Книга Папины дочки - Тасмина Перри

Кейт усмехнулась и кивнула. Каждый раз они спорили о том, сколько потратить на очередную акцию, связанную с журналом. Ник настаивал на бережном расходовании средств, а Кейт все время убеждала его в том, что скупость не пойдет их проекту на пользу. И вот наконец они пришли к согласию хотя бы на один вечер. Теперь она не сомневалась — каждый из них был по-своему прав. Ник — как талантливый бизнесмен, контролирующий финансы, а она как редактор, который хочет сделать издание настолько лучше, насколько это вообще возможно в их положении.

— Значит, ты согласен, что имидж — это все? — спросила она. — Ты должен признать это хотя бы теперь.

Ник открыл одну из коробок и посмотрел на новенькие, плотно уложенные первые номера «Сэнда», а затем легко подхватил ее обеими руками.

Ноша оказалась тяжелее, чем он ожидал, но он гордился ею. На обложке первого номера красовалось эксклюзивное фото Рейчел Барнеби в золотом купальнике, на Лазурном Берегу под пальмой. Мимо такого журнала не пройдешь, не обратив на него внимания.

— Надо же, ты даже не возражаешь! — продолжала иронизировать Кейт. — Как ты считаешь, мы выглядим на миллиард или нет?

— Надеюсь, что да, — отозвался Ник.

— И я тоже надеюсь, — сказала Кейт, — но мы узнаем, так ли это, только через три месяца.

— Не будь пессимисткой, — рассмеялся Ник. — Сегодня мы должны представить журнал и всучить его каждому, кто придет на вечер.

— И показать всем, чего мы стоим! — закончила Кейт.

* * *

Венис чувствовала себя совершенно разбитой. Тяжкий груз вины лежал у нее на душе. Она уже успела изучить от корки до корки все женские журналы, которые попались ей под руку, прочитать половину очередного гламурного романа, купленного в аэропорту, выслушать несколько сплетен и светских историй из уст ближайших знакомых, звонивших ей на мобильник. Но все это нисколько не развлекало и не успокаивало Венис, все ее мысли непрестанно возвращались к одному и тому же.

Принимая душ в роскошной ванной отеля «Уан элдвич», она с грустью думала о том, что все воды океана не отмоют теперь ее запятнанное единственным импульсивным поступком тело. Как сможет она дальше жить во лжи? После возвращения из Севильи она неделю не отвечала на звонки Джека. Что-то в ее душе отчаянно сопротивлялось его страстному напору. Но случившееся в Испании нельзя было забыть и выбросить из жизни — ошибка стала роковой, и сама Венис подсознательно об этом догадывалась.

В конце концов она решила взять трубку, чтобы убедить его не звонить ей домой. Она даже согласилась встретиться, но закончилась эта встреча не так, как она планировала, — она закончилась отелем «Мандарин ориентал». За ней последовало еще несколько свиданий, таких же неудержимо страстных, а затем Джек приехал в ее офис. За последние три недели виделись они почти каждый день: перед работой, после работы и даже в обеденные перерывы. И все это время она врала Джонатану, что усердно работает. Может быть, он и был виноват перед ней, но сейчас она не могла найти оправдания своим изменам. Если раньше это была минутная слабость, то сейчас их отношения выходили за рамки обычной связи.

Джек, вытянувшись, лежал на постели, когда она вошла, и спокойно жевал сандвич, принесенный официантом на завтрак. Венис, благоухая свежим ароматом после душа, присела рядом.

— Есть фруктовый салат. Хочешь?

Венис покачала головой.

— Вообще-то мы уже задержались дольше, чем следовало.

— Почему мы не можем еще побыть вместе? Ты ничего мне не рассказываешь, ничем со мной не делишься.

Венис посмотрела на него и твердо ответила:

— Не можем, потому что меня ждет Джонатан. Я чувствую себя лгуньей. Мне приходится обманывать даже моих сестер.

Она быстро вытерлась полотенцем, словно стараясь стереть со своего тела следы его ласк.

— Я понимаю, что не прав. Но я не могу без тебя. Мы оба рано или поздно окажемся в кругу сплошных неприятностей. — Он горько улыбнулся.

Венис подошла к нему и погладила по загорелой спине. Ей все время хотелось задать ему вопрос, который мучил ее еще с момента их первого объятия в Севилье.

— Джек, скажи, что ты во мне нашел?

Он тихо засмеялся и, обхватив ее за талию, притянул к себе.

— Что я нашел в тебе? — Он задумался на минуту. — У тебя красивый нос.

Она посмотрела на него с обидой.

— Шучу! Но нос у тебя все равно красивый. Иди сюда.

Она опустилась рядом с ним. Ее тело источало дурманящий запах, а губы были цвета спелой земляники.

— Вэн, ты очень красивая, сексуальная, талантливая женщина. Ты постоянно занята своей любимой работой, и я подумал, что, может быть, смогу доставить тебе радость, которую ты не отвергнешь. Не знаю, удалось ли мне это.

Венис слушала его молча. Все это было так неправильно, так порочно, но голос и весь вид Джека действовали на нее магнетически, она не могла сопротивляться ему. Он дал ей возможность почувствовать себя живой, счастливой — настоящей женщиной; он веселил ее, старался, чтобы ей было хорошо. И ей нравилось его общество, нравилось разговаривать с ним. Она закрыла глаза и представила себе лицо Джонатана. Нет, все это плохо, очень плохо. Джек Кидман грозил разрушить ее жизнь. Он был просто каким-то ящиком Пандоры, подсунутым ей самой судьбой.

Вечер должен был проходить в пентхаусе отеля «Монумент» в Сити. Самый большой пентхаус в Лондоне открылся всего неделю назад, и их презентация была первым мероприятием, которое разрешили провести там бесплатно в рекламных целях. Гостей проверяли по списку очень тщательно, чтобы не проник кто-либо посторонний. Кейт предпочла бы какое-нибудь другое место, более престижное, но денежный вопрос по-прежнему оставался актуальным и ей пришлось согласиться на вариант с пентхаусом.

— Неплохое местечко, — заметил Ник, выходя из лифта в атриум пентхауса, где Пит Миллер, арт-директор, велел повесить огромный плакат с изображением первого номера «Сэнд». Обслуживающий персонал отеля в костюмах от «Армани», был прекрасно вымуштрован и привык вести себя незаметно. В красивых канделябрах горели свечи, подносы ослепительно сверкали, и бар был оформлен очень элегантно.

Кейт и Ник прошли по всем комнатам, поражаясь неожиданно роскошной обстановке. Стены были отделаны японской вишней, черные кожаные диваны расставлены так, чтобы как можно больше пространства было свободным, а с огромного балкона открывался великолепный вид на город. Однако что-то в дизайне пентхауса было сугубо мужское, его рассчитывали в дальнейшем использовать для мужских деловых встреч.

Ник открыл стеклянную дверь и вышел на балкон. Теплый ветерок июньского вечера повеял ему в лицо. Прямо перед ним расстилался город, мало чем отличавшийся от Нью-Йорка. Это был своего рода Нью-Йорк в миниатюре — те же самые высотки, те же башни мостов, та же суетная жизнь мегаполиса.

К нему подошел мужчина средних лет в черном костюме и представился менеджером отеля.