. Новые откровения Дэрила вызывают смешанные чувства. Моя детская память сохранила о нем смазанные выборочные фрагменты, в то время как он помнит меня с младенчества. Это обескураживает, вызывает внутренний диссонанс и в какой-то мере пугает.

— И какой я была?

— Крошечной, тихой и очень милой, — он искренне улыбается, заставляя меня нервно сглотнуть.

— Врешь, — вспыхиваю я. — Все новорожденные красные уродливые крикуны.

— Ты много видела младенцев? — смеется Дэрил.

— Нет, но и тебя знатоком не назвать, — фыркнув, бросаю я. — Не похоже, чтобы на острове присутствовало родильное отделение. Кстати, неужели не бывает случайных залетов?

— Случайных — не бывает, — помрачнев отвечает он. — Под давлением Совета Медея планировала беременность, но немного запозднилась. К тому же я был против.

— Ты? — я в недоумении смотрю в застывшее лицо мужа. — А ты к ее детородным возможностям каким боком?

— Кронос староват, чтобы стать отцом, и немолодые супруги решили, что можно использовать мой биоматериал.

— Они совсем поехавшие? — От шока и омерзения, меня снова начинает потряхивать. Жаль, что Медея подохла не от моей руки. Жаль, что нельзя одного человека убить дважды…

— Больные фантазии Медеи умерли вместе с ней. Твоя злость и ревность бессмысленны. Пойдем, дождь вот-вот начнется,