Книга Принц по ГОСТу - Кристина Юраш

— Письменную речь изобрели тогда, когда слова обесценились, — хмуро вздохнул Арден, выводя красивый каллиграфический автограф после пламенной речи, что его слова вполне достаточно и подписываться вовсе необязательно.

— Не можешь нести ответственность — переложи ее на бумагу, — скривился Робер, оставляя свой вензель. Перед тем как подписать, он перечитал ее раз пять, перевернул, посмотрел сквозь бумагу на свечу. — Так проще, согласен.

— Самый страшный убийца — это не нож. Это — бумага! — отмахнулся Винсент, рисуя какую-то микроскопическую закорючку в уголке листа.

— Чем больше бумаги, тем чище панталоны! — недовольно прокашлялась Шарман, с видом императрицы рисуя замысловатый вензель.

Притихшие принцы расписывались по очереди, зевая и жалобно глядя на меня, мол, оно нам надо?

— Почтим Флориана минутой молчания… — глухо произнесла я, свернув инструкции в трубочку, склонив голову в знак скорби. А ведь совсем недавно он показывал мне свой прыщик… Переживал, что умрет от неведомой болезни… Бедный мальчик… И пусть он старше меня лет на десять, для меня он все равно — ученик.

Краем уха я слышала, как со скрипом отворилась дверь, а к нам приближались чьи-то шаги.

— Я что сказала? Почтим минутой молчания! Это не значит, что нужно бегать туда-сю…, - мои глаза округлились, глядя на удивленного «покойничка» с мешком. — А… эм…

— А что это вы тут делаете? — поинтересовался «покойный» Флориан, осматривая наше скорбное собрание. — Я просто решил запастись… Мыши, обычно ночью бегают… Днем их сложно выследить… Я вычислил, что в башне Вороньей Королевы их больше всего!

Я молча подошла и залепила ему такую пощечину, от которой чуть не рухнул весь замок.

— У нас тут поджог был! — орала я, глядя, как Флориан не понимает в чем дело. Еще бы! Башня восстановлена, все целы и невредимы. — Я уже твоим родителям письмо отправила о том, что ты погиб при пожаре, а тебя, оказывается, в комнате не было!

Принцы и преподаватели со смехом разбрелись по комнатам, обсуждая чудесное воскрешение, зато я на всякий случай обошла каждую спальню, чтобы убедиться, что все в порядке. Последней была комната Флориана, откуда разило продуктами мышиной жизнедеятельности. На столе у него мирно стояла толстая синяя свеча, голубое пламя которой подрагивало на сквозняке приоткрытого окна. Я смотрела на это пламя, а потом медленно переводила взгляд на принца, который сосредоточенно натирал свой прыщик по часовой стрелке.

— Вижу, тебе понравилась свеча, которую мне привезли родители? Это — не обычный огонь, а волшебный! — похвастался Флориан, пока ветер трепал занавеску над пламенем. — Заметь, он ярче в десять раз! У нас в замке все свечи такие! Маги говорят, что они — самые безопасные! Чтобы потушить ее, нужно сказать волшебные слова… Вот поэтому они самые безо…

Порыв ветра распахнул окно, завалили свечу на стол, а я резко подняла ее, вспоминая десяток таких волшебных заклинаний посыла, от которых покраснели бы даже маститые маги. Слова складывались в персональную инструкцию по пожарной безопасности. «В каждой строчке только точки после букв х, п, е…». Я мысленно понимала, что нашей хромающей дисциплине нужен железный костыль или инвалидное кресло. А лучше кровать, на которую я сейчас обессиленно рухну, искренне сочувствуя воспитателям круглосуточных детских садов и комендантам общежитий. «Комендантский час», «вечерняя перекличка», «утренняя линейка» — вертелось у меня в голове, пока я, зевая, ковыляла в свою комнату… Да-да, утренней линейкой… По рукам! И обязательная зарядка в виде утренней пробежки от разъяренной меня! Дракон им покажется просто лапочкой! Да!

И тут меня что-то кольнуло. Я осмотрелась по сторонам, глядя на стены и полумрак.

— Прости, — устало выдохнула я, сдирая с себя сапоги. — Не обижайся… Девчонка тут не при чем… Этот дурак оставил свою волшебную свечку рядом с открытым окном и ушел за мышиными какашками. И тут два варианта — либо порыв ветра перевернул ее, либо загорелась занавеска…

Я снова осмотрелась по сторонам, с надеждой, что мне ответят.

— Согласна, была не права… И даже не поблагодарила тебя за спасение, — замялась я, кусая губы и снова осматриваясь по сторонам. Быстренько черкнув пару строк о том, что принц таки жив, здоров и тревога была ложной, я тяжело вздохнула и упала в лицом в подушку. «Принцы откосили от армии. Одним глазом!» — последнее, что промелькнуло в сознании, когда я зарывалась в ворох одеял.

Мне снилось, что я — спящая красавица, над которой склонился принц. Я даже чувствовала, как его локоны щекочут мою шею и грудь, как его пальцы нежно-нежно гладят мои щеки, заставляя наслаждаться каждым прикосновением. Мне кажется, что так прикасаются только к самым любимым, самым дорогим, боясь разбудить и потревожить чужой сон, поддавшись внезапному нежному порыву. Это было так чудесно, что мне даже не хотелось просыпаться… Принц что-то говорил мне, но я не разбирала слов. Наверняка что-то искреннее и теплое. Слова, в которые можно укутаться, которые греют лучше самого дорогого одеяла… Я мечтала завернуться в эту нежность, даря сонную улыбку своей волшебной фантазии… Мое сердце сладко екнуло, когда он прикоснулся к моим губам сначала пальцами, проводя по ним, словно дразня, а потом склонился, чтобы поцеловать. В момент самого сладкого и нежного поцелуя на свете, мое сердце расцвело восторгом и нежностью… Я умоляла себя не просыпаться, надеялась, что этот чудесный сон не оборвется звоном утреннего колокола и… никогда не закончится. Я чувствовала, как принц гладит мою руку. Он, словно прощается… Да! Он прощается!

***

Я смотрел, как она обнимает себя во сне, вздрагивая и постанывая. Ну не успел я ответить… Не успел… Слишком много сил потратил… Она уже спит, набросив на себя одеяло… Я осторожно провел рукой по ее лицу, боясь что моя нежность разбудит ее. Она даже не заметила, когда я осторожно присел на кровать… Я наклонился, поглаживая ее по волосам. Обычно она начинала ворочаться, ерзать и кряхтеть, но сейчас лежала и тихо вздрагивала во сне.

— Я не должен был говорить тебе о том, что задушу своими руками. Я действительно был зол и испугался за тебя, — прошептал я, осторожно убирая волосы с ее лица и склоняясь к ее губам. На секунду я застыл, чувствуя ее дыхание на своей щеке. — Прости меня за неосторожные слова…

Я целовал ее так нежно, как только мог, чувствуя на губах теплый ветерок ее дыхания и вплетая пальцы в ее спутанные волосы. Не могу остановиться, чувствуя тепло ее губ, ловя каждый ее вдох и выдох. В этот момент мне кажется, что я жив, что тоже умею дышать, что сердце в груди бьется, так же как и прежде и мой вечный холод согревается ее теплом.

— Прости меня, — шепчу я, покрывая осторожными поцелуями ее лицо и улыбаясь. — Я наговорил лишнего… Я не должен был такое говорить…Не должен… Ну хоть раз бы улыбнулась во сне…

Я прижался лбом к ее лбу, поглаживая пальцами ее теплую сонную щеку.

— Улыбнись, — шептал я, закрыв глаза. Моя рука лежала поверх ее руки, нежно поглаживая теплые пальцы. — Я бы многое отдал за твою улыбку. Постоянно нервничаешь, переживаешь, вредничаешь, ругаешься, но так редко искренне улыбаешься… Я действительно понял, насколько страшна смерть, но не тогда, когда сам почувствовал ее дыхание, а в тот момент, когда она посмотрела пустыми глазницами на тебя… Не хочу ломать твою жизнь, поэтому больше не потревожу … Но я буду за тобой наблюдать из темноты, защищать, оберегать, следовать за тобой по пятам… Я допустил ошибку… Нужно было и дальше оставаться для тебя бестелесным духом… Так было бы намного проще… Я же вижу, как ты на меня смотришь… И теперь сам боюсь, что этот взгляд будет стоить тебе жизни…