Книга Эзлин. Прикосновение тени - Каролин Сизо

– Нет, – крикнул Дориан, оторвавшись от поддерживающих его мужчин, – должен быть другой выход! – И он смерил свою мать гневным взглядом.

О чем шла речь? Озадаченная, я переводила взгляд с матери на сына.

– Сделай это, сейчас!

Голос предводительницы мятежников звучал безжалостно, она не терпела возражений. Остальные повстанцы образовали вокруг нас полукруг посреди сарая. Леди Блайн бросила на меня недоверчивый взгляд. Казалось, она так же, как и я, не понимает, что здесь происходит.

– Она может спасти всех нас, Дориан, – умоляюще произнесла Марион.

Он сжал руки в кулаки. Но потом повернулся ко мне, и его взгляд смягчился, когда Дориан подошел ближе.

– Что бы ни случилось сейчас, ты должна знать, что мои чувства к тебе были настоящими, – сказал он мне.

По-видимому, он предполагал, что мы не переживем того, что должно произойти дальше. Но почему? Я уже слышала визг огненных птиц, слышала, как охранники заняли позиции у сарая. Нам светила погибель, но, по крайней мере, наша смерть не будет напрасной. Мы свергли императора. Завтра мир уже не будет прежним.

– Я люблю тебя, Эзлин.

Дориан произнес эти слова так тихо, что я едва расслышала их. Они послали дрожь по всему моему телу. Неожиданно здесь, в этом темном сарае, остались только мы вдвоем. Я больше не думала о Марион и других мятежниках, я думала только о нем. О том, как он спас меня во время нападения повстанцев в лесу. О нашем первом поцелуе, о разговоре под звездами.

«Я мечтаю о том, что кто-то увидит во мне больше, чем просто мои тени».

«Я вижу вас».

Дориан положил руки на мои бедра и, дрожа, прижался лбом к моему.

– Я люблю тебя, – повторил он.

Я чувствовала его дыхание на своей щеке, ощущала каждый нерв в своем теле, каждое движение, когда я медленно подняла голову и прикоснулась губами к его губам.

Поцелуй вышел нежным и мягким. Я открыла рот. Его язык ласкал мой, его рука оторвалась от моего бедра, чтобы вот-вот погладить по щеке. Я почувствовала его сильные пальцы и нежную кожу внутренней поверхности ладони…

И испуганно отпрянула назад.

– Что?..

В ужасе я распахнула глаза и узнала темные тени, жадно обступившие меня. «Что ты сделал?» – хотела спросить я, но слова застряли в горле. Дориан смотрел на меня своими черными как ночь глазами. Свирепо. Виновато. Его губы были сжаты в узкую полоску. На полу рядом с ним валялась полоска ткани от моего платья, которую я обернула ему вокруг руки. Он снял ее.

Нет, нет, нет.

Все это уже происходило когда-то. В моем видении. Только теперь это была реальность, которую я не могла изменить.

Что-то в моем теле начало вибрировать. Мне казалось, что я теряю опору в этом мире. Как будто раскололась на тысячу осколков и возродилась снова. Неужели смерть похожа на это?

Мои колени подкосились. Я посмотрела вниз: мои ноги уже растворились в пыль и пепел. Но они, казалось, все еще оставались там. У меня закружилась голова, и я рухнула. Дориан поймал меня, хотя по его тяжелому дыханию было ясно, что ему тоже больно.

Он убил меня.

Эта мысль казалась настолько абсурдной, что я предпочла бы громко рассмеяться. Он убил меня, а я лежала в его объятиях. Я, несмотря на все предупреждения, влюбилась и теперь поплатилась за свою неосторожность. Предательство горьким привкусом ощущалось на губах, и от этого сердце болезненно сжалось.

Тени Дориана плотнее сомкнулись вокруг меня, окутывая, словно кокон, пока вокруг не воцарилась полная темнота.

Глава 33

А потом стало ослепительно светло. Мне казалось, что я тону в этом свете, только вот в черепе стучало. Я отчаянно пыталась обрести равновесие. Под руку мне попалась чья-то ладонь. Ладонь Дориана.

– Эзлин? Эзлин, поговори со мной! Ты в порядке?

Он убил меня, с чего, ради всего святого, я должна быть в порядке?

Тем не менее я не умерла.

Я чувствовала свои дрожащие ноги, свои трепещущие веки, пальцы Дориана, скользящие по тыльной стороне моей ладони.

Как такое возможно?

– Попытайся сосредоточиться. Что ты видишь?

Голос Марион. Он звучал приглушенно, словно раздавался из-за стены.

– Свет, – пробормотала я, не понимая, чего от меня хочет лидер повстанцев.

Мои глаза горели и слезились от яркости, когда я открыла их, моргая.

– Они заняли позицию перед сараем. Человек сорок с арбалетами наготове.

Элиас спрыгнул с балки. Ему пришлось забраться на крышу сарая, чтобы выглянуть оттуда сквозь одну из гнилых досок. Мне казалось, что его существует несколько версий.

Один Элиас подошел ко мне, опустился на колени рядом со мной и спросил у Марион:

– Что с ней?

Второй Элиас, который отвлекся из-за крика огненной птицы, не заметил гвоздь на полу, который вонзился в подошву его ноги.

А третий Элиас шагал рядом с рыдающей Кресс и держал ее за руку, пока она бормотала: «Мы все умрем».

Все трое были связаны светящимися нитями с Элиасом, который все еще стоял под балкой и смотрел на нас.

– Осторожно, там гвоздь! – предупредила я хриплым голосом.

Дориан сжал мою руку. Элиас посмотрел на пол перед собой, отодвинул гвоздь в сторону, а затем подошел ко мне.

– Что с ней?

Дрожь пробежала по моему телу. Повсюду в помещении эти нити света натягивались, исходили от окружающих и делились на бесчисленные варианты. Голоса шумели у меня в голове.

– Все хорошо, Эзлин. Посмотри на меня, – тихо попросил Дориан.

От него единственного в сарае не исходили нити. Казалось, его тени поглощали свет.

– Что со мной? – повторила я слова Элиаса.

Прозвучало сокрушенно, и именно так я себя и чувствовала. Голова болела нестерпимо.

Марион сделала шаг вперед и посмотрела на меня. Окружавшие ее нити света разделялись, казалось, бесконечно.

– Ты привыкнешь к этому, Эзлин. Но теперь ты должна вытащить нас отсюда, – холодно и непреклонно заявила она.

– И как, во имя всех богов, я должна это сделать? – сорвалась я. – Что вы со мной сделали? Что со мной происходит?

Никогда в жизни я не испытывала такого страха. Я прижала руку к пульсирующим вискам. Дориан притянул меня к своей груди и положил подбородок на мою голову. Он покачивал меня взад-вперед, как маленького ребенка, не обращая внимания на рану в животе. Она, очевидно, болела, но он не позволял себе показать это. Его объятия немного успокоили меня.