Книга Боулинг-79 - Анна и Сергей Литвиновы

Лиля вышла из палаты как всегда заплаканная.

К ней подошел тот самый фээсбэшник, подполковник Петренко. Он был в белом халате поверх аккуратного костюмчика. В последнее время он появлялся в больнице регулярно, но уже без своей напарницы, большегрудой Варвары Кононовой.

– Возьмите, – он протянул Лиле бумажный платок.

– Спасибо, у меня есть.

Не говоря ни слова, они проследовали в уже хорошо знакомый им обоим кабинет завотделением. Подполковник Петренко уселся по привычке на подоконник, Лиля устроилась на диванчике для посетителей.

– Как Валерий? – вежливо спросил Петренко.

– Говорят, идет на поправку. Возможно, на будущей неделе его выпишут.

– Прекрасно. Вы разговариваете с ним?

– А что еще, по-вашему, мы там, в палате, делаем? Разговариваем – причем по вашему, блин, идиотскому сценарию!..

– Не стоит волноваться, Лилия Станиславовна. Так надо.

– Что – надо? Кому – надо?

– Надо, чтобы он поверил: никакого его друга Володьки не было и быть не могло. Все, что связано с ним, он попросту напридумывал. Или, может, он ему явился в ложных воспоминаниях, вызванных органическим поражением головного мозга.

– Но я-то знаю, что он был! И был моим мужем!

– А вы знайте – но про себя.

– Почему? – выкрикнула Лилия. – Почему вы это делаете?

Подполковник Петренко хитро прищурился.

– А как вы думаете, почему никто никогда не демонстрировал публике настоящие обломки настоящей летающей тарелки?

– А что, они были?

– Ну, конечно!.. Знаете, когда мы не можем объяснить то или иное явление, когда оно настораживает, волнует, пугает публику – гораздо легче объявить его несуществующим. И отложить до лучших времен. Авось, когда-нибудь мы дорастем до его понимания…

– А что, он, Володя, мой муж – это явление?

– Боюсь, что да, дорогая Лилия Станиславовна. И мы не можем объяснить ни причины, почему оно (или он) появилось, ни его этиологию, ни генезис. Есть кое-какие догадки – но то не более чем догадки…

Она сказала резко:

– И в чем же они заключаются, ваши догадки?

– Вы о раздвоении личности когда-либо слышали? Лиля передернула плечами.

– Естественно!

– Так вот есть мнение, что казус Беклемишев – Дроздецкий заключается в овеществленном раздвоении личности. Такова предварительная официальная версия. Однако как, почему и зачем данное овеществленное раздвоение личности произошло, мы не знаем. И, боюсь, не скоро узнаем. А, скорее всего, не узнаем никогда… И мы вам очень, очень благодарны, дорогая Лилия Станиславовна, что вы нам в этом вопросе помогаете.

– Кому «вам» я помогаю? Кто – «вы»?

Петренко пожал плечами.

– Нас называют просто «комиссия». Мы открываем и изучаем всяческие необычные и непознанные явления природы и общества. Открываем, изучаем, а потом, в случае надобности, закрываем их.

– Значит, с помощью вранья, которым я морочу голову Валерке, вы просто закрываете тему? Дезинформируете общественность?

– По сути, да.

– А вы уверены, что это, как вы говорите, закрытие – в интересах общества?

– Безусловно. Иначе бы я не работал.

– А что будет, если я не послушаюсь вас? Откажусь сотрудничать с вами? Соберу пресс-конференцию?

– Вы об этом пожалеете.

– Вы угрожаете мне?!

– Да нет, господь с вами! Вам просто никто не поверит.

– Знаете, я все-таки генеральный продюсер компании «Игла-ТВ», не последний человек в столице.

– И тем не менее. У вас нет никаких доказательств. Ни фотографий вашего так называемого мужа Владимира, ни его документов… А вашему другу Валерию вы нанесете тем самым серьезную психологическую травму, и неизвестно, при его тонкой душевной организации, сможет ли он оправиться.

– Но Володю многие знают, помнят!.. Сотрудники в его фирме. Друзья. Наша прислуга, наконец!..

А что друзья? Для них Владимир Дроздецкий скончался, вот и все. А ваша задача – просто никогда не допустить Валерия до друзей Владимира и сотрудников его компании… И не воспринимайте, пожалуйста, случившееся так, что ваш муж Владимир Дроздецкий пропал бесследно. Я все-таки склонен считать, что он вернулся в тело того человека, откуда появился, – в Валерия… Поэтому вам надобно, я думаю, вдвойне заботиться о товарище Беклемишеве… И беречь его… И, Лилия Станиславовна, пожалуйста, будьте благоразумны. Ради вашего же блага. Не надо выставлять себя на посмешище.

– Господи, какие же вы омерзительные!..

Она закрыла лицо руками.

– Извините, Лилия Станиславовна, но тайны природы, оказывается, тоже следует не только открывать, но и охранять – так же, как и государственные тайны. А порою даже значительно строже.

– Вы бог знает что сотворили с моей жизнью!

– Это не мы. Это – судьба. Или, если угодно, рок.

– Обещаю, я сейчас послушаюсь вас, товарищ Петренко, но предупреждаю: рано или поздно вся эта история обязательно станет достоянием общественности. Я, поверьте мне, обязательно напишу об этом!..

Подполковник опять пожал плечами. Он сидел на подоконнике, сама невозмутимость, и даже ножками в красивых ботиночках в воздухе взбалтывал. Развел руками.

– Если это будет художественное произведение… Или кинофильм… Да под псевдонимом… А иначе кто вам поверит… А так… Почему бы нет? Я, со своей стороны, возражать не буду… Пишите, Лилия Станиславовна, пишите…