Книга Три грани мизерикорда - Анна Волошина

Впрочем, решить, что делать со столь скудным инвентарём, адвокат не успел. Дверь распахнулась, и в спальню ворвался Барт, выражение лица которого опасно балансировало на грани между встревоженным и грозным. Тут же сменившись на смущённое и раздосадованное.

Значения фразы, произнесенной – очень громко – по-русски, Трейси не понял. За ночь он успел выучить несколько русских слов, но сейчас Барт ни одним из них не воспользовался. Ясно было только, что обращается покрасневший пилот к Агате. В коконе произошло некоторое шевеление, голова и плечи девушки вывинтились наружу, как и пресловутая правая рука. Пальцы были уже разжаты.

Высказывание Агаты было более пространным и, как ни удивительно, более понятным. Во всяком случае, слово «мама», практически одинаково звучащее на русском и интере, Анатоль уловил. Ну, а дальше догадаться было нетрудно: девушка интересовалась, учила ли Барта матушка, что перед тем, как войти, надо стучать? А если учила, то чем он, собственно, занимался в процессе обучения?

Пилот побагровел окончательно и пробубнил что-то в свое оправдание, выразительно тыча большим пальцем за плечо в направлении гостиной. Агата сдавленно хрюкнула от сдерживаемого смеха, недвусмысленно махнула рукой, и Барт ретировался с облегчением, явственно написанном на физиономии.

– Что случилось? – спросил Трейси продолжающую веселиться девушку.

– Да, видишь ли, прилетел этот талант, узнал у бармена, что я дома, и нет бы связаться, сразу рванул в гостиную, а там… в общем, он решил, что меня в обход Пита убили либо похитили.

Теперь рассмеялся и Анатоль: сбор доказательств по делу о его не-джентльменстве протекал довольно бурно. Поэтому бедняга Барт застал в комнате опрокинутые кресла, пару (кажется) разбитых тарелок и уйму мелочей, вроде яблок, раскатившихся по ковру из плетёнки, сметённой со стойки бара. Корзина орхидей, кстати, пришла в полнейшее разорение: её содержимое устилало сейчас постель и пол в спальне.

– И кинулся проверять?

– Ага! Строго говоря, не следовало на него накидываться по поводу стука в дверь. Тут уж не до реверансов. Просто я немного… растерялась, что ли…

– По поводу? Барт будет ревновать?

– Барт?! Ревновать?! Да он тебя разве что не облобызает на радостях, что теперь есть чем отмазаться от моей названой тётки, его матушки. Она ещё в мой первый прилет на Закат была не прочь, чтобы мы с ним поженились, а уж когда я стала Ставриной… ууу! Общество на Закате матрилокальное, мужья берут фамилии жен и входят в их семьи, а Семья Ставриных – это, я тебе скажу… в общем, поверь мне – Барт счастлив.

– Так в чем же дело? – дотошный, как и полагается хорошему юристу, Трейси решил добиться приемлемого объяснения во что бы то ни стало. – Что тебя смутило?

– Непривычность ситуации. Ты будешь смеяться, но я первый раз в жизни спала с мужчиной. Не переспала, а именно спала. Разницу ощущаешь?

Разницу Анатоль уловил мгновенно и преисполнился с трудом сдерживаемого тщеславия. Сам себе он напоминал сейчас призового индюка, раздувшегося от сознания собственной породистости, и ничуть не удивился, что Агата это заметила. Заметила – и посулила принять свои меры для того, чтобы он не очень-то заносился. Но не сейчас.

Сейчас требовалось всё-таки хоть как-то привести себя в порядок и выбраться в гостиную. Иначе Платина, наверняка распираемый новостями и кучей сведений о свежекупленном корабле, вломится в спальню на вполне законных (со своей точки зрения) основаниях.

Глава 14. Шизофрения, как и было сказано

– Не прячьтесь, доктор Джекил, выходите к нам!

А. Конан-Дойл

– М-да, – негромко сказал Платина. – И ещё раз – м-да. Слушай, Агать, ты уверена, что мы забрали с острова ту матрицу, которую следовало?

Кондовый только что вернулся из выделенных Деснице апартаментов, в которые отправился минут двадцать назад. Надо было поздороваться с командиром и доложить о благополучном решении вопроса с кораблем. Кроме того, практическая реализация его тезиса «Сами насвинячили – сами и прибирайтесь!» вполне могла натолкнуться на противодействие Агаты. А на нет и суда нет. В смысле отсутствующего человека чёрта с два припашешь.

С этой точки зрения его расчёты оправдались целиком и полностью. За время отсутствия Варфоломея яблоки вернулись в плетёнку, грязная посуда и осколки тарелок исчезли, а кресла заняли положенное им место. Более того, Анатоль успел избавиться от утренней щетины с помощью самовольно одолженного у Платины крема (зачем бегать по коридорам, если всё есть в соседней ванной?), а стол был накрыт к завтраку.

И надо сказать, накрыт он был на совесть. Надежда Кондовая, до сих пор переживающая по поводу того, что несостоявшаяся невестка «такая худенькая!», подошла к делу более чем серьёзно. Серьёзнее не придумаешь. Пироги и сдобные булочки, помещенные в термоизолирующие контейнеры, остались теплыми. Рагу тоже не пришлось разогревать. Салаты, напротив, добрались до адресата холодными и такими же свежими, как чуть меньше суток назад, когда Варфоломей стартовал с Заката.

Завтракать бы да радоваться… но у закатца после разговора с Десницей начисто пропал аппетит.

– Хотела бы я думать, что мы недоумки, а чьему-то сознанию крупно повезло выбраться из этого ада, – задумчиво проговорила Агата, откладывая вилку. – Хотела бы, но – нет. В отличие от меня, наивной губошлепки, Заславский оч-чень грамотно построил разговор. Есть такое понятие – «прокачать на косвенных», и Макс занимался этим пару часов, не меньше. Ты-то в капсуле лежал, а я имела удовольствие наблюдать краем глаза. Чистая работа, где только научился, пьянь гидролизная…

– Где-где… он же «Серебряная чайка», и какой-никакой, а всё ж таки майор, – проворчал Кондовый, утвердительно кивая Анатолю, который явно не мог совместить в сознании виденного им человека и свои представления о знаменитом (элитном!) подразделении имперской планетарной разведки.

– Короче, это Дима. Без вариантов. Но сейчас… сейчас мы имеем в наличии то, что я бы назвала комплексом бога. И я, хоть убей, не могу сообразить, откуда он взялся. А ты?

Ответить пилот не успел. Ведущая в коридор дверь приоткрылась и в образовавшейся щели возникла физиономия Пита. Оглядев гостиную и убедившись в том, что внутри всё мирно и, кажется, очень вкусно, программист протиснулся в комнату, поздоровался и плюхнулся на барный табурет.

– Не помешаю?

– Ни в коем случае, – улыбнулась Агата. – Присоединяйся. Моя тётка – кулинарка редкостная, вот бы их с Недом познакомить, а, Анатоль?

Трейси, судя по всему, был с этим полностью согласен, а Пит, ухватив в каждую руку по пирогу, увлечённо заработал челюстями. Варфоломей тут же решил, что дела – делами, а поесть не помешает. Того же мнения придерживались и остальные члены команды, поэтому некоторое время в гостиной наблюдалась сущая идиллия.

Наконец Гринбаттл дожевал последний кусок пирога, водрузил за своей спиной локти на барную стойку и хитро прищурился: