Книга Тринадцать пуль - Дэвид Веллингтон

Лора проверила пистолет. Оставалась только одна пуля. Лучше приберечь ее, решила она. Кэкстон поднялась на ноги и бросилась бежать.

Здание школы было низким и прямоугольным, ночью оно казалось черной глыбой. К нему она и направилась. Лора не знала, хорошо ли немертвые видят в полной темноте или нет. Вампиры совершенно точно видят кровь, светящуюся в темноте, но как насчет их слуг? Это была одна из многих вещей, о которых ей следовало расспросить Аркли, когда у нее была эта возможность.

Тогда, когда он был жив.

Чувство вины свело позвоночник, когда она обогнула угол и стала подниматься по короткой лесенке. Она бежала и одновременно чувствовала вину. Перед ней находился бортик и огражденная цепью бледная поверхность бейсбольной площадки. Она проскочила сквозь небольшую щель в заборе и поскользнулась на грязном пятне. Впереди были деревья. Неудивительно, ведь в Пенсильвании деревья были повсюду. Она решила, что они смогут хоть немного прикрыть ее, спрятать от глаз немертвых. Она скользнула между ними и почти мгновенно поняла свою ошибку. Бежать ночью по лесу было невозможно, по крайней мере, бежать быстро. Какой бы темной ни была ночь, но под покровом леса она темнее в сто раз. Не видя ничего, она могла налететь на ствол дерева или споткнуться о корни. В кармане у нее лежал фонарик, но если бы она включила его, то мгновенно выдала бы этим свое местоположение.

Без света она могла свернуть себе шею или, что еще хуже, сломать ногу. Она могла неподвижно застыть на месте и ждать, когда ее найдут немертвые. Нужно было выбираться из леса — но о том, чтобы идти назад, и речи быть не могло.

Впереди Лора увидела смутное свечение, и она двинулась к нему, вытянув руки, на ощупь отыскивая путь. Ноги судорожно ступали вперед, стараясь не запутаться в густом подлеске или увязнуть в луже грязи.

Перед ней открылась поляна, на которой росло несколько тонких молодых деревьев, но в основном она была покрыта густой травой, пожелтевшей и пожухлой, как и положено поздней осенью. Лора шагнула из леса на относительно светлое пространство, облегченно вздохнула и внезапно споткнулась о камень. Она ударилась подбородком о твердую, смерзшуюся землю, и зубы стукнулись друг о друга с ужасным клацающим звуком.

Она перевернулась на бок, потом села и обернулась. Камень, о который она споткнулась, был светлым, почти призрачно-белым в свете луны. Сверху он был шершавым, но ровным по сторонам, выщербленным за столетия ветром и дождем, но когда-то давно он был гладким и ровным. Каменная плита, торцом врытая в землю. Как могильный камень.

Лора прибежала прямо на заброшенное кладбище.

50

Когда она поняла, куда ее занесло, все стало ясно. Низкие могильные камни были сильно разрушены, с течением времени занесены землей, и теперь о них было легко споткнуться. Впрочем, Лора смогла понять, где находились ровные ряды могил, а на дальнем конце кладбища она разглядела пару искореженных металлических штырей — остатки литых железных ворот.

Такие маленькие кладбища были разбросаны по всей территории Пенсильвании, и Кэкстон знала это. Застройщики ненавидели их, ибо по закону, если они собирались использовать землю, нужно было переносить эти могилки на новое место. Поэтому чаще всего их просто оставляли в покое. То, что одно из таких кладбищ находилось позади ее дома, было не такой уж большой неожиданностью. Наверное, несколько десятков лет назад тут была церковь, которая потом сгорела или была снесена. Могил бояться нечего, сказала она себе: вампиры, конечно, спали в гробах, но вряд ли они закапывались на старинных церковных дворах исключительно ради антуража.

Что-то хрустнуло ярдах в десяти от ее головы. Наверное, сломалась ветка или же земля треснула от мороза. А может, это просто была кошка или олень…

Как бы то ни было, Кэкстон застыла на месте. Всем телом обратившись в слух, она сосредоточила свое внимание на ожидании следующего звука.

И потом раздалась целая очередь крошечных хлопков, будто взорвалась связка петард, но намного, намного тише. Наверное, кто-то шел по ковру из еловых шишек. Кэкстон дюйм за дюймом пригибалась к земле, пока не легла плашмя, стараясь сделаться совсем маленькой, совсем незаметной.

— Ты это видел? — протянул кто-то.

Это был скрипучий голос немертвого. Спустя мгновение она услышала ответное бормотание.

Она обругала себя за то, что легла, за то, что вообще шевелилась. В темноте, если бы она осталась абсолютно неподвижной, они могли бы пройти мимо нее.

В «беретте» оставалась только одна пуля. Плоть немертвого была мягкой и прогнившей, и, наверное, она могла бы разнести на куски и второго. Но если их было трое или же они были шустрее, чем она рассчитывала, то все будет кончено.

Она напряглась всем телом, готовая ударить всякого, кто подойдет к ней. Она изо всех сил постарается уничтожить их, если их двое. Если трое, то она выстрелит себе в сердце. Это не даст ей превратиться в вампира.

— Вон, что это? — спросил немертвый.

Их было двое. Их должно быть двое. Она взмолилась, чтобы их было только двое.

И услышала третий голос.

— Вы, двое, оставьте нас одних, — сказал кто-то, тот, кто стоял прямо позади нее.

Она перевернулась и увидела бледную округлую фигуру. На нем были узкие джинсы и черная футболка. Уши были темными и рваными на вид.

Скейпгрэйс.

Кэкстон вскинула пистолет и выпустила свою последнюю пулю прямо в грудь вампира. Пуля прорвала футболку, а потом ушла рикошетом в деревья. Она не оставила даже царапины на его белом теле.

На самом деле она не думала, что сможет убить его: даже в темноте она могла различить розоватый оттенок крови, струившейся под его кожей. Она лишь хотела заставить его повернуться и огрызнуться. Он даже не рассмеялся. Он просто присел на корточки возле нее и дотронулся до каменного валуна, о который запнулась Лора. Он не взглянул на нее и даже не прикоснулся к ней.

Она попыталась задать ему вопрос, но рот не желал раскрываться.

— Что… что ты собираешься…

— Замолчи, — бросил он. — Ни слова, пока я первый не заговорю с тобой. Я могу тебя убить, — добавил он. — Я могу убить тебя мгновенно. Если попытаешься сбежать, я тебя поймаю. Я намного быстрее, чем кажусь. Но я хочу привести тебя живой. То есть мне так приказано. Думаю, ты знаешь, этого хочет она. Мне также сказали, если я немного тебя потреплю, то это ничего. Это даже может помочь.

Тут он наконец взглянул на нее, и она пришла в ужас оттого, каким юным он выглядел. Скейпгрэйс был ребенком, когда совершил самоубийство. Подросток лет, может, пятнадцати, максимум шестнадцати. Его тело так и осталось болезненно тощим и сутулым. Смерть не сделала его взрослым в одночасье. Он по-прежнему выглядел маленьким мальчиком.

— Пожалуйста, не надо на меня так смотреть. Я это ненавижу.

Кэкстон торопливо отвернулась. Она знала: ее собственное лицо было искажено страхом. Соленая капля сбежала из носа по верхней губе, а на лбу выступил холодный пот.