Книга Боулинг-79 - Анна и Сергей Литвиновы

– Вот, – постучал толстым ногтем по карточке Володя, – здесь она с молоденьким мальчиком, оператором со своей работы, зовут Максом… Тут – … Ах, да, это ты… А вот еще один, с ним она была не далее как неделю назад, случайный знакомый из ночного клуба… Так что могу тебя успокоить – Лиля благополучно тебе изменяет…

– Да нет, я-то что… – стараясь быть спокойным, возразил Валерка. – Это она тебе изменяет.

– Да, конечно!.. Я ведь муж!.. Но нелюбимый. А любимый у нас – это ты. И она тебя – всегда любила. А меня – нет!

И Володя снова грохнул по столу кулаком – так, что подпрыгнули рюмка, бутылки, пистолет. А потом прохрипел – невнятно, полупонятно:

– Ну, раз так… Да, достиг я высшей власти… И все у меня есть… И деньги, и машины, и девки, и несколько фирм своих, кабинет с высокими потолками и кожаными креслами, и секретарша в короткой юбочке … Но на черта оно мне?.. На черта, спрашивается?!. Если нет какой-то малости?! Какой-то ничтожной, совершенно мнимой величины? Иррациональной? Какого-то корня из минус единицы? Этой гадости! Этой мерзости! Этой поганой любви!.. И если меня самого – нет?! И я – просто твое порождение? Твоя функция? Овеществленное воплощение самых гадких твоих черт?!

И, не успел Валерка его остановить, как Володя схватил со стола пистолет и поднес его к виску. А затем в мгновение ока большим пальцем снял с предохранителя, а указательным нажал на спуск.

Раздался выстрел.

* * *

Первое, что Валера увидел, открыв глаза, – склоненное над ним белое пятно чьего-то лица.

Он попытался проморгаться, навести резкость, когда вдруг женский голос воскликнул:

– Боже мой! Валерочка! Ты очнулся!

И сразу же он ощутил, как кто-то припал к его щеке и плечу, и по этой мягкости, и по этому запаху он понял, что это она.

– Лилька… – с трудом пробормотал он.

А она вскочила и куда-то умчалась, а потом появились два белых халата, и один из них подошел вплотную к кровати и вгляделся в его лицо.

Потом до него донеслись обрывки голосов:

– Да… поздравляю… первый шаг… весьма крохотный… будьте осторожны… не нагружайте его… можете с ним поговорить… но, пожалуйста, очень недолго, не более пяти минут… Потом он должен заснуть… только позитивные эмоции… ни о чем его не расспрашивайте… лучше говорите сами… ни в коем случае не давайте ему напрягаться и волноваться…

Потом халаты исчезли.

– Где он? – прошептал Валера.

– Кто? – ласково и недоуменно спросила она.

– Володька…

– Кто это? – Удивление в ее голосе показалось ему совсем не наигранным.

– Как… кто?.. Он… твой… муж…

– Муж?!. О ком ты говоришь?!.

Снова вмешался голос где-то за кадром.

Очень мягко:

– Пожалуйста, Лилия Станиславовна, не спорьте с ним.

Она откликнулась в сторону чужого голоса резко:

– Но он же несет какую-то ерунду!

– Все равно не надо сейчас с ним спорить… Не забывайте, ранение в голову… Задет головной мозг… Больше месяца в коме…

– Тебе чего-нибудь хочется? – снова обратилась к нему она, в ее голосе был разлит елей.

– Да…

– Чего?

– Тебя!

И это была почти правда: несмотря на полное равнодушие и расслабленность всего организма, член у него торчал как палка, аж простыни вздымались.

Ее неприкрытое смущение, смешок с оглядкой:

– О чем ты говоришь!..

Мужской голос откуда-то прокомментировал:

– Ничего страшного, и такое возможно… и это очень хороший симптом… имейте в виду, Лилия Станиславовна, он больше месяца без женщины…

– Да что вы там бубните?! – досадливо выкрикнул Валера.

Его голос получился не жестким, как ему хотелось бы, а совсем слабым. Однако комментаторы в белых халатах стихли.

И она склонилась над ним.

– А, может, сначала, – она улыбнулась игриво (вот такой он ее любил больше всего), – водички? Или – поешь чего-нибудь? Например, фруктов? Хочешь клубнички?

– Нет-нет, не надо ничего… Скажи мне правду… что с ним?

– Да с кем?! – она и впрямь была удивлена.

– С Володькой.

– Я не знаю никакого Володьки.

– Это мой друг… он был моим лучшим другом… Когда-то… А потом он стал твоим мужем…

– Валерочка, у меня нет мужа Володьки. Нет и никогда не было. Я не знаю, кто это. Ты – мой муж.

– Я?!

– А я – твоя жена.

– Ты?!

– Вот дела! Ты, кажется, удивлен? А кто же я тебе, по-твоему?

– Любовница… – шепчет он.

– Любовница! Ну, это мило! – хохочет она. – Хотя, в общем-то, лестно!..

– Ты мне все врешь… Ты не моя… Мы не виделись целую вечность… Ты была за Володькой замужем двадцать пять лет…

– Ох, ты, господи!.. Мне даже интересно. Да кто он, этот Володька?

– Мой друг… Студенческий… Сосед по комнате… Сто девятой, помнишь?..

– Сто девятую – помню. Прекрасно помню. Но не было там у тебя никакого соседа Володьки.

– Как не было?!

Он начинал злиться. И снова раздалось белохалатное бубнение:

– Говорите с ним, но ни в коем случае не спорьте… Его нельзя сейчас волновать…

– Любопытный случай… Галлюцинации… Псевдовоспоминания. ..

– Расщепление сознания, вызванное травмой?

– Скорее, реактивный психоз…

– Вы полагаете, у поражения не органическая природа?

– Конечно, вероятно, органическая… Но, безусловно, необходима томография…

– Да хватит вам там консилиумничать! – выкрикнул Валера.

И снова слова получились вялые-вялые, хотя неологизм «консилиумничать», вдруг выскочивший у него, ему самому ужасно понравился.

– Лиля! – громко позвал он.

– Да? – с готовностью откликнулась она.

– Как мы познакомились? – строго спросил он.

– В ресторане «Пекин». В апреле семьдесят девятого.

– Правильно. Но я не спрашиваю, где. И не когда, а – как? Кто нас познакомил?

– Как это «кто»? Никто нас не знакомил. Мы сами познакомились.

– Сами?! И как, по-твоему, это было?..

– Ты что, забыл, дурачок?.. Э-эх, ты!.. Я была там с Сашкой, моим братом, и Наташкой, его женой. Они на Север уезжали… А ты сидел за соседним столиком, угрюмый и гордый, как Чайльд Гарольд…