Книга Ненавистная фрау - Неле Нойхаус

— Смотрите! — крикнула в этот момент Тордис и взволнованно указала на экран телевизора. — Это же Ганс Петер!

Все трое повернулись и прислушались к сообщению, которое передавали по телевидению. Корреспондент, стоя перед Управлением полиции во Франкфурте, подробно рассказывал о связи между банкротством «ЯгоФарм», самоубийством главного прокурора Гарденбаха, арестом Ганса Петера Ягоды и предъявляемыми ему обвинениями в шантаже.

— Этого не может быть! — Барбара Конрэди, шокированная услышанным, покачала кудрявой головой.

Боденштайн отвернулся от экрана.

— Вы, кажется, не особо удивлены, — констатировала Тордис и посмотрела на него проницательным взглядом.

Главный комиссар лишь пожал плечами и усмехнулся.

— Безумие! — Барбара Конрэди покачала головой. — Ягода всегда производил такое серьезное впечатление…

— На Новом рынке была только одна серьезная фирма? — Тордис усмехнулась. — В любом случае какое-то время мы не увидим Ганса Петера.

— Лет десять — точно нет, — подтвердил Боденштайн, но потом вспомнил, зачем он сюда пришел. — Так что вам сказала Изабель?

— Она призналась, что с лошадью действительно не все было чисто, — ответила Конрэди. — Я хотела узнать подробности. Тогда она сказала, чтобы я потерпела еще пару дней. Вот и все.

— А что говорит об этом Кампманн?

— Абсолютно ничего. — Конрэди горько усмехнулась. — Купила так купила. Я ведь надеялась, что с помощью Изабель смогу заставить его вернуть мне как минимум часть суммы. Но теперь уже все кончено.

Тем временем в больнице Бад-Зодена Керстнера перевели в обычное отделение. Боденштайн вошел в двадцать третье отделение и постучал в дверь палаты номер четырнадцать. Керстнер с повязкой на голове выглядел еще очень бледным, но слабо улыбнулся, узнав Оливера. Вокруг его глаз образовались темные синяки, свидетельствовавшие о том, с какой силой Тедди исполнял данное ему поручение.

— Добрый день. — Боденштайн придвинул стул. — Как вы себя чувствуете?

— Лучше. — Керстнер скорчил гримасу. — Главврач только что сказал, что через день-два я смогу выписаться.

— Это хорошо, — улыбнулся главный комиссар. — Ваша дочка будет очень рада.

Улыбка замерла на лице больного. Он с трудом выпрямился.

— Моя дочка? — прошептал он.

— Разве я вам не обещал, что мы ее найдем?

— Это… это неправда…

— Правда. Она в Аргентине, но завтра сотрудница немецкого посольства привезет ее во Франкфурт. Самое позднее послезавтра она будет опять с вами.

Керстнер глубоко вздохнул, затем закрыл глаза и опять выдохнул. Слеза покатилась по его щеке, за ней другая. Он открыл глаза, и вдруг его лицо озарилось счастьем. Это очень удивило Боденштайна — он-то считал, что Керстнер на это не способен.

— Я не знаю, как вас благодарить. Я доставил вам немало хлопот, я это знаю, и мне очень жаль, но…

— Не будем об этом, — сказал Оливер, тронутый радостью мужчины, к которому все время испытывал сочувствие.

— Но вы все еще не знаете, кто убил Изабель? — спросил Керстнер после того, как опять взял себя в руки.

— К сожалению, нет. — Боденштайн пожал плечами. — Каждое подозрение до сего времени заканчивалось тупиком, и я…

В дверь постучали, и главный комиссар замолчал. В дверях появилась мопсоподобная помощница ветеринара Сильвия Вагнер с букетом цветов. Боденштайн поднялся.

— К вам пришли. — Он протянул Керстнеру руку, которую тот с готовностью пожал. — Желаю вам скорейшего выздоровления и всего хорошего в будущем.

— Спасибо, — ответил врач. — Вам тоже всего хорошего. Может быть, мы еще увидимся при других обстоятельствах.

— Буду рад.

Оба мужчины улыбнулись друг другу, затем Боденштайн повернулся и направился к двери. И вдруг, как гром среди ясного неба, его осенила мысль, которой он напрасно ждал уже столько дней: Сильвия, незаметная помощница ветеринара, считала, что Изабель вообще не заслуживает такого мужчину, как Керстнер! Он еще раз обернулся и увидел, как молодая женщина с робкой улыбкой передает своему шефу букет цветов. Влюбленное, восторженное выражение в ее глазах говорило о многом, но Керстнер, казалось, его не замечал.

— Очень приятно, что ты пришла меня навестить, — сказал он. — Садись и расскажи, как вы без меня справляетесь.

Боденштайн вышел из палаты, но, пройдя по коридору через молочно-стеклянную дверь отделения, сел на один из стульев в большом холле, откуда можно было попасть в разные отделения больницы.

Сильвия наверняка ревновала Керстнера к Изабель, которая физически была ее полной противоположностью. Она ненавидела красивую молодую женщину, так как у нее был мужчина, в которого она сама была безнадежно влюблена, но та ни во что его не ставила. Когда у Сильвии Вагнер созрел план убить женщину?

Боденштайн вздрогнул, когда открылась дверь двадцать третьего отделения и из коридора вышла молодая женщина с опущенной головой. Она держала руки в карманах жилета. Сильвия не заметила Боденштайна, который поднялся и последовал за ней. Только в главном холле больницы он окликнул ее. Испуг в глазах женщины Оливер интерпретировал как признак того, что совесть ее нечиста.

— Что… что вы хотите? — спросила она, заикаясь.

— Я хотел бы задать вам один вопрос.

— Я тороплюсь. — Мопсообразная Сильвия, казалось, чувствовала себя весьма дискомфортно. Она чуть отступила назад.

— Вы очень хорошо относитесь к вашему шефу, доктору Керстнеру, не так ли?

Вагнер медленно кивнула.

— Вы его так обожаете, что едва могли выносить то, как с ним обращалась его жена? — Боденштайн знал, что в данный момент нарушает железное правило, которое сам же однажды установил. Это правило заключалось в том, что при допросе нельзя задавать наводящие вопросы. Именно это он и делал сейчас, но ему было все равно. Оливер был твердо убежден в том, что убийца Изабель Керстнер стоит перед ним. Это казалось логичным, однозначным, а он устал и потерял всякое терпение — весьма неподходящие предпосылки для успешного расследования. На лице Сильвии появились смятение и испуг, взгляд ее блуждал. — Вы терпеть не могли Изабель.

— Да, — прошептала она чуть слышно. Пот выступил на ее верхней губе, она прерывисто дышала.

Боденштайн внутренне ликовал. Сейчас она выдаст все, что он хотел услышать!

— Когда вы решили ее убить?

— Что вы сказали? — Помощница ветеринара Сильвия Вагнер, которая, по мнению Боденштайна, была абсолютно бесперспективно влюблена в своего шефа и хотела освободить его от адского брака, изображала полное непонимание.

— Ах, прекратите, — поморщился Боденштайн. — Вы дождались удобного момента, когда Изабель уехала из клиники. Вы отправились следом за ней, шприц с пентобарбиталом у вас был с собой. Это не составляло для вас труда. Наконец, у вас был доступ к аптеке клиники.