Книга Зелёные святки - Софи Авдюхина

Что бы сказала Полинина мама, если бы услышала это? Хорошо, что она никогда этого не услышит, никогда не узнает, что случилось с ее дочерью… Зато возможно, что скоро они снова встретятся, снова будут вместе… как здорово! Но как страшно! Как страшно умирать!

Смутные видения проносились перед глазами снова и снова, вот почудилось, будто приоткрылась дверь, и в комнату вошел Сева. Очень мило было бы с его стороны сделать это на самом деле. Его фигура светилась от рассветного зарева за окном. Потом Полина увидела его глаза, а его губы отчетливо произнесли своим неизменно холодным, но таким приятным голосом:

– Они найдут способ снять проклятие. Не волнуйся.

«Конечно, – подумала Полина, – я не буду волноваться, если ты посидишь со мной еще немного».

– Сева! Сейчас ночь! Что ты делаешь в комнате девочки? А ну-ка вон! – раздался голос целителя. Затем видение исчезло, хлопнув дверью, и она снова осталась одна в этой чужой темной спальне. Время текло страшно медленно, словно назло оттягивая ее отъезд во Францию.

Раздался оглушительный бой настенных часов, и они, как догадалась Полина, наяву возвестили человеческим голосом:

– Прибыл мсье Феншо.

Дядя ее стоял в холле, возле самой двери, и вежливо отказывался от предложения Даниила Георгиевича остаться на завтрак, ссылаясь на скорый поезд. Полина, спустившись с лестницы, кинулась навстречу дяде и повисла у него на шее, но в глазах ее не было радости: они отражали ту испепеляющую тоску и грусть, что скользила в звуках фортепиано, льющихся из-за закрытой двери гостиной комнаты – почему-то в такую рань в этом доме уже никто не спал.

* * *

Проводив французского мага и его племянницу, целитель открыл дверь гостиной и на несколько мгновений замер у входа.

– Ты специально с самого утра нагоняешь тоску? – наконец обратился он к играющему на фортепиано сыну Сева не шелохнулся, словно с самого начала знал о присутствии отца в комнате, но через пару секунд все же убрал руки с клавиш.

– Ты уже проснулся?

Целитель вздрогнул. Взлохмаченные каштановые волосы сына и легкий поворот головы напомнили ему о другом человеке.

– Мы и не ложились спать, – в комнату вслед за целителем вошла Юля. Она поставила на стол поднос с тремя чашками. Бледное утро сочилось сквозь тонкие занавески, туманный летний полусвет стелился по углам. Над чашками поднимался легкий пар. Целитель перевел взгляд на жену, на ее длинные волосы цвета пшеницы, на мягкий нежный профиль. Но призрак другой женщины – с острыми чертами, глазами чернее ночи и колдовским голосом – продолжал маячить перед его глазами.

– Правда? Что же заставило отца нарушить свой распорядок? – едва заметно усмехнулся Сева и повернулся к Юле, словно отца в комнате не было. Казалось, его присутствие или отсутствие в доме совсем не волновало этого колдуна.

Даниил Георгиевич не дал молодой жене ответить на вопрос.

– Почему ты не вышел поздороваться с мсье Фению? – Не надо было обладать проницательностью Воздушного колдуна, чтобы уловить в голосе целителя раздражение и усталость. Усталость то ли от одной бессонной ночи, то ли от непрекращающегося на протяжении многих лет холодного противостояния с собственным сыном.

Сева вопросительно изогнул бровь:

– В каком смысле «поздороваться»? – На секунду спокойное лицо юного Воздушного мага приобрело встревоженное выражение. – Он уже…

– Да, забрал свою племянницу и уехал, пока ты играл.

Юля перевела взгляд с мужа на Севу. Ей хотелось разрядить обстановку, сказать обоим колдунам что-то примирительное, но сложность состояла в том, что они вроде и не ссорились, так что мирить было некого. Тем не менее Юля пребывала в уверенности, что Даниил и Сева вкладывали в каждую свою фразу больше смысла, чем это могло показаться на первый взгляд, подразумевая что-то не совсем хорошее.

– Зачем ты поднимался в комнату Водяной колдуньи?

– Вообще-то это моя комната, – сказал Сева, сосредотачивая свой взгляд на кружке с чаем, от которой исходил успокаивающий запах трав. – А ты распоряжаешься ей, как тебе удобно.

– И что ты забыл там ночью? – Даниил Георгиевич оставил последнюю Севину реплику без внимания.

Юля тяжело вздохнула, между ее тонких светлых бровей появилась складочка. Хмурый взгляд она адресовала мужу.

– Я просто зашел проверить, как там Водяная.

– И с какой стати? – не унимался целитель. Он явно преследовал какую-то цель.

– Ну… – на этот раз Сева по-настоящему замялся.

– Я знаю, что ты слышал наш с Ирвингом разговор. Что из этого ты рассказал Полине Феншо?

Даниил Георгиевич почти никогда не смотрел своему сыну прямо в глаза. Вот и сейчас его взгляд был устремлен в окно, куда-то на пустынную улицу, которая еще не стряхнула с себя утреннюю дрему и не заполнилась снующими туда-сюда горожанами.

– Все, – сказал Сева.

В этот миг чашка на подносе наконец зашевелилась и медленно поплыла по воздуху прямо к нему в руки.

Недовольство целителя очень хорошо ощущалось. Он наконец оторвал взгляд от окна и сел за стол, притянув к себе свой чай. Несколько минут прошли в полном молчании.

– Скажи, Даниил, на самом деле все так серьезно? – осторожно спросила Юля.

– К сожалению, да.

– Как же так получается… Мы только-только обрели Водяного мага и теперь в любой момент можем лишиться его?

– Именно. Ирвинг хочет знать, что за проклятие лежит на девочке, но ума не приложу, как ему в этом помочь. Это не похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Я не встречал ничего подобного ни в обычных книгах, ни в древних целительских трактатах. Мы не знаем, откуда на ней это проклятье, кто его наложил и, самое главное, в чем его смысл? Ведь это медленное мучительное убийство должно иметь какую-то цель!

– Может, это дело рук Старообрядцев? – предположила его жена.

– Они скорее захотят заполучить живую Водяную колдунью. Зачем попусту убивать непосвященную девочку? К тому же мы надеемся, что пока среди Старообрядцев о ней мало что известно. Хотя из-за некоторых о ней точно узнали Странники…

– Есть шанс, что она останется жива? – подал голос молчавший до этого Сева.

Даниил Георгиевич все-таки посмотрел на сына и ответил:

– Я не знаю. Проклятье стремительно убивает ее, а у нас нет ни малейшего представления, с чем мы имеем дело.